Век одиночества - Валентин Леженда

Кайса молчала, упорно смотря себе под ноги, а Лаури внимательно вглядывался в толпу. В какой-то момент ему показалось, что он заметил парочку «клейменых», присутствие которых в галерее не приветствовалось, хотя правила и не запрещали им появляться здесь. Неожиданно Нурминен увидел знакомую широкоплечую фигуру. Высокий светловолосый мужчина повернул голову, и Лаури узнал… Фишту Кетри! Нурминен уже было собрался окликнуть соседа, но в этот самый момент ему грубо помешали. Выскочивший откуда-то справа полноватый мужчина безумного вида неожиданно схватил Лаури за руку и принялся благодарно ее трясти. Кайса недоуменно уставилась на невероятно взволнованного незнакомца.

— Позвольте пожать вашу руку! — дрожащим голосом изрек взмокший от возбуждения толстяк. — Я спросил себя: неужели это он? Присмотрелся, и тут же понял: да этот тот самый парень!

— А разве мы знакомы? — несколько растерялся Нурминен.

— Эта та самая?

— Та самая что?

— Рука!

— Рука?

— Ну, которой вы со всего размаху врезали тому гнусному журналюге?

— Ах, вот вы о чем!

— Ну конечно же!

— Что ж, это действительно та самая рука Я врезал ему правой, и жаль, что не успел хорошенько добавить левой!

— Вы мой герой!

— Очень приятно!

— Вся наша семья восхищается вами. Побольше бы таких парней!

— Спасибо…

— Нет, это вам спасибо…

Толстяк смущенно улыбнулся и, пригладив взъерошенные жиденькие волосы, быстренько ретировался к помосту, где транслировалась очередная массовая казнь.

— Ты становишься популярным, — грустно усмехнулась Кайса.

— Герой телеэкрана! — развел руками Лаури, безуспешно ища глазами в толпе словно в воду канувшего Кетри. — Хотя еще неизвестно, чем для меня закончится вся эта история… Еще, чего доброго, к суду привлекут. Все ведь четко зафиксировано камерами, а свидетелей — добрая половина города.

— В таком случае слава национального героя будет тебе обеспечена пожизненно…

— Ну уж нет, они вряд ли пойдут на это. И в самом деле, зачем этим телевизионным лжецам делать мне бесплатную рекламу?

— Пожалуй, ты прав.

— А вот и пропагандистский зверинец! — оживился Нурминен, увидев сияющую неоновую вывеску. — Собственно, именно из-за него я и согласился зайти в галерею! Думаю, тебе будет интересно.

— Нет, ни за что! Это гадость! — запротестовала Кайса.

— Мы не можем туда не зайти, — продолжал настаивать Лаури. — Где ты еще сможешь увидеть диковинных животных, обитающих за Великой Пандейской Стеной. Тварей, уничтожение которых — дело чести каждого добропорядочного гражданина?

— Прошу, не обобщай. Что значит это твое «мы»? Я сюда пришла совсем не за этим…

— А за чем же тогда, можно поинтересоваться?

— Чтобы доподлинно знать, правдивы ли все те жуткие россказни об этом отвратительном месте, которые я слышала?

— И что ты думаешь о нем теперь?

— Подобные развлечения предназначены только для неизлечимо больных людей!

— Скажешь тоже! Разве может быть больна целая нация?..

Девушка не ответила, явно собираясь замять скользкую тему.

— Значит, не пойдем?

Кайса замялась:

— Если только одним глазком…

— Итак, решено, заходим!

Довольно просторный павильон «Галереи ненависти» заливал яркий свет. Многочисленные экспонаты были представлены в виде искусно сделанных чучел, упрятанных в громоздкие стеклянные шкафы. Были тут и гигантские летучие мыши, и какие-то диковинные ярко разукрашенные уродливые рептилии, отдельным стеллажом шли представители морской фауны.

— Смотри, какой симпатяга! — Нурминен указал на ближайший прозрачный шкаф.

«Симпатяга» оказался огромным лохматым псом с непропорционально большой лобастой головой и темной шерстью.

— «Упырь! — прочла Кайса позолоченную табличку. — Взрослый самец. Место обитания — леса на дальних границах Страны Отцов. Ночной охотник. Хорошо ориентируется в темноте. Один из самых коварных и опасных хищников зараженных территорий. Убей упыря — помоги Отечеству! Вступайте в общество охотников на упырей…» Как же всё это странно… Чем Пандее поможет смерть этого несчастного животного?

На какой-то короткий миг девушка неожиданно оказалась очень близко от Лаури. Он ощутил на щеке ее чистое дыхание, почувствовал пьянящий запах ее мягких шелковистых волос Чудо длилось лишь ничтожно короткое мгновение, но все так отчетливо отпечаталось в сознании, что он переживал его снова и снова даже тогда, когда Кайса, засмотревшаяся на диковинного пса, смущенно отодвинулась в сторону.

— Тот, кто писал эту табличку, здорово приврал! — авторитетно заявил Нурминен. — На самом деле упыри выглядят совершенно по-другому, хотя действительно являются самыми опасными и коварными существами по ту сторону защитной стены. А этих несчастных псин, насколько мне известно, когда-то пытались использовать военные, чтобы подрывать танки противника. Обвяжут вот такого лохматого симпатягу взрывчаткой и на поле боя выпускают.

— И что же, они добровольно гибли под танками?

— Не совсем добровольно, — ответил Лаури. — Их заранее дрессировали, привязывая к днищам бронированных боевых машин сочные куски мяса. Странно, что эту информацию у меня не стерли из памяти. Может, попался недобросовестный врач…

— Ты рассказываешь такие страшные вещи, Лаури!

— А я вообще страшный человек… — Нурминен мрачно усмехнулся. — Лучше бы вы, девушка, не связывались со мной…

В ответ Кайса устало улыбнулась и предложила:

— Давай все-таки уйдем отсюда?

— Что ж… — грустно вздохнул Лаури. — Желание прекрасной женщины для меня закон…

Такие вот визиты к начальству Лэйхо называл попросту «полосканием мозгов». Никакого проку от них, одно расстройство. Вываляют тебя в грязи, наплюют в душу, и все это — мотивируя «лучшими побуждениями», радением о деле. Тоже мне, Радетели…

Комиссар спохватился. Ведь он и впрямь разговаривал сейчас с одним из кормчих страны. Однако же если все они хоть немного походят на его Генерала, то стоит задуматься…

Это раньше, в пору восторженной юности, он полагал, что у руля Пандеи стоят настоящие герои, люди без страха и упрека, положившие жизни на алтарь Отечества. Пока не столкнулся с некоторыми из них достаточно близко.

К примеру, его прежний начальник, Второй, в принципе, был нормальным человеком и настоящим профессионалом. Но именно человеком, а отнюдь не небожителем. У него тоже имелись слабости и недостатки, свойственные любому пандейцу. Например, покойный любил хорошие сигары, и его, Антти Лэйхо, тоже к ним приохотил, а еще обожал хонтийскую кухню и выпивку. Как раз это обстоятельство и поколебало веру молодого инспектора в непогрешимость Радетелей. На словах кляня врага, начальство втихомолку объедалось нелегально доставленными из-за границы продуктами и смаковало вражеские напитки, восхищаясь неподражаемым букетом и послевкусием.