Борт С-747 приходит по расписанию - Фридрих Незнанский

Дорфхайм в ужасе покинул палату и почти бегом направился к главному врачу. Того он перехватил в коридоре у входа в ординаторскую и выпалил:

— Господин Штюнинг, больной из четвертой палаты умер!

— А кто там у нас? Огнестрельное ранение?

— Да, русский угонщик.

Пожилой врач взглянул на него с едва уловимой усмешкой:

— Вы хотите сказать, что он умер от ранения в ногу?

— Я не знаю, от чего. Просто я сейчас вошел, а он мертвый.

— Пойдемте туда! — нахмурился Штюнинг.

И забавная парочка — лысый молодой человек и пожилой с пышной шевелюрой — быстро направилась в четвертую палату.

— Тут уже ничего не сделаешь, — осмотрев покойника, вздохнул главврач. — Похоже, ему ввели препарат, вызвавший остановку сердца.

— Я никаких уколов ему не делал! У меня и мысли такой не было.

— Да в этом никто не сомневается.

— Тогда кто?

— Кто? — откликнулся врач и сокрушенно покачал головой. — В криминальном мире, мой милый Дорфхайм, действуют свои законы. Действия преступников скрыты от глаз нормальных людей. Нам с вами не под силу узнать, кто убил этого человека. В этом может разобраться только полиция. Но даже ей придется нелегко.

— И часто такое случается? — испуганно поинтересовался Курт.

— У нас за пять лет существования это впервые. В других тюрьмах, слышал, бывало. Но крайне редко. Во всяком случае это сенсация. Тем более что погиб иностранный гражданин, подданный другого государства. Представляю, какой шум сейчас поднимется.

— В прессе?

— Насчет прессы я как раз не уверен. Возможно, от нее этот инцидент удастся до поры до времени утаить. А вот полицейскому управлению, увы, придется сразу сообщить. Это моя обязанность. Вот там-то и начнется переполох…

* * *

Андрей позвонил Багрянцеву и спросил, кто ведет следствие по делу о гибели Святковской.

— Еще не узнавал. А что?

— Хотелось бы ознакомиться с материалами следствия. Сам понимаешь для чего.

— Хочешь сказать, ее гибель связана со злополучными страховками?

— А ты сомневаешься?

— Безусловно нет, — вздохнул Сергей Константинович.

— Как раз я чем-нибудь могу помочь следствию. Вряд ли им известно про возню со страховками.

— Ладно, я узнаю в ОВД про следователя и перезвоню тебе.

Багрянцев позвонил через час с небольшим:

— Узнал я про следователя. Он из лобненского ОВД — Казовский Михаил Григорьевич.

— Ты с ним знаком?

— До сегодняшнего дня не был знаком, зато сейчас, правда, заочно немножечко знаком. Я ему позвонил, все рассказал и договорился, что мы с тобой к нему подъедем.

— И он все нам покажет?

— Он надеется, что ты можешь помочь следствию.

Сегодня у Корешкова накопилось много дел в агентстве. Тем не менее он договорился с генеральным директором, что тот отпустит его на часок пораньше. И так-то они с Багрянцевым приедут в Лобню поздно, Казовский из-за них задерживается, неудобно.

Михаил Григорьевич встретил их в своем маленьком кабинете радушно. Ему пятьдесят с небольшим, лицо круглое, с пышными усами, за стеклами очков щурятся лукавые глаза. Он очень улыбчивый, разговаривать с ним — одно удовольствие.

Казовский показал москвичам все, что мог: протокол осмотра места гибели Святковской, заключение судмедэкспертизы, показания участников, точнее, участника — водителя поливальной машины — и свидетелей, фотографии разбитых машин и трупа Надежды Николаевны.

Из протокола осмотра места происшествия было ясно, что Святковская ехала с невероятной скоростью, под двести километров, в результате — очень длинный тормозной путь. Признаков алкоголя не обнаружено ни у Надежды, ни у водителя поливальной машины Хромченко. Почему он, выезжая на трассу, не пропустил ехавшую там машину? Она была очень далеко. Поэтому он спокойно выезжал. Начал поворачивать, а она тут как тут. Да и сама объехать его могла, что ей мешало?…

Андрея особенно заинтересовали показания свидетелей ДТП. Их было трое — мотоциклисты, которые, услышав сзади сильный удар, развернулись и поехали на место аварии. Они-то и вызвали милицию и «скорую помощь».

— Первые показания у них взял гаишник. А вы с этими байкерами тоже разговаривали? — спросил Корешков.

— С каждым по отдельности, — ответил следователь. — Как положено. Это я сделал в первую очередь.

— И все утверждают, что оказались на месте ДТП случайно. Ночью, далеко от Москвы, на шоссе, отнюдь не являющемся местом излюбленных байкерских тусовок.

Казовский пожал плечами:

— Так-то оно так, подозрительно. Только у нас нет никаких доказательств злонамеренности их действий. Сомневаюсь, были ли они знакомы со Святковской. Они такое знакомство отрицают. Что там у них произошло на самом деле, мы вряд ли узнаем. Кстати, водитель поливальной машины их показания подтверждает.

— А что он может подтвердить? — удивился Андрей. — Разве он их знает?

— Нет. В том смысле, что они действительно ехали намного впереди «Ауди». Он, когда выезжал на трассу, как раз эту троицу пропустил, а машина Святковской в то время была далеко слева.

Андрей еще раз пробежал глазами протокол показаний свидетелей, составленный на месте происшествия. Потом спросил:

— Михаил Григорьевич, эти трое мотоциклистов равнозначные фигуры или среди них имеется лидер?

— Да, есть лидер. Это Геннадий Порошкевич по прозвищу Гризли. Фигура широко известная в узких кругах.

— Байкерских?

— Не только. Скорее, криминальных.

— И что вам удалось выяснить про этого представителя мира животных?

Следователь закурил и сказал:

— Подонок. Самый что ни на есть ярко выраженный подонок. Но изворотливый, сволочь, каких свет не видел. Вечно у него другие оказываются виноваты, а он ни при чем.

— То есть уже выявлена такая закономерность?

— Да. Боюсь, и в этот раз ничего не удастся доказать.

— Посмотрим, — сказал Андрей, кладя на стол протокол допроса.

— Понимаю ваше благородное стремление во всем разобраться, — улыбнулся Казовский. — Только порой обстоятельства сильнее нас. Скорей всего, гибель Святковской будет классифицирована как несчастный случай.

— И тогда дело закроют?

— А что еще остается? — развел руками следователь.

Москвичи встали, собираясь уходить. Корешков поблагодарил Михаила Григорьевича за то, что он разрешил познакомиться с материалами следствия.

— Сергея Константиновича благодарите, — кивнул тот в сторону Багрянцева.