Хрупкие вещи - Нил Гейман

– Вы меня очень выручили, – сказал он.

– Да без проблем. У меня много времени, я никуда не спешу.

– Я вам очень признателен. Знаете, есть одна в меру древняя городская легенда. Про таинственного человека, который подвозит людей, застрявших на загородных дорогах. Мертвый водитель. Водитель-призрак. Когда я доберусь до места, я непременно расскажу о вас своим друзьям, и они скажут, что вы давно умерли, но до сих пор разъезжаете по дорогам и подвозите автостопщиков.

– Неплохой способ знакомиться с новыми людьми.

Он хихикнул.

– А чем вы вообще занимаетесь?

– Скажем так, я ищу новое место работы. А вы?

– Я антрополог. Профессор антропологии. – Пауза. – Наверное, мне надо было представиться сразу. Я преподаю в христианском колледже. Люди обычно не верят, что в христианских колледжах преподают антропологию, но так тоже бывает. Не везде, но бывает.

– Я вам верю.

Еще одна пауза.

– У меня сломалась машина. Меня подвезли до мотеля. Полицейский патруль. Сказали, что эвакуатор приедет не раньше восьми утра. Я спокойно лег спать. Поспал пару часов. А потом мне позвонили в номер. Сказали, что эвакуатор уже выезжает. И мне надо быть у машины, когда он подъедет. Полный идиотизм. Если меня там не будет, они не станут забирать машину. Просто уедут – и все. Я вызвал такси. Оно не приехало. Надеюсь, мы все же успеем. Пока не приехал эвакуатор.

– Я постараюсь успеть.

– Надо было лететь самолетом. Вообще-то я не боюсь летать. Просто хотел сэкономить. Я еду в Новый Орлеан. Лететь где-то час. Билет стоит четыреста сорок долларов. На машине – одна ночь пути. На все про все – тридцать долларов. Экономия – четыреста десять долларов. Лишние деньги, они никогда не лишние. Правда, пришлось отдать пятьдесят долларов за номер в мотеле, но так всегда и бывает. Человек предполагает, а Бог располагает. Я еду на конференцию. На научную конференцию. В первый раз. На факультете считают, что это напрасная трата времени. Но все течет, все изменяется. Я уже предвкушаю, как там будет интересно. Антропологи со всего света. – Он назвал несколько имен, которые мне ничего не говорили. – Я читаю доклад о гаитянских кофейных девочках.

– Кофейные девочки – это какие? Которые пьют кофе? Или которые его выращивают?

– Не выращивают и не пьют. Они его продавали. В Порт-о-Пренсе, в начале века. Ходили по домам. Продавали кофе. Всегда – рано утром.

Понемногу светало.

– Многие думали, что они зомби, – продолжал он. – Ну, знаете. Зомби. Ходячие мертвецы. Кажется, здесь направо.

– А это действительно были зомби?

Похоже, ему было приятно, что я задал этот вопрос.

– Ну, с антропологической точки зрения, существует несколько теорий о зомби. Все не так тривиально-шаблонно, как нам пытаются доказать некоторые, с позволения сказать, эксперты, ищущие дешевой популярности, в своих монументальных трудах типа «Змей и радуга». Для начала нам следует определиться с терминологией: о чем мы вообще говорим, о фольклоре и суевериях, о порошке зомби или о «живых» мертвецах?

– Не знаю. – На самом деле я был уверен, что «Змей и радуга» – это фильм ужасов.

– Это были совсем дети. Девочки от пяти до десяти. Они ходили по домам в Порт-о-Пренсе и продавали кофейный порошок. Смесь кофе с цикорием. Всегда – рано утром. Примерно вот как сейчас. Когда солнце еще не взошло, но рассвет уже близко. Они принадлежали одной старухе. Сейчас надо будет свернуть налево. Когда она умерла, все кофейные девочки исчезли. Так написано в книгах.

– А вы сами как думаете? – спросил я.

– Вот она, моя машина, – сказал он с облегчением, указав на машину, стоявшую на обочине. Это была красная «хонда аккорд». Рядом с «хондой» стоял эвакуатор с мигающими габаритными огнями. Водитель курил снаружи. Мы подъехали, к нему.

Антрополог открыл свою дверцу еще до того, как мы полностью остановились. Он схватил свой портфель и выскочил из машины.

– А я уже думал: жду еще пять минут и, если вы не появитесь, уезжаю, – сказал водитель эвакуатора и бросил окурок в лужу. – Ладно, мне нужны ваши права и кредитная карточка.

Антрополог полез за бумажником во внутренний карман пиджака. Потом озадаченно нахмурился. Запустил руки в карманы и растерянно проговорил:

– Мой бумажник.

Он вернулся к моей машине, открыл дверцу со стороны пассажирского сиденья, заглянул внутрь. Я включил свет в салоне. Антрополог похлопал рукой по пустому сиденью.

– Мой бумажник, – жалобно повторил он.

– Вы держали его в руках, – сказал я. – Когда разговаривали с портье.

– Черт возьми. Черт возьми.

– Что там у вас? – крикнул водитель эвакуатора. – Все в порядке?

– Давайте мы сделаем так, – быстро проговорил антрополог с нездоровой горячностью в голосе, – Вы вернетесь в мотель. Я, должно быть, оставил бумажник на стойке. Вы заберете его, привезете сюда. А я пока заболтаю водителя. Пять минут. Это займет пять минут. – Он, наверное, заметил, какое я сделал лицо, и быстро добавил: – Люди не просто так появляются в нашей жизни. У всего есть причина.

Я пожал плечами, злясь на то, что меня затянуло в чью-то чужую историю.

Антрополог захлопнул дверцу и поднял вверх большой палец.

Я подумал, что надо бы просто уехать и бросить его, но было уже слишком поздно что-либо менять, и я поехал в мотель. Портье отдал мне бумажник, сказав, что заметил его на стойке буквально через пару секунд после того, как мы уехали.

Я заглянул в бумажник. Все кредитные карточки были на имя Джексона Андертона.

Дорога обратно заняла не менее получаса: пришлось слегка поплутать. Когда я добрался до места, уже окончательно рассвело. Эвакуатор уехал. У «хонды» было разбито заднее стекло. Дверца со стороны водительского сиденья была распахнута настежь. Я даже подумал, что, может быть, это другая машина, что я приехал совсем не туда, куда нужно; но в подсыхающей луже валялись окурки от сигарет водителя эвакуатора, а в канаве неподалеку обнаружился открытый портфель – абсолютно пустой. Рядом с портфелем валялся картонный конверт. В конверте лежали бумаги, пятнадцать страниц распечатки какого-то текста, квитанция с чеком на предоплату номера в «Мариотте» в Новом Орлеане, зарезервированного на имя Джексона Андертона, и упаковка презервативов – три штуки – с ребристой поверхностью для дополнительного удовольствия.

На первом листе распечатки стоял эпиграф: «Вот что рассказывают о зомби: это тела без души. Живые мертвецы. Когда-то все они умерли, но потом их призвали обратно к жизни». Херстон. «Сказки будешь рассказывать моей лошади».

Я взял конверт, портфель брать не стал. Потом вернулся к своей машине и поехал на юг под небом в перламутровых переливах.

Люди не просто так появляются в нашей жизни, У всего есть причина.