Моя Песня - Алекс Найт

/Деймос/

Лира сводила с ума. Строптивостью, дерзостью и… красотой. Как же она менялась день ото дня. И, если честно, мне это больше не нравилось, чем нравилось. Точнее, я бы предпочел закрыться с ней и не выпускать, не позволять больше никому видеть ее. Только самому любоваться ею, самому наслаждаться желанной женщиной.

Серость сменило золото. Оно уже поселилось в ее волосах и глазах. И это злило, потому что ни от кого не укрылись изменения. Возле нее постоянно кто-то находился, всматривался в золотые глаза, пытался вызвать интерес. А все потому, что я тянул и до сих пор не заявил на нее права. И пока что сдерживала особо ретивых именно такая возможность. Хотя всегда могли найтись особо шустрые и попытаться закрепить свое право первой ночью, первой кровью. Потому я держал Лиру при себе. Не выпускал из вида, и даже чаще из объятий.

Но изменения в ее облике и удивляли. Я уже не был уверен, что она человек. Предполагал, что она полукровка, ведь магические расы в большинстве своем имели более яркие отличительные черты. В Лире не было ничего такого. Золотистые с рыжиной волосы, брови и ресницы. Золотисто карие глаза. И почти белоснежная кожа. Но, кажется, и на ней начало проявляться золото.

Естественно, Лира не собиралась рассказывать о себе. Все еще пыталась отгораживаться. Потому особенно приятно было наблюдать, как неприязнь сменяет растерянность в золотистых глазах. Она больше не вздрагивала от моих прикосновений. Постепенно привыкала. Но как же сложно было спать в одной палатке с желанной женщиной и не трогать ее.

Образ Ленары затерялся, размылся, я в полной мере осознал, что наши отношения были просто удобными. А Лира… засела в мыслях и не собиралась их покидать. Я и не хотел, чтобы покидала. Зачем? Такую девушку еще поискать. А потому уже стоило заявить права, сделать ее своей.

– Почему Сейна так свободно ведет себя? – спросила Лира за вечерней трапезой на четвертый день нашего пребывания у Золаха. Она не без удивления наблюдала за тем, как Сейна ругается со стражником из-за пролитой похлебки.

– Она супруга Экхара. Она под защитой своего мужчины.

Лира воззрилась на меня широко распахнутыми глазами, ведь Экхар был гармонтом.

– Я не запрещаю смешанные браки.

– И она согласилась? – написала Лира, но сразу перечеркнула слова, с опаской взглянув на меня.

Комок раздражения, что копился эти дни, вновь зашевелился. Но пришлось себе напомнить, что Лира не принадлежит моему народу: она человек и не понимает, что я могу заявить на нее права по праву сильнейшего.

– Женщин гармонтов меньше, чем мужчин. За понравившуюся девушку сражались и умирали. После извержения вулкана погибло много женщин и детей. Тогда многие лишились крова в разгар зимы, а лавовые потоки прошли по полям, лишив нас возможности вырастить урожай летом. Я не собираюсь препятствовать своим соплеменникам в обретении спутниц жизни.

– Извержение? – переспросила Лира, она перелистнула блокнот, с досадой прикусив нижнюю губу. Мы много общались эти дни, и пергамент уходил с поразительной скоростью.

– Два с половиной года назад.

– Но… я думала, что иллеми прекратили катаклизмы.

– Нет, лишь ослабили. Знаешь, песни иллеми, жертвы – все это просто попытки сохранить жизнь в умирающем. Древо погибнет, что бы мы ни делали.

Лира приоткрыла рот, громко вздохнув. Золотистые глаза наполнились ужасом.

– Прости за то, что напугал. Но это то, что я наблюдаю последний год, – сжал ладошку Лиры в своей ладони. Но она выдернула руку, чтобы торопливо написать слова вопроса:

– Древо не принимает энергию?

– Принимает, но почти сразу рассеивает. Вряд ли нам остался даже год.

Вновь сжал дрожащую ладонь Лиры. Именно поэтому особенно важно то, что происходит сейчас, в этот момент. Потом может и не быть.

* * *

Утром я проснулся, когда услышал, как Лира покидает палатку. Барьер, созданный магией моей крови, пропускал лишь ее. Остальные не рисковали даже приближаться. Беспечность, сказал бы Берт, и я был склонен согласиться. Золотое сияние Лиры затмевало разум.

Покинул палатку следом за ней, ведь лагерь знал об ее утренних вылазках. Как обычно, она направилась к реке. Рано утром можно было искупаться в одиночестве. Было еще прохладно. В траве стелился туман, а воздух был так свеж, что перехватывало дыхание. Лира продвигалась уже проторенной тропинкой к берегу реки. Я шел, немного приотстав, но не выпуская ее фигуру из вида. А когда она остановилась у берега, свернул в кусты, чтобы не выдать себя.

Лира сбросила верхнее платье, оставшись в сером бесформенном белье, и сразу прыгнула в воду. С всплеском исчезла, вынырнула, громко вздохнув, и принялась намыливать волосы и тело поверх влажной ткани. Быстро, торопливо, чтобы вновь нырнуть, смывая пену в воду, ведь она уже успела остыть за ночь.

Я больше не собирался оставаться в стороне и испытывать на прочность свою выдержку. Потому направился к берегу, когда она вышла. С влажных волос и одежды стекала вода. Губы Лиры посинели, дрожали от холода. Одежда облепила желанное тело, позволяя оценить все его изгибы. Лира пробежала к своим вещам, чтобы закутаться в отрез холстины. Но замерла на месте, заметив меня. Она обняла себя руками, стараясь прикрыться.

Я сам не заметил, как оказался уже возле нее. Почти не отдавая себе отчета, провел ладонями по плечам, отодвигая бретели лифа. На бархатной коже блестели капли речной воды. Ладонь спустилась, потянув лиф вниз, чтобы оголить высокую грудь с острым соском. Лира придушенно охнула, прикрыла грудь ладонью.

– Не бойся, – прошептал, обвив второй рукой талию девушки. Чтобы не убежала в испуге, а позволила себе расслабиться, отбросить страхи.

Лира уперла ладони в мою грудь. Несмотря на холод, ее щеки пылали румянцем. Я притянул ее ближе, теперь запуская ладонь во влажные волосы. Заглянул в глаза. В золотистой радужке начала проявляться охра. Кто же ты, Лира? Как же я хочу разгадать тебя!

Поймал холодные губы своими. И она ответила. Наверное, забывшись, но ответила. Неловко и неуверенно. А губы больше не были холодными, наоборот, они обжигали нежностью и сладостью. Ее тело расслабилось, стало податливым. И я направил ее руки за свою шею, чтобы она обняла меня.

Но она опомнилась слишком быстро. Отвернулась, разорвав поцелуй, вновь попыталась оттолкнуть. Только я не отпустил. Слишком хотел ее, чтобы позволить сбежать. Спустился губами к ее шее, собирая капли речной воды. Дернул лиф ниже, обнажая и вторую грудь. Желание было так сильно, что я сомневался, что смогу остановиться. Но пришлось.

Лира дернулась, кажется, я даже услышал ее тихий вскрик. За спиной раздался шелест листьев. Подался в сторону на чистых инстинктах, сжав девушку крепче и закрывая телом от возможной опасности. Распахнул крылья, покрывая их каменной броней, но не помогло. Плечо обожгло болью, когда в него впилась стрела.