Летим в Лас-Вегас! - Белинда Джонс

– Проснулась? – шепчет он.

Сердце мое бьется о ребра теннисным мячом.

– Вроде того. Только-только глаза открыла.

Он входит в комнату. Я успеваю заметить, какой небрежно-сексуальный вид придают ему белая футболка и пижамные штаны. Волосы, прежде аккуратно причесанные, растрепались и лезут в глаза. Падающий из прихожей свет вырывает из мрака ключицу и золотые волоски на сильных руках. Мальчик, которого я любила, стал мужчиной.

– Я… э… просто решил выпить стакан воды. Хочешь чего-нибудь?

– Вода – это замечательно. Давай я сама налью.

Я чувствую себя обязанной сыграть роль хозяйки дома. Однако, когда пытаюсь встать, суставы у меня хрустят и ноги подгибаются – отсидела.

– Не вставай, я тебе принесу.

Все тело мое напрягается; его сотрясает дрожь предвкушения. Я несколько раз глубоко вдыхаю, чтобы успокоиться. Безжалостный день заставлял нас притворяться незнакомцами; но теперь, в Сумеречной Зоне, мы снова можем стать самими собой. Такими, как были когда-то. Слова любви заполнят пропасть шириной в десятилетие: а потом мы утешим друг друга и исцелим боль.

Я слышу, как открывается и закрывается кухонная дверь. Он идет…

«Если положил в воду кубики льда в форме дельфинов, значит, он будет моим, – загадываю я. – Если обычные кубики – значит, может быть и так, и так. Если принесет воду безо льда – останется с Надин».

Слышатся приглушенные шаги и позвякивание льда в бокале. Сердце у меня замирает.

Вдруг с лестничной площадки доносится скрип половицы.

– Куда это ты несешь воду? – Это Надин!

– Ну… в гостиной, кажется, остались чипсы. Что-то есть хочется, деточка.

Я кривлю губы. «Деточка!» Гадость какая! С тяжелым вздохом Надин шлепает вниз по ступенькам.

– Давай сюда воду. Ведь не донесешь, обязательно уронишь, разольешь… Захвати мне пару апельсиновых долек. И не задерживайся – ты же знаешь, я терпеть не могу, когда ты бродишь по ночам!

Остановившись у лестницы, он провожает Надин взглядом. Выждав несколько секунд, чтобы убедиться, что она ушла, возвращается в гостиную.

– Что тебе сказать? – вздыхает он. – Пришли джинны и забрали всю воду!

– И украли мой волшебный лед! – вздыхаю я. – Прости.

– Ладно, неважно. Я уже нашла полбанки теплой пепси.

– Нет, я хочу извиниться… за сегодняшний день. Одеревенение проходит, оно давно прошло – но теперь я не знаю, с чего начать. Он тоже не знает, так что несколько секунд мы смотрим друг на друга и молчим.»

– Я и представить себе не мог…

– Я тоже, – отвечаю я.

– Только теперь, когда увидел вас вместе, мне стало ясно сходство…

– И различие.

– Да. – Он обхватывает голову руками. Затем поднимает на меня взгляд.

– Ты по-прежнему носишь волшебный браслет.

– Конечно. И театральную маску, что ты мне подарил.

– Я уже видел за ужином. И спросил себя, вспоминала ли ты обо мне.

– Си Джей… или теперь тебя надо называть Кристианом?

Он усмехается.

– Раньше одни звали так, а другие этак. А теперь… понимаешь, Надин терпеть не может прозвищ. К тому же у меня теперь серьезная работа, с перспективой карьерного роста… – Он умолкает. – Знаешь, а ты стала еще красивее.

Я чувствую; как пылают щеки, и благодарю небо за темноту.

– Когда ты постригся? – спрашиваю я, делая вид, что комплимент меня совсем не тронул.

– Давным-давно. Я много лет назад бросил корчить из себя лорда Байрона.

У меня падает сердце.

– Много лет назад?

– Ну да, довольно-таки давно. Понял, что от стихов в реальной жизни проку мало. А ты как? Играешь на сцене?

– Да нет. Наверно, Джад Лоу и Сэди Фрост заняли места, предназначенные для нас! Он смеется.

– Знаешь, порой я думал о том, что могло бы у нас получиться…

Он опускается на колени у моего кресла. Теперь наши лица вровень. От взгляда его зеленых глаз у меня перехватывает дыхание, больше всего на свете я хочу к нему прикоснуться.

– Я всегда тебя любила! – выпаливаю я, не в силах больше держать это в себе.

– И, надеюсь, всегда будешь любить.

Он придвигается ко мне все ближе, ближе… На лестнице скрипит половица. Мы замираем.

– Мне пора, – говорит он, вскакивая и торопливо сгребая с тарелок чипсы и апельсины.

Уже поворачивается к дверям – но, обернувшись ко мне, секунду медлит, затем наклоняется и нежно целует меня в губы. И исчезает.

Не знаю, долго ли я сижу неподвижно, бесхитростно наслаждаясь ощущением его прикосновения. В воздухе еще витает его запах. Я боюсь вздохнуть, словно дыхание развеет следы его присутствия.

Наконец ко мне возвращается способность мыслить. И первое, что я готова сделать, – надавать себе пощечин за то, что не задала главного вопроса: «Почему ты не позвонил? Почему не написал? Как посмел исчезнуть из моей жизни на десять лет?»

Затем я начинаю размышлять над происшедшим. Что означал этот поцелуй? «Помню и люблю»? Или «Прощай, прошлое!»?

Или «Давай встречаться тайком», как предположила Иззи на следующее утро?

– А вообще, – заметила она, – что толку гадать? И так плохо, и этак нехорошо. Только представь, что устроит Надин, если ты попробуешь его вернуть!

– Но что, если он захочет вернуть меня, а я… а я уже в Лас-Вегасе?!

– В разлуке любовь крепнет, давно известно.

– Иззи, я серьезно!

– Я тоже. Поэтому тебе и нужно уехать. Или ты хочешь еще десять лет по нему сохнуть? Ты свой ход сделала, теперь его очередь. Подожди немного: может быть, в конце концов этот парень овладеет сложным искусством набора твоего телефонного номера…

– Смотри-ка, лампочка мигает!

Иззи бросается к телефону, но я ее опережаю, на ходу заглядывая в инструкцию по приему сообщений.

– Мне факс, а тебе звуковое сообщение, – объявляю я, нажав на указанную в инструкции кнопку. – Это твоя мама. И голос у нее озабоченный.

Иззи пожимает плечами; чувствуется, что ей не по себе.

– Может, боится, что я не привезу ей костюм шоу-герл? Ладно, включай.

– «…и не куда-нибудь – в Лас-Вегас! Лучше ничего придумать не могла? Не знаю, что это взбрело тебе в голову, милая моя; но надеюсь, что ты раз навсегда выкинешь из головы эти глупости. Сколько можно водить Дейва за нос? Он такого обращения не заслужил.

Смотри, как бы у него не лопнуло терпение, будешь виновата. Но больше всего удивляет меня Джейми. Вот уж от кого я не ожидала подобного безрассудства! Ее отец потрясен не меньше меня: он считает, что Джейми решила покинуть Англию навсегда. Правда, уверен, что не пройдет и недели, как она вернется, по его выражению, поджав хвост. Дай-то бог! Умоляю тебя, не делай глупостей; В таких местах собираются негодяи, подонки общества, готовые на все, а я не хочу, чтобы ты попала в беду.