Сон в заснеженном саду - Элизабет Бартон

Спустя час, когда продрогшая до костей Мэгги вернулась в дом, Каролина бросилась перед ней на колени и стала просить прощения.

– Ты не сделала ничего дурного, – слабо отозвалась Мэгги. – Скажи Дэвиду, что я не буду ужинать.

Каролина ухватила Мэгги за обе руки и, заглядывая в глаза, прорыдала:

– Дэвида увезли. Он подтвердил, что я сказала правду, и шериф его арестовал.

Лицо Мэгги залила смертельная бледность. Не издав ни звука, Мэгги упала без чувств.

Несколько дней Мэгги не могла прийти в себя, она словно оцепенела от горя. Она продолжала жить, а точнее существовать в доме Дэвида. Не выходила из его спальни, большую часть времени лежала на кровати, не зажигая света, зарывшись лицом в подушку. Неизвестно, сколько это продолжалось бы, но спустя три дня после ареста Дэвида приехал его дядя Генри. Увидев его, Мэгги, как маленькая испуганная, растерянная девочка, разрыдалась у него на груди. И ей стало легче. Она успокоилась, ее отчаяние улеглось. Генри взял ее за плечи и, заглянув в глаза, произнес только одну фразу:

– Только ты способна ему помочь.

– Как он? – спросила Мэгги.

Но на самом деле она хотела знать совсем другое. «Вы верите в его невиновность?» – вот что спрашивали ее глаза.

Генри мягко улыбнулся, легонько сжал ее пальцы и ответил:

– Ждет тебя. Нам нужно придумать, как его вытащить.

Он сказал, что самый лучший выход – разыскать Эрика и предъявить суду живьем. Дэвида отпустили бы прямо в зале. Но Мэгги не представляла, куда скрылся Эрик с деньгами. Если бы кто-нибудь сказал Мэгги, что она будет страстно желать встретиться с мужем, который продал ее за сто тысяч долларов, она бы рассмеялась этому человеку в лицо. Сама возможность такой сделки казалась ей чудовищной, но, тем не менее, один мужчина предложил ее продать, а второй принял это предложение. Мэгги была очень рассержена на Дэвида и не понимала, откуда в поступках мужчин столько самонадеянности. Но когда на карту оказалась поставлена судьба и жизнь любимого человека, шелуха досады и обид отлетела сама собой.

– Вы должны еще раз осмотреть дом, может, найдется какое-то подтверждение этой… – она никак не могла подобрать нужное слово, – этого соглашения. А я поеду к Сандре.

Решение Мэгги немало удивило Генри. Всего пару часов назад он был у Дэвида: его изможденное бессонницей лицо и безразличные к жизни глаза настораживали. Дэвид не хотел бороться, и лишь поддержка и любовь Мэгги были способны сотворить чудо.

– Ты не навестишь Дэвида?

– Еще рано, – сказала Мэгги.

После ее отъезда Генри вместе с Каролиной тщательно перетряхнули вещи Дэвида. Из-под диванных подушек сыпались кисточки, среди деловых бумаг попадались графические портреты Мэгги. С тех пор как она появилась в его доме, Дэвид, не переставая, рисовал ее лицо.

– Как прекрасна любовь! – вздыхала Каролина, рассматривая эти портреты. – Если хотите знать мое мнение, Дэвид заплатил бы и миллион, если бы этот негодяй потребовал. У них будут красивые дети, если Мэгги решится.

Со двора вбежал взъерошенный Патрик и, отряхиваясь, метнулся под ноги Каролине. От неожиданности Каролина выпустила из рук портрет, и он упал на ковер изображением вниз.

– Ах ты негодник! – отругала она пса и наклонившись, чтобы подобрать портрет, вскрикнула.

– В чем дело, Каролина? Вы что-нибудь нашли?

– Я любовалась портретом Мэгги, а потом выронила, – объяснила Каролина, не переставая удивленно всматриваться в лист бумаги. – На обратной стороне какая-то расписка. Почерк неразборчивый, без очков не вижу.

Генри поднял портрет и прочел на оборотной стороне:

– «Я, Эрик Слейд, подтверждаю, что получил от Дэвида Шелдона сто тысяч долларов. Бракоразводный процесс обязуюсь начать десятого числа следующего месяца». – Переведя дух, Генри удовлетворенно улыбнулся. – А вот и первое доказательство. Сегодня одиннадцатое. Будем молить Бога, чтобы адвокат мистера Слейда уже выслал Мэгги документы на развод. Сто тысяч!

Генри разразился хохотом. Находка Каролины вывела его из тягостной задумчивости, опутавшей его за эти страшные три дня.

– А что, если он не объявится? – настороженно спросила экономка.

– Объявится.

Как и обещал Мейсен Торн, галерея Мэгги стала его собственностью. Его напору и платежеспособности на аукционе не нашлось серьезного соперника, и он по описи скупил все картины, обстановку и саму галерею. Распорядиться новым приобретением он еще не успел и до поры сохранил места за всеми сотрудниками галереи, в том числе и за Маргарет Тидвелл. Сколько бы раз Мэгги ни вышла замуж, для Мейсена эта строптивая девчонка навсегда останется дочерью Фрэнка Тидвелла.

Сандра продолжала работать в галерее консультантом, и Мэгги было не совсем понятно, что сильнее удерживало ее на этой должности: желание насолить бывшей подруге или осознание того, что ни в каком другом месте Сандре не предложат хорошего места и не станут платить слишком щедро.

От Мэгги требовалась самая малость: войти в галерею и посмотреть в глаза Сандре. Все остальное сделала бы ее любовь к Дэвиду и стремление быть рядом с ним. Но именно этот первый шаг ей не давался. Исчерпав все доводы, Мэгги вспомнила слова своего отца. «Какие бы беды ни встречались на твоем пути, не вешай носа, – говорил он дочери. – Выйди на улицу и посмотри вокруг: это твой город, а ты его дитя. Набери в грудь побольше воздуху и сделай то, что должна».

Мэгги остановилась и посмотрела вокруг себя. Разноцветные домики в белых снежных шапках были похожи на веселых гномов, принарядившихся к празднику. От морозного запаха, который она обожала с самого детства, кружилась голова.

Да, я сделаю это! – решила Мэгги.

Сандра сидела на прежнем месте и болтала по телефону, по привычке сминая пальцами краешек каталога.

Как жаль, подумала Мэгги, что за каждое лживое слово на носу и щеках вруна не вылезает по прыщику. Сандра бы праздновала цветение круглый год.

– Как поживаешь?

Сандра выпустила из рук трубку, осторожно сползла со стула и преградила Мэгги путь на второй этаж.

– Тебе нельзя здесь находиться, галерея принадлежит мистеру Торну! – испуганно выкрикнула она.

– А мы с Мейсеном старые друзья, к тому же я еще не написала заявления об увольнении.

Мэгги оттолкнула ее и решительно направилась вверх по лестнице. Сандра ринулась за ней.

– Постой, там сменили замок, Мэг, – умоляла она. – Если ты сейчас же не остановишься, я позвоню в полицию. Ты все равно не сможешь туда войти.

Мэгги распахнула дверь своего бывшего кабинета, и в глаза ей ударил яркий свет из окна. Когда же она снова смогла различать предметы, первое, что Мэгги увидела, было растерянное лицо ее бесследно исчезнувшего мужа Эрика. В руке у него была наполовину пустая бутылка пива. На столе лежала початая пачка чипсов и соленые орешки. Эрик неплохо проводил время.