Монгол - Тейлор Колдуэлл

— Ты все воспринимаешь слишком серьезно! — воскликнул он. — Драка была что надо до тех пор, пока не вмешались бабы! Но я все равно рад, что они вам помешали, потому что мог потерять моего братца.

Бектор нахмурился, хотя ему было приятно слышать такие слова, наконец он улыбнулся и тихо спросил:

— Ты ко мне лучше относишься, чем к Темуджину?

Хитрец не колебался ни секунды:

— Ты — мой брат. Когда наш отец умрет, ты должен стать ханом, а не Темуджин. Тебе только нужно слушаться шамана.

— Ты ему доверяешь?

Широко раскрыв глаза, Бельгютей усмехнулся:

— Я вообще никому не доверяю, даже тебе, Бектор. Ты слишком прост. А другие люди… они хитрецы. Ты должен доверять шаману, пока он поддерживает твои интересы, а затем… не доверяй никому!

На плечи Бектора лег груз печали, и даже резкие сильные черты его лица выглядели беззащитными. Он действительно был простаком, и его огорчало, что другие люди могут быть такими хитрыми предателями. Он немного завидовал их способности хитрить и обманывать.

Шаман, уйдя от Бектора, отправился в юрту Темуджина. Кюрелену уже надоели и жалобы племянника, и грусть Джамухи, поэтому он с удовольствием приветствовал шамана.

— О, Кокчу, ты можешь как-то помочь этим слабакам! Они не переставая рыдают, как девчонки.

Шаман поджал губы и, ничего не ответив, осмотрел раны Темуджина.

— Слюна женщин ядовита, а кусаются бабы, как собаки, — отметил он.

Кюрелен поморщился, ему не понравилось выражение лица старого врага, и он понимал, что тот всего лишь притворяется.

Длинные темные руки шамана гибкостью напоминали змей. Он прижал ладони к шее Темуджина и забормотал заклинания. Кюрелен улыбнулся, а Джамуха холодно следил за происходящим, держа в руках окровавленные тряпки.

Кончив с заклинаниями, шаман сурово посмотрел на Темуджина:

— Родственники не должны драться. Я пришел к тебе от Бектора, ему сейчас очень стыдно. Я ему сказал: «Тебе известно, что каждому человеку необходимы друзья, а братьям — братья. Наш мир очень суров, и в нем нет прощения или надежды для побежденных. Постарайся помириться с твоим братом Темуджином». Когда проливается кровь родственников — это очень дурной день!

Кюрелен сделал вид, что удивлен подобными нравоучительными речами. Кокчу, не взглянув на него или Джамуху, твердым шагом покинул юрту, и в каждом его движении читалось осуждение и холодное возмущение. Когда он ушел, Кюрелен переглянулся с Джамухой, побелевшим от злости.

— Когда змей рассуждает о братской любви, честные люди должны бежать прочь как можно быстрее, — заметил он.

Темуджин не сказал ни слова и нахмурился сильнее, но Джамуха горячо сказал:

— Правда, Кюрелен. Если бы Бектор убил Темуджина, шаман не стал бы рассуждать о братской любви и родной крови.

Кюрелен согласно кивнул головой.

— Люди должны быть настороже в присутствии соперников, но они должны вооружаться, когда к ним жалует священник, желающий властвовать!

Темуджин и его друзья, Джамуха Сечен, Шепе Нойон, Субодай и брат Касар, были в отличном настроении. Темуджин обожал белых жеребцов, и его отец подарил ему такого жеребца. Белый жеребец стал наградой за то, что Темуджин, наткнувшись на огромного медведя, поразил его насмерть коротким кинжалом, совершив тем самым поразительный подвиг. С тех пор Темуджин всегда ездил только на нем. Джамуха Сечен предпочитал коней черной масти, небольших, быстрых, они очень ему подходили. Шепе Нойон обожал веселых и бойких животных серой масти. Сейчас он сидел на молодой пятнистой кобылке с очень выразительными глазами и высоко задранным хвостом. Субодай ездил на серой кобыле, двигавшейся подобно тени. Ее всегда было очень трудно обнаружить в степи.

Орда Есугея уже добралась до зимних пастбищ. Зелено-серые степи на закате как бы принизывали звенящие капельки и кристаллы замерзшей воды. Вдали от мерцавшего моря высокой шелестящей травы плавали фиолетовые холмы с удивительными прожилками розового оттенка. На востоке пылало озеро темного алого цвета, и на этом фоне вырисовывались черные резкие фигурки пяти всадников. Они быстро с криками скакали сквозь шуршащую высокую траву. Охота была хорошей. Юноши казались единым целым с конями. Прямые упругие спины покачивались в такт с движениями животных, сильные кривоватые ноги плотно обхватывали пышущие жаром бока лошадей. Высокие остроконечные шапки разрезали закат, как черные кинжалы. Войлочные халаты по тонкой талии были плотно перепоясаны кожаными поясами, а на спинах юношей болтались колчаны со стрелами. Какими бы неясными тенями они ни вырисовывались на фоне неба, Кюрелен всегда мог определить, кому принадлежит та или иная тень. Темуджин был выше всех, да и его жеребец также был очень высоким по сравнению с остальными лошадьми. Конь нес седока со спокойной гордостью, будто всадник спускался из удивительного, никому не знакомого мира. Рядом с ним скакали его друзья, они гордо держали юные головы, а плечи у них были широко расправлены.

Кюрелен давно заметил, что Темуджин привлекал к себе преданных, храбрых и порядочных воинов, и частенько это были люди, более благородные, чем он сам. Среди преданно любивших его людей не было ни одного хитреца или того, кто заботился только о собственной выгоде. Кюрелена всегда это поражало, потому что Темуджин временами бывал злобным и вредным, резким юношей, которого почти невозможно было в чем-то убедить. Кроме того, он был слишком нетерпелив и мог проявлять неуемную жестокость, однако его отличали щедрость и бесстрашие — черты, присущие монголам. Если он в чем-то поклялся другу, то никогда не нарушал данное слово. Честность его была проста и примитивна. Если он пытался хитрить, это не была изощренная хитрость Джамухи, и в ней проглядывало что-то наивное. Если он что-то намечал, то держался выбранного пути до конца. Временами Темуджин проявлял мудрость и героическое достоинство. И все же не эти черты вызывали к нему преданное отношение друзей. Это было нечто иное, считал Кюрелен. И это «нечто» светилось во взгляде серых глаз, в непроницаемом, как у орла, властном профиле. Этого юношу изготовили таинственные силы, даже можно сказать, сверхсилы, чтобы он встал над остальными людьми. Он был оружием богов, предназначенным для достижения удивительной и ужасной цели, известной только им самим. Друзья Темуджина понимали это подсознательно.

Ему становились преданными люди, вроде Касара, бездумные, как дети, и такие, как остальные люди во Вселенной. Джамуха и ему подобные также его любили, хотя познали мудрость знаний и о многом размышляли. Он привлекал к себе людей типа Шепе Нойона, веселых искателей приключений, смелых, отчаянных, постоянно жаждущих новых сражений и никогда не устающих. Но самое странное заключалось в том, что этот юноша, не обладающий моральными принципами, был горячо обожаем Субодаем, молчаливым, храбрым, чистым, преданным и умным человеком. Темуджин действительно со временем обещал стать Ханом Ханов, под чье знамя из черных хвостов яка стремились встать разные люди, в том числе и Бельгютей, который всегда следовал за победителем, чтобы ухватить свою долю добычи.