Одержимый - Александр Гедеон

Даран словно почувствовал, что говорят о нём: ещё не утихло эхо разговора, как командир стражи явился в покои сводной сестры.

— О, жив, — при виде Лёхи хмыкнул он.

Стало ясно, что одноглазый не особенно рад тому факту, что чёртов одержимый выжил.

— А где вторая? — поинтересовался Даран, не удосужившись даже назвать Мию по имени.

— Спит, — коротко ответил Стриж.

Учить капитана манерам он не собирался. Не его проблема, особенно если калека ограничится лишь презрительным обращением, не мешая делам пустотников.

Ну а Мие, вымотанной бессонной ночью, его слова были и вовсе до лампочки. Она крепко спала в соседней комнате, воспользовавшись затишьем.

К удивлению Стрижа, одноглазый не стал возмущаться отсутствием второго телохранителя, а просто кивнул.

— Хорошо, будет свежей, когда понадобится заступить на пост.

Оглядев Лёху со смесью интереса и брезгливости, он добавил:

— Она всю ночь от тебя не отходила, хоть мы ей и говорили, что ты не выживешь. Ещё и это дерьмо чёрное вытирала. Что это было, кстати? Как ты вообще выжил?

— Приболел и пропотел, — недружелюбно буркнул Стриж. — У одержимых бывает.

В этот момент идея перевернуть ко всем хренам этот мир, полный надменных магов, казалась ему особенно привлекательной.

— Бывает… — задумчиво повторил капитан. — К тебе, истекающему мерзостью, никто даже прикоснуться не решился, кроме твоей подруги. Завидная преданность. Надеюсь, её преданность графине окажется не менее выдающейся.

Из сказанного Лёха так и не понял, хотел Даран оскорбить его, похвалить Мию, или просто ожидал подобной самоотверженности и в отношении Лауры.

«А мне никто даже спасибо не сказал!» — возмутилась демоница.

Явиться лично она не пожелала: то ли обиделась, то ли и сама вымоталась за длинную ночь. Или у демонов нет усталости, подобной человеческой?

«Спасибо», - искренне поблагодарил Стриж и Белочка умолкла.

— Присаживайся, — Лаура указала брату на свободное кресло. — Выяснили что-то об отравителе?

— Нет, — не скрывая досады, процедил Даран. — Не кухня, а проходной двор… За тем, что готовят нам, страже и прислуге — никто не следит. Да и как тут уследишь, если только стража ест в три смены. Пузырь вообще жрёт раз шесть-семь в день, не считая перекусов.

Лаура вздохнула и неодобрительно покачала головой — ей явно не понравилось, как Даран называет кастеляна.

Стриж понял, что этот как раз один из семейных моментов, про которые ему знать не положено. Но и так ясно, что капитан, мягко говоря, Пузыря недолюбливает.

«Интересно, а есть хоть кто-то в замке, кто уважает Пузыря?» — невольно подумал Лёха.

И пришёл к выводу, что скорее всего — нет. Вон, он сам даже имени кастеляна не запомнил — только кличку. И она полностью соответствовала впечатлению, которое производил этот человек.

— А что Аланис? — Лаура перешла к другому насущному вопросу.

— Получил приказ доставить товары в Драконий Холм, — Даран хмыкнул. — Склад там разорили, нужно спешно восстанавливать его, везти нового голема и восполнять нехватку товаров, так что никаких подозрений у него это не вызовет.

— Хорошо, — графиня вновь подтянула к себе лист с цифрами. — Боги, как я теперь понимаю отца — управлять землями невероятно утомительно…

Стриж и Даран сочувственно кивнули. Лёха был бы и рад помочь, но в вопросах управления хозяйством и семейным бизнесом совершенно не разбирался.

— Ты не передумал подменять Лауру? — неожиданно спросил Даран.

«А что, меня спрашивают?» — хотел съязвить Лёха, но прикусил язык: не хватало ещё опять начать собачиться. Только-только наметилось что-то похожее на деловые взаимоотношения — не стоит их рушить неуместными шуточками и подколками.

— А с чего мне передумать? — вместо этого спросил Стриж.

— Тебя едва не убили вчера, — объяснил Даран.

Сомнения, терзающие одноглазого, были понятны: одно дело — говорить о чём-то умозрительно, и совсем другое — когда предположения становятся реальностью. Очень поганой и смертельно опасной реальностью. А одержимый пока себя не зарекомендовал в глазах Дарана настолько, чтобы доверять безопасность сестры. Кто знает — может, пережив покушение, он в следующий раз смалодушничает?

Но у Лёхи этот аргумент вызвал лишь искренний смех. Лаура оторвалась от бумаг и удивлённо посмотрела на веселящегося иномирца, а вот Даран нахмурился.

— Я сказал что-то смешное? — холодно спросил он.

— Извини, — примирительно выставил ладони Стриж. — Просто с момента появления в этом мире нас постоянно пытаются убить.

— Вас? — вскинул бровь Даран.

— Ну да, — подтвердил Лёха. — Мию, меня и демона.

«Ну надо же — ты про меня вспомнил?» — едко прокомментировала Белочка.

«Да тебя хрен забудешь», - отозвался Стриж.

— А с чего тебя волнует демон? — подозрительно прищурился Даран.

— Потому что он в моём теле, — хмыкнул Стриж. — Так что все оплеухи мы с ним делим на двоих.

«И я жду не дождусь, когда я избавлюсь от твоей компании и это издевательство наконец прекратиться!» — дополнила демоница.

Даран хмыкнул, кивнул и вернулся к заданному вопросу:

— Ну так что, не передумал?

— Нет, — Стриж вновь улыбнулся. — Как говорится — готов к труду и обороне!

«А меня ты спросил? — возмутилась Белочка. — Я, между прочим, тоже рискую!»

«А у нас есть выбор?» — поинтересовался Стриж.

«Нет», - после долгой паузы нехотя признала демоница.

«Тогда приступай, пожалуйста, — попросил Лёха. — Попробуем и внешность, и голос скопировать.»

«Вот почему когда я дурачусь — ты сразу обзываешься „макакой“, а как самому рожу скорчить — так „это для дела“?» — недовольно спросила демоница.

Но к трансформации приступила. В этот раз боль пронзила не только лицо, но и горло. В глазах потемнело, дыхание перехватило и Лёха рухнул в кресло, отчаянно сипя и сдерживая желание разодрать ногтями горло, чтобы глотнуть хоть немного воздуха.

Когда трансформация завершилась, он некоторое время просто сидел в кресле, приходя в себя. Маги смотрели на него со смесью жадного любопытства, сочувствия и отвращения.

«Садист, без боли нельзя?» — мысленно прорычал он, когда вернулась способность соображать.

«Нет, — угрюмо отозвалась Белочка. — Я пытаюсь, но пока не научилась. Или ты думаешь, я сама в восторге от того, что твоя боль жрёт мою энергию?»

— Ну как? — вслух спросил Лёха и закашлялся.

Голос звучал жутко — пискляво и надтреснуто, совершенно не похоже на мелодичный голос Лауры.