Трепет. Годы спустя - Чарли Маар

Яна вскаикивает, как только я открываю дверь. По уставшему лицу понимаю, что она, скорее всего, и не спала сегодня вообще. По дороге до квартиры и потом до больницы жена несколько раз звонила и писала мне, боясь, что я так и не приеду.

- Ты очень поздно сегодня... Уже начала сомневаться, что ты появишься!

- Ну я же обещал, малыш.

Она подбегает ко мне и крепко обнимает.

- Ты почему опять не ела? Буду ругаться, Ян.

*******Остаток той ночи проходит спокойнее, чем я ожидал. Мы с Яной не ругаемся и, на удивление, она не истерит и не нервничает сильно, что бальзамом ложится мне на сердце. Жена хорошо ужинает, хоть и запоздало, расспрашивает меня о том, что за дела заставили меня задержаться и точно ли моя задержка не связана с Амилией. Конечно, я не говорю ей про дочь, спящую в машине, и про Северова, но она замечает разбитые костяшки и насчет Северова понимает сама. Впервые за много лет слышу от Яны абсолютно не свойственную ей кровожадную фразу: "Если бы я могла, я бы сделала это с ним лично".

Мы долго разговариваем. Она делится со мной идеями о том, чем мы займемся в Америке. То, что у нее появилось желание планировать, а не только хандрить и убиваться, останавливает меня прямо сейчас рассказать ей о ситуации у Эдие и о необходимости временно оставить Ами у нас. У моей девочки наконец горят глаза. Она с дрожью в голосе говорит, что нашла в себе силы просмотреть хорошие клиники в Нью-Йорке и очень хочет там консультироваться. Еще Яна хочет вдвоем съездить на озеро за пределами города, где мы часто бываем, арендуем домик и проводим там время в полной тишине и вдали от шумных улиц мегаполиса. Знаю, почему она туда стремится - там есть покой, которого не хватает ее душе сейчас.

В ту ночь я так и не решаюсь рассказать жене об Эдие. Позволяю ей высказаться, немного поплакать и затем уснуть в моих объятиях. После этого возвращаюсь на стоянку и еду вместе с дочкой домой. Валерий сказал, что она ни разу не просыпалась, пока я был в палате у жены.

Разговор с Яной окончательно решаю отложить до момента ее выписки из больницы.

Через еще несколько дней жене наконец позволяют отправиться домой. Я забираю ее один, в обед. По пути мы заезжаем в магазин и покупаем кое-что из продуктов. Самолет в Америку через два дня, но нам еще предстоит серьезная беседа. Пока никаких хороших новостей от Эдие нет, а вот состояние Яны, кажется, стало улучшаться. Во всяком случае, жена чаще улыбается и даже иногда пытается шутить, врач сказал, что сама начала есть. Думаю, эмоциональный подъем связан с тем, что скоро мы полетим домой...

Погода тем временем окончательно испортилась. Дождь льет, не переставая. Серость и сырость вокруг навевают херовые мысли, но я гоню их прочь. Хорошо что хоть Амилия пока не знает о том, что случилось за то время, пока ее не было дома у мамы. Но и это рано или поздно произойдет. Я прекрасно понимаю, что в скором времени все усложнится в разы, поэтому пока даю всем, в том числе и себе, небольшую передышку.

Прежде чем ехать за женой, предупреждаю Ами, чтобы та была вежливой и терпеливой, и напоминаю, как Яне сейчас тяжело. Ни с каким негативом с ее стороны я не сталкиваюсь, но замечаю, что дочь стала сильнее нервничать из-за возвращения моей жены домой.

Амилия встречает нас у порога, когда мы заходим в квартиру. Она стоит у стены, спрятав руки за спину и переминается с ноги на ногу, испуганно глядя на Яну.

- Привет... эээ... с возвращением, - говорит, видимо, первое, что пришло в голову.

- Привет. Спасибо, - отвечает жена, слабо улыбнувшись.

Я, в принципе, ожидал этой неловкости, как и того, что легко точно не будет.

- Детка, отнеси эти пакеты на кухню, продукты убери в холодильник, - прошу дочь о помощи, чтобы хоть как-то разрядить обстановку.

Та кивает и делает то, что я прошу.

Пока Ами шумит в кухне, мы с Яной направляемся в комнату. Я отношу туда сумку с ее вещами из больницы. Жена спешит поскорее снять с себя верхнюю одежду и надеть что-нибудь домашнее. Впервые за неделю я вижу жену в одних трусиках. Она стоит ко мне спиной и ищет в шкафу, что надеть. Мы всегда часто занимались любовью, и я постоянно хотел жену, ни разу не переставал с того момента, как впервые ощутил влечение к ней, но из-за случившегося выкидыша сексуальное желание, разумеется, снизилось, я даже не думал о сексе, пока она лежала в больнице. Да и как о нем думать, когда внутри только боль, смятение, тревога и желание поддержаь жену, облегчить ее состояние хоть чем-то?

Сейчас же, когда я смотрю на Яну почти обнаженную и такую красивую, влечение возвращается. Знаю, что рано возобновлять сексуальную жизнь, но ох*енно уже почувствовать это желание.

Это как выпить воды спустя несколько дней мучительной жажды.

Оставив сумку на полу рядом с кроватью, я подхожу к жене и прижимаюсь грудью к ее спине. Ладонью скольжу по голой талии, носом утыкаюсь в шею и осторожно прикусываю кожу.

- Так рад, что ты дома малыш.

Не сразу замечаю, как Яна напрягается. Только когда спустя несколько секунд жена вдруг начинает выворачиваться, затем быстро хватает майку с полки, натягивает через голову, а затем поворачивается ко мне, я понимаю по ее взгляду, что что-то не так.

- Я тоже рада, Рустам... Просто... знаешь, мне кажется, я пока не готова... И не время. Врач сказал, что не время. И я не уверена, что хочу, - тараторит она, опустив глаза в пол.

- Малыш, ну, ты же не думаешь, что я как живтное на тебя наброшусь и стану что-то немедленно требовать? Я лишь хотел обнять тебя и поцеловать. Ты для меня по-прежнему самая красивая женщина на Земле, - ласково провожу пальцем по ее подбородку и чуть поднимаю вверх. - И я очень скучаю по твоим поцелуям.

- Да... Знаю, конечно, знаю, - потеревшись об мои пальцы, Яна отходит к окну. - Я тоже скучаю по твоим, но еще... не готова... К тому же, я хотела сначала обсудить другое.

- Что именно?

- Ты... поговорил с Амилией насчет отъезда к матери?

Рустам

- Не поговорил, малыш. Возникли кое-какие трудности. Очень серьезные.

Плечи Яны напрягаются, и она резко отворачивается к окну.

- Какие? Она... стала возмущаться? Ты не смог до нее достучаться, или что?

- Нет. Не так, малыш. Совсем не так.

Я подхожу ближе, обнимаю ее и утыкаюсь носом в волосы. Мне жаль, что все происходит именно так. Жаль жену, дочку жаль, и Эдие тоже, потому что таких страшных вещей не заслуживают хорошие люди. Пусть допускающие ошибки, но все же, это хренов мир был бы справедливее, случись подобное с теми, кто творит реальное дерьмо.

- А как? Объясни мне, Рустам? Ты же не считаешь, что я о многом попросила? Я же.. не прогоняю ее. И вовсе не пытаюсь заставить тебя избавиться от дочери. Просто... мне нужно это время для нас с тобой. И для меня. Только для меня. Я же... живая. И мне очень плохо.