Смерть у пирса - Владимир Шигин

ВЕРХОВНЫЙ СУД СОЮЗА ССР ОПРЕДЕЛЕНИЕ № 2 – 037 ВОЕННАЯ КОЛЛЕГИЯ ВЕРХОВНОГО СУДА СССР в составе: Председательствующего – генерал-лейтенанта юстиции Борисоглебского и членов: генерал-майора юстиции Терехова, полковника юстиции Козлова, рассмотрела в заседании от 23 августа 1962 г. кассационный протест военного прокурора Северного флота на приговор военного трибунала Северного флота от 22 июня 1962 г., которым был оправдан бывший командир подводной лодки Б-37 211-й бригады 4 эскадры подводных лодок Северного Флота капитан 2-го ранга Бегеба Анатолий Степанович, родившийся 23 января 1925 года в городе Ташкенте, обвинявшийся в совершении преступления, предусмотренного п. V ст. 260 УК РСФСР.

Заслушав доклад полковника юстиции Козлова и заключение заместителя Главного военного прокурора генерал-майора юстиции Викторова об удовлетворении кассационного протеста и отмене приговора с возвращением дела на новое судебное рассмотрение, установила: Органами предварительного следствия Бегебе было предъявлено обвинение в том, что он, являясь командиром подводной лодки Б-37, преступно-халатно относился к исполнению своих служебных обязанностей, систематически нарушая требования Корабельного устава и Наставлений военно-морского флота.

11 января 1962 года вопреки требованиям ст. ст. 271 и 272 Корабельного устава ушел с корабля сам и отпустил командира электромеханической боевой части (БЧ-5) подводной лодки инженер-капитан-лейтенанта Якубенко. В результате этого оставшиеся на корабле старший помощник командира капитан-лейтенант Симонян и командир моторной группы инженер-лейтенант Тагидний, не допущенные к самостоятельной работе по управлению кораблем, не смогли обеспечить полноценное руководство по осмотру и проворачиванию оружия и технических средств.

Во время возникшего на подводной лодке 11 января 1962 года около 8 час 20 мин. пожара Бегеба не выполнил долг командира, как это предусмотрено сг. 156 Корабельного устава и ст. 13 Наставления по борьбе за живучесть подводной лодки. Зная, что в лодке осталось много людей, в главный командный пункт лодки он не спустился, обстановку не выяснил, личный состав на борьбу за живучесть корабля не возглавил и занялся выполнением второстепенных, не столь важных в создавшейся обстановке вопросов, по существу, самоустранившись от командования кораблем

Личный состав подводной лодки, лишенный руководства и не подготовленный к борьбе за живучесть корабля в сложных условиях, не смог организовать свои усилия в этом направлении и устремился в сторону кормы лодки, ища там спасения.

От происшедшего вскоре взрыва погибло большое число людей и затонули две подводные лодки: Б-37 и стоявшая с ней рядом С-350.

В нарушение ст. 126 Корабельного устава Бегеба недостаточно осуществлял контроль за боевой подготовкой личного состава, за состоянием оружия и технических средств, а также организации службы на корабле, вследствие чего на подводной лодке Б-37 по вине личного состава имели место две аварии: в 1960 году – попадание морской воды в боевую торпеду и вывод ее из строя и в 1961 г. – попадание воды в аккумуляторную батарею.

Бегеба не проявил надлежащей требовательности к своему старшему помощнику капитан-лейтенанту Симоняну в части сдачи им зачетов на допуск к самостоятельному управлению кораблем

Военный трибунал флота вынес в отношении Бегебы оправдательный приговор, так как в ходе судебного разбирательства дела, как указано в приговоре, предъявленное Бегебе обвинение не нашло своего подтверждения.

Военный трибунал в обоснование приговора сослался на следующие мотивы. Объяснениями Бегебы и показаниями свидетеля

Якубенко установлено, что 11 января 1962 года во время осмотра и проворачивания оружия и технических средств Якубенко был отпущен с корабля не Бегебой, а его старшим помощником Симоняном и Бегеба не знал об отсутствии Якубенко на корабле во время проворачивания.

Увидев, что из ограждения рубки идет густой дым, Бегеба, как это установлено в суде, лично доложил о пожаре по телефону начальнику штаба эскадры и после этого пытался проникнуть в лодку, выяснить обстановку и возглавить борьбу за живучесть корабля, однако сложившиеся условия и быстротечность события не позволили ему выполнить это. Исходя из объяснений подсудимого, показаний свидетелей и заключения экспертов, суд нашел, что действия Бегебы после возникновения пожара на подводной лодке были правильными.

Из заключения экспертов в суде, говорится далее в приговоре, усматривается, что допуск старшего помощника командира корабля к самостоятельному управлению является элементом подготовки его к должности командира. Симонян на должность старшего помощника командира подводной лодки Б-37 был назначен незадолго до происшествия на лодке, поэтому вменять в вину Бегебе то, что он не проявил к Симоняну надлежащей требовательности в части сдачи им зачетов на самостоятельное управление кораблем оснований не имеется.

Вместе с тем суд нашел установленным, что Бегеба допустил следующие нарушения служебных требований:

– уходя утром 11 января 1962 г. с подводной лодки, он не сообщил об этом своему старшему помощнику и тем самым не оставил его на это время за себя, а возвратившись к подводной лодке в тот момент, когда личный состав занимался осмотром и проворачиванием оружия и технических средств, остался на причале и на лодку не зашел, чем нарушил требования ст. ст. 184 Корабельного устава;

– в подготовке личного состава подводной лодки к борьбе за живучесть корабля имели место недочеты, но они не носили столь серьезного характера, чтобы можно было сделать вывод о неподготовленности личного состава для борьбы за живучесть корабля в сложных условиях;

– на подводной лодке Б-37 действительно имели место случаи попадания забортной воды в торпеду и отдельные элементы аккумуляторной батареи. Эти случаи, как установлено в суде, относятся к аварийным происшествиям, а не к авариям, как об этом указано в обвинительном заключении. Хотя Бегеба и не является непосредственным виновником этих происшествий, в то же время в силу ст. 126 Корабельного устава он как командир корабля несет ответственность за боевую подготовку, состояние оружия и технических средств, а также воспитание личного состава, по вине которого произошли указанные выше аварийные происшествия. Установив, что в своей служебной деятельности Бегеба допустил перечисленные выше грубые нарушение требований Корабельного устава, в частности, ст. ст. 126, 184 и 271, суд в приговоре указал, что эти его действия не могут служить основанием для вывода о том, что Бегеба преступнохалатно относился к исполнению своих служебных обязанностей, так как допущенные им нарушения не носили систематического характера и не добыто данных о том, что они повлекли за собой тяжелые последствия.

Военный прокурор Северного флота в своем кассационном протесте указывает, что оправдательный приговор в отношении Бегебы является неправильным, и просит отменить его, а дело направить на новое судебное рассмотрение в ином составе судей по следующим мотивам.

Суд необоснованно не усмотрел вины Бегебы в том, что в день катастрофы он отсутствовал сам на проворачивании оружия и технических средств, а также отсутствовал при этом механик корабля Якубенко. Давая Якубенко согласие на уход по делам службы на завод, говорится в протесте, Бегеба должен был предупредить Якубенко, что нельзя уходить с проворачивания механизмов, а когда уходил с корабля сам, то должен был убедиться, все ли на месте и не ушел ли механик Якубенко.