Расплетин - Евгений Сухарев

Правда, 7 ноября несколько немецких бомбардировщиков все же прорвались к Ленинграду и впервые сбросили крупные бомбы с часовым механизмом. Но ничего из задуманного и широко разрекламированного уничтожающего удара у фашистов не получилось: 7 ноября небо над городом было практически спокойным.

Тяжелые дни переживала в это время и Москва. Когда радио донесло весть о том, что на Красной площади 7 ноября состоялся военный парад, в лаборатории царило необычное оживление.

С началом войны работа НИИ-9 была фактически парализована. Причина: большая часть ведущих сотрудников ушла в армию, часть эвакуирована в тыл. Вот тогда-то у Расплетина и возникла мысль изготовить рации для фронта. Его сослуживец Е. Е. Фридберг вспоминал:

Александр Андреевич никогда не произносил выспренных слов. Видимо, все обдумав, он подошел ко мне и просто сказал: «Заешь, Жень, давай делать рации для фронта, они сейчас очень нужны». Он, конечно, знал о затруднениях с ними на фронте. Опыт коротковолновика-любителя, человека дела подталкивал его.

Инициативу группы Расплетина поддержал главный инженер НИИ-9 Н. И. Оганов и попросил побыстрее определиться с ее параметрами. Организационно решили начать с Академии связи, где у Расплетина были близкие друзья по радиолюбительским делам. Но помощь неожиданно пришла из Смольного.

Уже в начальный период войны на территории Ленинградской области, оккупированной фашистами, по далеко не полным данным, в рядах партизан сражалось не менее 14 тысяч человек. В 1941 году борьбу с врагом здесь вели шесть партизанских бригад и столько же полков, четыре батальона и 200 отдельных отрядов, а всего отрядов было около четырехсот. Для оперативного руководства действиями партизан и подпольщиков как воздух требовалась радиосвязь. Поэтому в один из июльских дней командующий Северным фронтом генерал-лейтенант Н. М. Попов обратился к А. А. Жданову с просьбой о помощи в организации выпуска для фронта малогабаритных радиостанций. Н. М. Попов имел в виду малогабаритную радиостанцию «Омега».

Эта станция была создана еще в 1939–1940 годах в НИИ по технике связи РККА под руководством Б. И. Асеева (главным конструктором радиостанции был Б. А. Михалин). К началу войны институт успел изготовить несколько десятков радиостанций и разослал их в военные округа для проверки технических характеристик в реальных условиях эксплуатации.

Весной 1940 года первенец радиостанции-малютки, названной последней буковой греческого алфавита «Омега», был готов и предъявлен специально созданной комиссии. Вскоре две «Омеги» были присланы в штаб Ленинградского военного округа для опытной эксплуатации.

Испытатели дали «Омеге» высокую оценку. Через месяц после того, как «Омега» в результате ленинградской серии испытаний получила «путевку в жизнь», началась война. Новая радиостанция была принята на вооружение Красной армии, но ее серийное производство не было налажено. Именно поэтому И. М. Попов попросил А. А. Жданова собрать в Смольном компетентных специалистов для обсуждения вопроса о серийном выпуске «Омеги».

Звонку А. А. Жданову предшествовал подробный разговор о радиостанции-малютке с начальником отдела связи Ленинградского штаба партизанского движения И. М. Мироновым, который тут же, в своем кабинете, продемонстрировал работу «Омеги».

Уже вечером после звонка И. М. Попова у первого секретаря Ленинградского горкома партии А. А. Кузнецова состоялось совещание, на котором присутствовали директора радиотехнических заводов, руководители НИИ и КБ, в том числе И. И. Оганов и А. А. Расплетин.

Вниманию присутствующих было предложено три образца радиостанций. О радиостанции «Омега» подробно рассказал И. М. Миронов, остальные радиостанции представляли их разработчики: начальник ОРЛ ОГПУ по Ленинградской области Л. А. Гаухман и известный радист И. И. Стромилов. Последние две радиостанции прошли испытания в арктическом походе на «Челюскине» и экспедиции на Северный полюс.

После обсуждения характеристик всех радиостанций стало ясно, что «Омега» заметно отличалась от других по небольшим габаритам и массе. В итоге было принято решение в максимально короткие сроки разработать технологию и начать серийное производство радиостанции «Омега» на нескольких кооперированных между собой предприятиях. Головным серийным заводом был определен Завод им. Козицкого, одно из старейших и наиболее квалифицированных предприятий города, где было сформировано представительство заказчика во главе с воентехником 3-го ранга И. И. Стромиловым.

Представительство заказчика было укомплектовано выпускниками Академии связи старшими лейтенантами Е. Павловским, Н. Баусовым и А. Мотовым, взявшими на себя ответственнейшую задачу координации выпуска и приемки радиостанций на соответствие требованиям технического задания (ТЗ). Эта группа военпредов обеспечивала четкое решение вопросов поставки комплектующих изделий в условиях блокадного Ленинграда. Ведь несмотря на малые габариты радиостанция состояла более чем из 1300 деталей. В ряде случаев при сборке применялись детали от радиоприемников, изъятых у населения.

После совещания в горкоме партии прошло меньше двух месяцев и свершилось «чудо»: головной завод в содружестве с заводами-смежниками выпустил опытную партию радиостанций, получивших новое имя — «Север». Для их испытаний была создана авторитетная комиссия под председательством военинженера 1-го ранга И. В. Коржика.

Учитывая огромный опыт Расплетина и его сотрудников, договорились с Н. Н. Стромиловым о совместной работе по созданию радиостанций, оформлению документации по настройке и эксплуатации станций.

Первую небольшую партию радиостанций сначала изготовили в лаборатории Расплетина, затем подключили опытное производство института. Появились монтажники, технологи. Не хватало комплектующих, людей, измерительной аппаратуры, но работы по выпуску радиостанций продолжались. Особое внимание уделялось отработке документации, инструкций по эксплуатации, которые тщательно отрабатывались и согласовывались с конструкторами завода и заказчиком. Были разработаны специальные графики для настройки станции. Расплетин непрерывно совершенствовал конструкцию рации. Галина Степановна Бунинская — инженер, также входившая в группу Александра Андреевича, вспоминая о тех днях, рассказывала, как ей приходилось носить в цех служебные записки Расплетина. В них он требовал изменить что-либо в схеме или конструкции. Начальник монтажного участка не выдержал как-то и громко, насколько позволяли силы, сохраненные скудным блокадным пайком, в сердцах сказал: «А этого Расплетина надо изолировать, чтобы не мешал нам своими доработками».

Настройкой и регулировкой станции занимались Расплетин, Фридберг, Бунинский, Эмдин и еще несколько человек. На Расплетина Н. Н. Стромилов возложил обязанности представителя заказчика и начальника ОТК. Был беспощаден к малейшим дефектам. «Поймите, — объяснял он, если кто-то говорил, что это, мол, мелочи и придираться к ним в столь тяжелое время нельзя, — рации сразу же идут на фронт. Там такая мелочь будет стоить, может быть, сотни жизней наших бойцов».