Рок Зоны - Тим Волков

Но это был не Ожогин. Темная фигура зависла надо мной, внимательно разглядывая. Сквозь искры боли, пляшущие перед глазами, я попытался рассмотреть незнакомца, но ничего, кроме черного обруча, сковывающего шею чужака, не увидел.

Где-то в стороне тихо выругался капитан, следом раздались выстрелы. Ожогин затих. Черт! Вот это я влип! Попался в банальную ловушку. Кажется, теперь это точно конец.

И словно в подтверждение моих мыслей, незнакомец занес над головой нож и прошипел:

– Пришло время завершать этот карнавал.

– Где мой сын? – Дмитрий Викторович, я прошу вас успокоиться. Мы сейчас…

– Не надо пичкать меня пустыми словами. Просто ответьте на вопрос – где мой сын?

В кабинете прокурора области было тихо, как в могиле. Вопрошающий, а по совместительству и хозяин кабинета, Дмитрий Викторович Пшеничный сидел в кожаном кресле и буравил взглядом стоящего – старшего советника юстиции Козина Михаила Ивановича. И лишь изредка задавал один и тот же вопрос. И вновь получал один и тот же ответ:

– Мы не знаем.

Дмитрий Викторович тяжело вздохнул. Вот уже второй день от сына не было вестей. Вроде бы беда какая – пустяк! Второй день, подумаешь. Некоторые и по неделям домой не звонят. Но это не про его сына. С ним Дмитрий Викторович созванивался каждый день – такое было негласное правило. Будь хоть ты предельно занят, хоть с девкой какой спишь, в огне горишь, едва языком от выпитого волочешь – а будь добр, домой набери. Сын один, жена умерла, родственников нет. Вот и весь расклад в жизни Дмитрия Викторовича. И еще работа.

Говорили они с ним последний раз во вторник – парень собирался ехать с группой куда-то на выступление, Дмитрий Викторович не стал уточнять, куда именно – не любил говорить на эту тему. Он видел в сыне продолжателя своего дела, а не рок-музыканта, трясущего грязными патлами перед пьяными подростками. Да, этим надо переболеть, Дмитрий Викторович и сам в свое время в юности отращивал длинные волосы и ходил в джинсах-клеш. Но не связывать же с этим всю свою жизнь, ей-богу! А сын, судя по его разговорам, именно это и планировал.

С того звонка связь и пропала. Другие родители, Лешины и Сашины, тоже стали паниковать и звонили ему. Мол, ты же прокурор, все можешь, найди детей.

А что он мог? Ничего. Дети пропали, а где искать – черт ногу сломит. Страна большая. Тут в собственном кабинете заплутать можно, что уж говорить про бескрайние просторы.

– Миша, – Дмитрий Викторович привстал с кресла. – Найди мне сына. Подключай кого надо. Чует сердце – не все так просто.

– Дмитрий Викторович, – Козин вытер пот со лба. – Мы уже ищем. Как что-то будет…

– Ладно. Иди. Докладывай каждые десять минут. Звони по прямому.

Старший советник юстиции шмыгнул за дверь.

Андрей Викторович плюхнул на кресло. Достал из шкафчика початую бутылку виски, рюмку, блюдце с порезанным лимоном. Налил, выпил. К лимону не притронулся. Налил еще. Снял трубку, устало сообщил:

– Люда, на сегодня все дела отмени, скажи, что я занят. Козина, если вдруг будет проситься, пускать в обязательном порядке. Остальных – шли лесом.

Положил трубку.

Душа была не на месте. Дмитрий Викторович имел очень хорошую интуицию, не раз его спасавшую. И теперь все его естество вопило о том, что случилась беда. Большая беда.

– Зови его! – Кого?

Передо мной стояла троица незнакомцев. Двое – типичные на вид бандиты, а третий – боже, что с ним? – похож на Чубакку из «Звездных войн», пропущенного через микроволновку. Безволосого, поджаренного вуки.

– Кра-хль ахр!

– Да, точно: Третий дело говорит. Давай ему башку отрежем, его дружок быстро и прибежит на звуки.

– А сталкер где? – поинтересовался Второй.

– Послали за ним, ищут его по берегу. Да и на кой ему ввязываться за этих вот?! – обвел рукой поляну Первый. – Он уже получил свое. А дальше – я бы точно не стал…

– Ты – не он. Хрен его знает, что у него там на уме. Я бы предпочел видеть его отрезанную голову, чтобы точно знать, что одной проблемой меньше.

– Ну так сходи и поищи его! Ты ведь – Второй, – Первый дал понять, что это обязанность ему не по рангу. Тихонько заржал.

Я посмотрел на них. И мне вдруг стало смешно:

– Вы реально другу друга называете по номерам, как в детской считалочке? У вас имена-то вообще есть?

– Кра-хль р-регх! – сказал Третий. Остальные согласно кивнули: да, хочешь возиться с ним – пожалуйста!

Существо приблизилось ко мне. И тут стало понятно, что дальше смешно не будет. Незнакомец с лицом вуки, пережившего смертную казнь на электрическом стуле, достал из кармана кастет. Я только и успел заметить на нем значок «SS». Кастет мелькнул в воздухе и с ходу врезался в мою челюсть.

– Р-агхль! – сказало существо, улыбаясь.

Кровь брызнула из губы, окрасив багровыми каплями близлежащие кусты.

– Знаешь, тебе лучше позвать своего пухлого товарища, – пожал плечами Второй. – Он у нас фанат этого дела, – незнакомец показал пальцем на «вуки». – Чего остального коснись – хрен заставишь, а вот пытки он у нас любит.

– Я заметил. У него и кастет подходящий. Дедушка под фюрером ходил во Вторую мировую, да?

Еще удар. Искры из глаз, осколки зубов изо рта.

– Ты лучше его дедушку не поминай – мой тебе совет. – Второй с удовольствием наблюдал за происходящей экзекуцией. – Хотя… как знаешь, короче.

– Да пошли вы… – я сплюнул кровь на землю.

Меня вряд ли можно было назвать человеком, хоть немного похожим на киношного или книжного героя. В жизни я всегда избегал конфликтных ситуаций, потому что считал, что только безмозглый человек ведет себя агрессивно. И избегал таких дебилов. И только когда задирали меня, давал сдачу. Но последний раз такое было аж в то время, когда я жил в общаге техникума. Заявился сосед, начал быковать. Даже не помню, по какому поводу. Он был больше меня, сильнее, но я сделал то, что первым пришло на ум. Эта глупость была из книги про ниндзя: используй фактор внезапности – атакуй первым. Может, и не такая уж глупость: мой удар пришелся соседу в нос, который у чувака развернуло под неестественным углом. Хех, после этого он мог бы при желании понюхать свой член только справа, если сложиться в йоговской асане. Дальше борьба была бесполезной. Силы были неравны, он меня замял, но сейчас, вспомнив эту ситуацию, я понял, что выход может быть только один – попробовать сделать так же, пойти напролом. Прямо сейчас – с выбитыми зубами и кровищей во рту.