Англичанка - Дэниел Сильва

— Похоже, я определился.

— Когда планируете заселиться?

— Следующей весной. Однако, если возможно, — добавил он, — я бы хотел осмотреть виллу уже сейчас.

— Извините, она занята.

— Вот как? Надолго?

— Нынешние арендаторы должны освободить дом в течение трех дней.

— Боюсь, к тому времени я уже покину Прованс.

— Какая жалость.

* * *

Остаток дня Габриель катался по пригороду Люберона на мопеде, изображая туриста, а на закате остановился в укромном местечке у края долины с тремя виллами. Келлер должен был показаться тут же ровно в шесть, однако и в десять минут седьмого он не пришел. Габриель вдруг ощутил спиной чей-то взгляд. Резко обернулся и увидел наконец Англичанина — тот стоял в темноте, неподвижно, словно статуя.

— Долго вы тут стоите? — спросил Габриель.

— Десять минут, — ответил Келлер.

Габриель завел мотор, и вместе с Англичанином они покинули долину.

Келлер соврал консьержу, будто гулял по горам — отсюда, мол, грязь на щеках и рюкзаке и пропитавший одежду запах сырости, травы и земли. В номере он тщательно и аккуратно побрился, отмок в обжигающе горячей ванне и выкурил первую за два дня сигарету. Потом спустился в столовую, где наелся от пуза и выпил бутылку самого дорогого бордо, что нашлось в погребе (спасибо денежным запасам Лакруа). Сытый и довольный, он тихими улочками городка отправился в собор. В нефе было пусто, если не считать сидевшего перед алтарем Габриеля.

— Вы точно уверены? — спросил он, когда Келлер присел рядом.

— Да, — ответил Англичанин, медленно кивнув. Он был уверен на все сто.

— Вы ее видели?

— Нет.

— Тогда откуда знаете, что она в доме?

— Преступную лавочку сразу видно, — без тени сомнения произнес Келлер. — В доме либо варят мет, либо собирают грязную бомбу, или же стерегут заложницу. Англичанку. Спорю, что они заняты последним.

— Сколько в доме людей?

— Броссар, женщина и еще двое марсельцев. Днем сидят дома, ночью выходят — покурить и проветриться.

— К ним приезжают?

Келлер покачал головой.

— Каждый день женщина ездила за покупками, здоровалась с соседями. А так все тихо.

— Надолго она отлучается?

— В первый день уехала на час и двадцать восемь минут. Во второй — на два часа и двенадцать минут.

— Ценю вашу точность.

— Заняться больше нечем было.

Габриель спросил, как проводит время Броссар.

— Притворяется отпускником, — ответил Келлер. — Он, кстати, тоже периодически выбирается на прогулку по окрестностям. Осматривается. Раз или два чуть не наступил на меня.

— Что происходит ночью?

— Кто-нибудь обязательно остается на часах: смотрит телевизор в гостиной или трется в саду.

— Телевизор?

— В щели между ставнями видно мерцание. Кстати, — добавил Келлер, — ставни закрыты все время. Постоянно.

— Свет по ночам зажигают?

— Только не внутри, — ответил Келлер. — Зато снаружи дом — что твоя рождественская ель.

Габриель нахмурился, а Келлер, подавив зевок, спросил, как там в Париже.

— Холодно.

— Вы о погоде или о встрече?

— О том и о том, — сказал Габриель. — Особенно похолодало, когда я предложил, чтобы девушку спасли французы.

— Это еще зачем?

— Точно так же отреагировал Грэм.

— Я поражен.

— Похоже, вы держите руку на пульсе, знаете о жизни на Даунинг-стрит.

Келлер пропустил замечание мимо ушей. Габриель некоторое время смотрел на трепещущее пламя свечей и только потом рассказал, чем закончилась встреча с Грэмом Сеймуром: про явку в Шербуре, команду помощи заложникам, незаметном возвращении в Англию по поддельному паспорту. Впрочем, все это было преждевременным — предстояло еще спасти Мадлен, быстро и тихо. Без перестрелок, без погони.

— Перестрелки — для ковбоев, — заметил Келлер. — А погони бывают только в кино.

— Как нам пройти мимо охраны по освещенному двору?

— Мы не пойдем через двор.

— То есть?

Келлер объяснил.

— Что, если Броссар или его человек спустятся в подвал?

— Это плохо скажется на их здоровье.

— Непоправимо плохо, — добавил Габриель и серьезно взглянул на Келлера. — Понимаете, что произойдет, когда жандармы найдут трупы на вилле? Они начнут опрашивать местное и окрестное население и вскоре составят фоторобот британского спецназовца, который вроде как погиб в Ираке. Плюс к этому сохранятся записи с камер наблюдения в гостинице.

— На такой случай и растет маккия.

— В смысле?

— Я вернусь на Корсику и залягу на дно.

— Неизвестно, сколько пройдет времени, прежде чем вы сможете вернуться к работе. Ждать придется очень долго.

— На эту жертву я готов пойти.

— За королеву и родину?

— За девушку.

Габриель молча уставился на Келлера.

— Не любите, когда причиняют боль невинным женщинам?

Келлер медленно кивнул.

— Не хотите рассказать, в чем дело?

— Вы, наверное, не поверите, — начал Келлер, — но я не в настроении пускаться в долгие воспоминания заодно с вами.

Габриель усмехнулся.

— А вы не совсем пропащий человек, Келлер.

— Да, есть надежда.

Заслышав шаги, Габриель обернулся и увидел женщину в дождевике: как и в прошлый раз, она преклонила колени перед алтарем и медленно перекрестилась на католический манер.

— Завтра срок истекает, — напомнил Габриель. — Действовать надо сегодня.

— Чем раньше, тем лучше.

— Чтобы все прошло гладко, нужно больше людей, — мрачно заметил Габриель.

— Не спорю.

— Кто знает, что пойдет не так.

— Не спорю.

— Вдруг девушка не сможет идти?

— Понесем ее, — ответил Келлер. — Мне не впервой выносить людей с поля боя.

Габриель взглянул на женщину в желто-коричневом плаще, потом на свечи.

— Как думаете, кто он?

— Кто — он? — переспросил Англичанин.

— Поль.

— Не знаю. Но если встречу — он труп.