Стоунхендж. Загадки мегалитов - Питер Браун

Эта цитата из Хиггинса также приводится в «Журнале Астрономического общества Лидса» (№ 7, с. 1900) в статье Вашингтона Тиздейла, озаглавленной «Астрономические теории, связанные со Стоунхенджем». Автор описывает несколько интересных теорий и обсуждает новую, только что представленную на совещании Британской ассоциации, состоявшемся в 1899 году в Дувре. Это была новаторская работа некоего доктора Эддоуза, который предполагал, что один из бороздчатых камней, расположенный возле покосившегося вертикального камня центрального трилита, использовался для поддержки столба «перманентным образом» и служил стрелкой в гигантских солнечных часах.

В ту же статью Вашингтон Тиздейл включил еще одну из самых эксцентричных астрономических идей XIX века, согласно которой окружающие храм курганы точно указывают на положение и величину неподвижных звезд, формирующих полную планисферу, а другие курганы – на зарегистрированные затмения, которые происходили в определенное число лет; трилиты же регистрировали проходы Меркурия и Венеры. Эта идея вызвала к жизни несколько других, аналогичного характера.

Но возможно, самым интересным замечанием Вашингтона Тиздейла стало его высказывание: «...жаль, что ушедшему от нас Джеймсу Фергюссону не удалось завершить труд всей его жизни публикацией задуманного им дополнительного тома «Монументов из грубых камней», а профессору Питри аналогичным образом не пришлось опубликовать огромное число его планов и заметок на ту же тему, накопленных им благодаря его трудолюбию, терпению и эрудиции. К сожалению, у нас в Англии до сих пор нет Смитсоновского института...» Вашингтон Тиздейл даже не мог себе представить, что уже спустя полстолетия Джеральд Хокинс, астроном, привлеченный Смитсоновским институтом, был вынужден использовать ресурсы именно этого учреждения для расшифровки секретов Стоунхенджа!

Когда Хокинсу указали на равноденствие и метонический девятнадцатилетний цикл, он тут же усмотрел в них дополнительный механизм, с помощью которого можно заняться разгадкой секретов Стоунхенджа. У него уже возникло чувство, что заголовок его первой статьи в журнале Nature был, по всей видимости, слишком «самоуверенным и преждевременным». Ньюхэм и особенно Ньюволл предоставили ему ключ к проблеме, когда позже Ньюволл задал интригующий вопрос: «Может ли полная Луна каждые девятнадцать лет устраивать что-либо впечатляющее в Стоунхендже?»

Однако Хокинс сначала занялся вопросом восхода Плеяд. Локьер и Пенроуз часто упоминали Плеяды в их связи с некоторыми монументами. В Древнем мире за этой группой звезд наблюдали особо внимательно и чаще всего обсуждали. Шумеры знали эти Семь Сестер как Семь Богов, а греки одно время считали их отдельным созвездием. Греческие земледельцы убирали зерновые культуры в день Гесиода, когда Плеяды поднимались при восходе солнца в мае, и вспахивали свои поля, когда те опускались на восходе Солнца в ноябре. В Библии Иов даже обращается к ним так: «Можешь ли ты ограничить сладкое влияния Плеяд или ослабить узы Ориона?» Одно племя австралийских аборигенов даже считало их более важными, чем Солнце, и связывало начало летней жары с Плеядами. Каждая цивилизация отмечала их присутствие на небе, и нет причин сомневаться в том, что они были хорошо известны также и людям времен неолита в Британии.

Вместе с тем Хокинс, будучи практикующим астрономом, понимал, что эта группа звезд 4-й величины не представляла собой достаточно яркий объект, когда поднималась над горизонтом или Пяточным камнем, и даже в незагрязненной атмосфере Британии с. –2000 они будут невидимы, пока не поднимутся на несколько градусов над линией горизонта из-за эффекта атмосферной абсорбции, который весьма значим возле или чуть выше горизонта.

Возвращаясь к ориентировкам, Хокинс теперь включил в их число ямы для камней В, С и Е, взяв в качестве подсказки значимую ориентировку Ньюхэма на равноденствие от 94 до С. Ямы для камней В, С и Е не вошли в первые расчеты Хокинса, так как он не считал их уникальными. Поскольку эти ямы для камней располагались довольно близко к центральной линии Пяточного камня, их просто не приняли во внимание как грубые маркерные точки для наблюдения за восходом Солнца в середине лета.

Хокинс рассказывал, что он вернулся к своему компьютеру в январе 1964 года, спустя два года после первых расчетов. В машину ввели новые данные, и опять полученные ответы оказались шокирующими. Линия, выстроенная от ям для камней В, С, Е и F к 93 и 94, показала на четыре почти нулевых склонения, близкие к двум из четырех признанных точек среднего положения Луны. Все новые ориентировки были обнаружены в пределах точности предыдущих ориентировок на Солнце и Луну.

Нижние средние точки имели большое значение, так как отмечали позицию половины пути – экстремальные значения севера и юга. На их основе Хокинс подтвердил некоторые из ранних средних точек Локьера – между солнцестояниями и равноденствиями, которые Локьер интерпретировал как подразделы года по солнечному календарю, но которые, как теперь определил сам Хокинс, вместо этого указывали на Луну в ее максимальном склонении ± 19°.

Теперь настало время Хокинсу вернуться к осмыслению метонического цикла и давно назревшему вопросу о возможном красочном представлении, которое «некто» исполнял над Стоунхенджем раз в каждые 19 лет. В литературе о Стоунхендже не раз упоминалось о затмениях. В 1796 году некий суконщик из Вильтшира, Генри Вонси, написал одну из ранних работ о возможном астрономическом характере Стоунхенджа и среди других замечаний отметил: «Стоунхендж занимает исключительно удобное положение для наблюдения за небесными телами, поскольку из него видно горизонт почти на три мили во все стороны. Но пока мы не узнаем методы, с помощью которых древние друиды столь точно рассчитывали время затмений, как отмечал Цезарь, мы не сможем объяснить теоретически использование Стоунхенджа». В своей первой статье в журнале Nature сам Хокинс уже прокомментировал тот факт, что монумент может оказаться надежным календарем и, возможно, его функция заключалась в предупреждении об опасных периодах затмений Солнца и Луны. Предположительные свидетельства тогда говорили о том, что затмения, возможно, были связаны с явлением, которое древние люди наблюдали в Стоунхендже. Тогда Хокинс задался вопросом: могло ли данное большое событие в Стоунхендже представлять собой затмение Луны над Пяточным камнем или, в альтернативе, в просвете Великого трилита?

Хокинс воспринял подход, который Редклиф Браун, легкомысленный антрополог из Кембриджа, однажды назвал «Если бы я был лошадью» – сравнительный метод, который практиковал его учитель Дж.Г. Фрейзер. Источником этой апокрифической истории послужил случай, когда некий американский фермер обнаружил, что его лошадь сбежала из загона. Он направился туда сам, пожевал траву, а затем стал обдумывать, как бы он сам повел себя и куда бы направился в таких обстоятельствах, если бы был лошадью! Применив эту теорию к Стоунхенджу, Хокинс сам попытался стать на место мегалитических жрецов, статус которых в обществе зависел от точности их предсказаний затмений...

Затмения, кометы и метеориты являлись астрономическими явлениями, за которыми внимательно наблюдали древние люди, но только затмения были предсказуемы (за исключением весьма сомнительных свидетельств нашего старого друга Диодора Сицилийского о том, что халдеи могли предсказывать возвращение комет). Считается, что именно халдеи первыми освоили искусство предсказания затмений с помощью так называемого метода Сароса (см. ниже), но не могли этого делать до с. –750. О методе Сароса часто вспоминают как о возможном методе, использованном для предсказания одного из наиболее известных затмений в истории – затмения Фалеса, ныне датируемого 28 мая –585, но, по всей вероятности, вся эта история о Талесе и его предсказании не что иное, как древняя, давно устоявшаяся мистификация. На самом же деле, если жрецы-астрономы Стоунхенджа действительно умели предсказывать затмения, то это предоставляет им пальму первенства перед любым другим древним обществом.