World of Warcraft. Перед бурей - Кристи Голден

– Нет.

Голос Сильваны оборвал его фразу, точно клинок, срубающий голову с плеч.

– Вождь, – спокойно заговорил Бейн, – мы все слышали, что сказал Вестник Азерот. Наш мир тяжело ранен. Неужели мы уже забыли уроки Катаклизма?

Свистнули в воздухе хвосты. Дрогнули, насторожились уши. Тролли опустили взгляды к земле и покачали головами. О, да, Катаклизм помнили все.

– Такое не должно повториться. Не должно.

«Это следовало сделать давным-давно», – подумала Сильвана.

Грациозно поднявшись, она подошла к главе тауренов.

– Мне нужно кое-что сказать тебе наедине, верховный вождь, – промурлыкала она. – Идем, прогуляемся.

Бейн на миг прижал уши, однако кивнул и двинулся вниз по ступеням, начинавшимся у шатра.

Вершины Громового Утеса – Вершина Духов, Вершина Старейшин и Вершина Охотников – были соединены с центральной возвышенностью висячими мостами. Сильвана тихо дивилась искусству строителей. Казавшиеся с виду такими хрупкими и ненадежными, эти мосты легко выдерживали тяжесть нескольких тауренов, пересекавших пропасти одновременно.

Сильвана без колебаний дошла до середины моста. Мост слегка закачался. Отсюда она могла различить неяркое мерцание пещеры Прудов Видений. Перед отбытием следовало нанести туда визит: там располагалась единственная в тауренской столице община Отрекшихся. Кроме этого, следовало навестить и Подгород – встретиться с Советом Покинутых и собственными глазами оценить назревшую угрозу либо убедиться в отсутствии таковой.

– Что ты хотела сказать мне, вождь? – спросил Бейн.

– Счастлив ли здесь мой народ?

Таурен озадаченно склонил голову набок.

– По-моему, да, – ответил он. – Они получают все, о чем ни попросят, и кажутся вполне довольными.

– Таурены стали друзьями Отрекшихся, когда их отверг Альянс. За это я всегда буду вам благодарна.

Когда-то Хамуул Рунический Тотем (в эту минуту – заноза в ее боку) сумел доказать, что, обладая свободой воли, Отрекшиеся еще способны искупить вину, исправить то, что натворили после того, как были убиты и порабощены волей Короля-лича. Не кто иной, как он, убедил вождя Тралла, тоже знавшего кое-что о тех, кого все вокруг считают «чудовищами», принять Отрекшихся в Орду. Этого Сильвана не забыла и не забудет никогда.

– Поэтому, – сказала она, повернувшись к Бейну и подняв на него взгляд, – я и смотрела сквозь пальцы на то, как ты ищешь дружбы кое-кого из людей.

– О моем общении с Джайной Праудмур давно известно всем, – напомнил Бейн. – Во время суда над Гаррошем Адским Криком это стало общеизвестным. Она пришла мне на помощь, когда Зловещий Тотем поднял бунт против остальных тауренов. Отчего это тревожит тебя сейчас?

– Это меня ничуть не тревожит. Тревожит другое – а именно твоя переписка с Андуином Ринном. Она продолжается до сих пор. Или ты будешь отрицать это?

Бейн молчал, но внезапный взмах хвостом выдал его с головой. Лгуны из тауренов – хуже некуда.

– Я никогда – ни словом, ни соучастием – не поддерживал ничего, что может пойти во вред Орде, – наконец сказал он.

– Верю, оттого и не вмешивалась до сих пор. Но теперь принц Андуин стал королем Андуином. Теперь он отнюдь не беспомощный прекраснодушный мечтатель. Теперь он – политик. Он может развязать войну. Разве ты на моем месте стал бы потворствовать тайной переписке с одним из королей Альянса?

– Что же ты намерена делать? – с отменным спокойствием спросил Бейн.

– Ничего, – ответила Сильвана, – до тех пор, пока эта связь остается прерванной. И, дабы показать, что не сержусь на то, что некоторые вполне разумно сочли бы изменой, подтверждаю свое предложение возглавить помощь в исцелении Азерот. И более того, – она махнула рукой в сторону входа в пещеру внизу, – поговорю с местными Отрекшимися и спрошу их, чем нам могут помочь Пруды Видения. Мой следопыт, Синдия, останется здесь и будет держать меня в курсе всех ваших успехов.

С этими словами Сильвана повернулась к Бейну спиной. Тот застыл без движения, точно каменное изваяние. Даже хвост его больше не подрагивал.

– Итак, мы поняли друг друга?

– Вполне, вождь. Это все?

– Да. Надеюсь, этот разговор ознаменует начало нового этапа сотрудничества тауренов и Отрекшихся.

Вождь тауренов безмолвной громадой двинулся за ней, и оба вернулись к шатру. Там Сильвана сообщила ожидавшим о том, что ради исцеления мира предлагает тауренам прибегнуть к помощи Отрекшихся из Прудов Видения. Но когда Хамуул заговорил о восстановлении оплота Кенария в Силитусе, один из троллей сказал:

– А что быть с гоблины? Они кишеть там, как мухи. Ты быть убрать их, как говорить Вестник?

– Гоблины, – отвечала Сильвана, – знают о недрах мира больше любой другой расы Орды. Я имела разговор с Галливиксом, и он заверил меня, что его гоблины занимаются разведкой и исследованиями.

Видя, что кое-кто собирается возразить, она поспешила добавить:

– Принц подчиняется непосредственно мне. И в нужное время я сообщу Орде обо всем, что мне удалось узнать.

– Но не Альянсу? – спросил Рунический Тотем.

– Магни уже говорил с Альянсом, – ответила Сильвана, старательно избегая встречаться взглядом с Бейном. – И я абсолютно уверена, что Андуин не будет слать в Оргриммар курьеров с вестями об их последних достижениях. Так отчего же это должна делать я?

– Потому, что сей мир принадлежит нам всем, – тихо сказал Рунический Тотем.

– Возможно, вскоре, в один прекрасный день, это «нам всем» будет означать Орду и только Орду. Ну, а пока что я просто ставлю интересы и благополучие своего народа выше интересов Альянса, уничтожившего Таурахо. Надеюсь, как и вы все.

– Но… – начал было верховный друид.

Сильвана повернулась к нему. Лицо ее оставалось холодным и безмятежным, но глаза загорелись гневным огнем.

– Возрази еще раз, и я этого так не оставлю. Вол’джин и его лоа назвали вождем Орды меня. И я, вождь Орды, решаю, о чем, когда и кому нужно сообщать. Это ясно?

Хамуул прижал уши, но ответил довольно спокойно:

– Да, вождь.

ПОДГОРОД

В те времена, когда Парквел Финталлас еще не утратил способности дышать, он был историком. О Лордероне он знал все, что только возможно, и с великой любовью вспоминал дни и годы, прожитые с женой Миной и дочерью Филией в скромном, однако уютном жилище в Столице. Даже сейчас он все еще помнил и запах чернил и пергамента, и как делал выписки из множества древних томов, и золотистый, медвяный свет солнца за окном. И теплый, ровный треск пламени свечей, когда он засиживался за работой заполночь. И как Мина присылала Филию с ужином, когда он был слишком поглощен работой, чтоб выйти к столу. Пока дочь был маленькой, он сажал ее на колени, а когда подросла – приглашал посидеть рядом или порыться в огромной библиотеке, в то время как отец наслаждается превосходной кухней Мины…