Преступления прошлого - Кейт Аткинсон

Тео десять лет жизни посвятил расследованию смерти дочери. Нормально это или свидетельствует о безумии? Такую комнату скорее оборудовал бы психопат — Джексон лично подобных психопатов не встречал, но в детективах и сериалах их навалом. Джексон считал, что телевизионщикам нужно больше снимать про угоны машин четырнадцатилетними мальчишками, одуревшими от клея, сидра и скуки. Это куда ближе к действительности, правда не особенно интересно.

Джексон смотрел на гроб Виктора и думал о похоронах Лоры Уайр. По сообщениям в прессе, проститься с Лорой пришли сотни людей. Тео практически не помнил похорон, зато у него были все вырезки из газет. Когда Джексон спросил Тео о том дне, его глаза забегали из стороны в сторону, как будто мозг отмежевался от воспоминаний. Разве, переживая тяжелую утрату, человек не проходит несколько стадий: шок, отрицание, вину, гнев, депрессию, а потом приятие, — то есть надо выйти из другого конца туннеля и жить дальше? Джексон однажды был на консультации у психолога. Его школа вызвала специалиста из Отдела психиатрической помощи подросткам Западного Йоркшира; заведение с длинным названием представлял сутулый, маленький рыжеволосый психолог, дышавший луком. Они беседовали с Джексоном в чулане, который в школе сходил за медпункт. Рыжий бородач сказал Джексону, что нужно двигаться дальше, продолжать жить, но Джексону было двенадцать лет, и ему особо нечего было продолжать и некуда идти.

Джексон думал о том, сколько раз Тео говорили, что нужно взять себя в руки и двигаться дальше. Тео Уайр застрял в начале туннеля, в своем собственном мире, где надо биться до последнего, и тогда дочь вернется. Но этому не суждено было случиться. Джексон знал, что мертвые не возвращаются. Никогда.

Желтый свитер для гольфа. Зацепка. Зацепка, которая должна была вывести на след убийцы. Никто из клиентов Тео не проявлял интереса к гольфу (это гольф королевская игра? или теннис?). Подобное безразличие было напрямую связано с тем фактом, что костяк его клиентуры составляли женщины. Тео занимался в основном семейными разборками. (Так почему же в тот день, когда умерла его дочь, он поехал в Питерборо на разбирательство земельного спора?) Мало что так удручало, как картотека клиентов Тео — бесконечный строй женщин, терпевших побои и надругательства и лишившихся всякой надежды, не говоря уже о тех, которые просто были несчастливы в браке и не могли больше выносить своих мужей-идиотов. Это было весьма поучительно (хотя Джексон свой урок и так уже получил), Тео старательно документировал самые банальные детали, вереницы мельчайших изъянов и трещин, едва заметных, если смотреть со стороны, но изнутри превращавшихся в каньоны: «Он дарит мне гвоздики, а гвоздики — убожество, это знает любая женщина, как же он не понимает?» — «Он вечно забывает провести „Туалетным утенком“ под ободком унитаза, хотя я нарочно поставила бутылку на видное место и просила его это делать, сто раз просила». — «Если он раз в год возьмет в руки утюг, так это целое событие: „Посмотри на меня, я глажу, смотри, как хорошо у меня получается, я глажу намного лучше тебя, я — профи, я умею гладить“». — «Он приносит мне завтрак в постель, когда прошу, но я не хочу, чтобы мне нужно было просить». Знают ли мужчины, как они треплют женщинам нервы? Тео Уайр определенно знал.

Джексон всегда делал все правильно, никогда не оставлял поднятым сиденье унитаза и прочих шаблонных ошибок не допускал, но численное превосходство было не на его стороне: две женщины на одного мужчину. Мальчикам требуется много лет, чтобы стать мужчинами, но девочки — уже с пеленок женщины. Джексон надеялся, что у них будет еще ребенок, он хотел бы еще одну дочку; сказать по правде, может, даже пять или шесть дочек. Про мальчиков он знал все, а вот девочки — они особенные. Джози не изъявляла желания завести второго ребенка, и в тот единственный раз, когда Джексон об этом заговорил, она посмотрела на него тяжелым взглядом и сказала: «Вот сам и рожай».

Стал бы тот, кто не играет в гольф, носить свитер для гольфа? И если на то пошло, что отличало свитер для гольфа от всех других свитеров? Джексон перекопал весь полицейский архив, пока не нашел снимок желтого свитера, который, по показаниям свидетелей, был «очень похож» на тот, что носил убийца Лоры Уайр. Показания свидетелей в целом мало чего стоили. Джексон присмотрелся к логотипу на свитере — маленькой нашивке с гольфистом, замахивающимся клюшкой. Наденет человек такой свитер, если не играет в гольф? Он мог купить его в секонд-хенде — хорошая вещь («60 % овечьей шерсти, 40 % кашемира») за разумные деньги.

Желтый — цвет опасности, недаром эти крошечные ядовитые лягушки желтые. У той бездомной девушки на Сент-Эндрюс-стрит волосы были цвета ядовитых лягушек. Утром он чуть не споткнулся об нее по пути в «Негу». С ней была собака, вроде какая-то борзая.

«Вы не поможете мне?» — обратилась к нему бродяжка, и он присел на корточки, чтобы не нависать над ней, и спросил: «Что нужно сделать?» Она уставилась куда-то в пространство и ответила: «Не знаю». У нее была плохая кожа. Похоже, наркоманка. Заблудшая душа. Он спешил, поэтому оставил девушку с лягушачье-желтыми волосами и подумал, что, когда пойдет обратно, спросит, как ее зовут.

Как насчет супругов всех тех недовольных женщин из картотеки Тео: играл ли кто-нибудь из них в гольф? Полиция проверила всех до единого и нашла пару гольфистов, у обоих были железные алиби. Они прошерстили бывших мужей, затаивших обиду после разводов, интрижек на стороне, споров об опеке, алиментах и пособиях на детей, но никто не попал под подозрение. Они опросили всех, у каждого проверили алиби, взяли образцы ДНК и отпечатки пальцев, хотя на месте преступления не было ни отпечатков, ни ДНК, потому что преступник ни к чему не притронулся, он даже не открывал дверь в контору — входная была на подпорке, а внутреннюю, как сообщила администратор (Мойра Тайлер), он толкнул локтем. Прямиком в переговорную, чик-чик ножом — и восвояси. Ни возни, ни криков, ни брани, ни вспышки гнева. Больше похоже на заказное убийство, чем на преступление по страсти. Crime passioned.[46]Нож он унес с собой, его так и не нашли.

Джексон тщательно проверил бывших, уличенных в домашнем насилии. Nada. Rien.[47]Всех допросили, у каждого было подтвержденное алиби. Если предположить, что убийца имел отношение к личной жизни Тео, гм, у Тео, похоже, не было никакой личной жизни, кроме дочерей, кроме Лоры. О второй, Дженнифер, он почти не упоминал. (Почему?)

Джулия как будто задремала. Амелия присползла со скамьи и хмуро рассматриваю ковер. Осанка у нее была отвратительная. Джексон предполагал что кто-то должен почтить память усопшего, что вот-вот появится викарий и скажет несколько безликих слов, напутствуя Виктора в неизвестность, но, к его изумлению, гроб внезапно и бесшумно соскользнул за шторки и исчез без всяких формальностей, словно чемодан на багажной ленте.

— И это всё? — спросил он Джулию.

— А чего вы хотели? — спросила Амелия.

Она встала и на красных, птичьих ногах направилась к выходу. Джулия взяла Джексона под руку и сжала ее, и они вышли из крематорской часовни вместе, как новобрачные.