Эльфийский Петербург - Алексис Опсокополос

поздно! А Игорь Константинович может все свои силы бросить на работу генеральным прокурором, раз ему так нравится служить федеральному правительству.

Воронцов встал со своего места и тотчас собрал на себе все взгляды. Члены дворянского собрания с интересом наблюдали за начинающейся схваткой двух тяжеловесов. Путятина мало кто воспринимал всерьёз, а вот с подключением Денисова, конфликт заиграл новыми красками. Все ждали, как глава председатель Дворянского собрания Москвы ответит на претензии главы фракции орков в Дворянской думе. Так как граф Денисов пока не собирался покидать подиум, Воронцову пришлось отвечать прямо со своего места.

— Достопочтенные орки! Уважаемые члены Дворянского собрания! — громко сказал Воронцов. — Мне странно слышать от Бориса Ефимовича и Демида Давыдовича слова, что нас не касалась спецоперация по спасению детей. По итогу было спасено более ста детей русских орков и почти сто пятьдесят детей орков из других стран. Моя внучка была там, родные или знакомые некоторых из присутствующих в этом зале были там, и между прочим невеста внука Демида Давыдовича, молодая графиня Васильева, тоже была там. И после этого Демид Давыдович говорит, что нас это не касалось?

Воронцов дал оркам переварить информацию и перешёл к главной части своего выступления:

— Но я допускаю, что для многих эти дети ничего не значат, именно поэтому участие в спецоперации было добровольным. Я никого не принуждал к этому. Те, кто отправился в Польшу, сделал это по зову сердца. Но главное даже не это. Главное, что спецоперация была продумана до мелочей и идеально просчитана. Если бы не предательство, благодаря которому немцы нас ждали, никто бы не погиб. Но нас предали, немцам передали информацию о спецоперации вплоть до даты её проведения. И эту информацию передал никто иной, как Демид Давыдович!

— Да что Вы себе позволяете?! — возмущённо вскричал Денисов, его глаза налились огнём, а пальцы рук от неконтролируемой ярости заискрились разрядами огненной плазмы.

Все присутствующие зашумели, кто от возмущения, кто от волнения, а Воронцов совершенно спокойно сказал:

— Не стоит делать глупостей, Демид Давыдович. Лавров и Зайцев уже дали показания. Лавров рассказал, как передал Зайцеву информацию о дате спецоперации, а Зайцев поведал, как по вашему приказу несколько раз звонил в консульство Священной Римской империи в Петербурге и передавал им информацию: сначала о готовящейся спецоперации, а затем о дате её проведения. Доказательства Вашей вины собраны, и они неопровержимы. А Ваш поступок — это двойное преступление. Учитывая Вашу должность, это государственная измена, и это преступление перед орками. Первое нас сейчас не волнует, пусть этим КФБ занимается. Нас волнует второе — из-за Вас погибли одиннадцать орков!

Кисти Денисова уже были объяты пламенем, а глаза стали алыми, казалось, он сейчас накинется на Воронцова, но глава московских орков был невозмутим.

— Не усугубляйте ситуацию, Демид Давыдович, — сказал Воронцов. — Попытавшись сейчас вступить со мной в бой или сбежать отсюда, Вы сделаете только хуже себе и своему роду. Вы же мудрый орк, Вы же не будете подставлять под удар всю Вашу семью. Признайте вину здесь и сейчас, избавьте близких от долгого и позорного расследования. Вы поступили ужасно, и мне остаётся лишь догадываться о мотивах Вашего поступка, но выйдите из ситуации с честью!

Игорь Константинович был прав — Демид Давыдович был мудрым орком, и он сразу понял, что значили слова генерального прокурора об ударе для всей семьи. Воронцов намекал, что обвинить при желании можно было весь род Денисовых, и репрессии так или иначе коснулись бы всех. Но Игорь Константинович предлагал сделку: Демид Давыдович должен был при всём собрании признать вину и официально взять всё на себя, тогда его семья осталась бы вне подозрений. Заплатить за это предлагалось самую высокую цену — глава фракции орков в Дворянской Думе должен был выйти из ситуации с честью, то есть, покончить с собой.

Денисов прекрасно понимал: если он не согласится на условия Воронцова, то будет расследование, по итогам которого Демида Давыдовича будет ждать либо Суд Чести в Москве, либо трибунал в Великом Новгороде. И неизвестно, что из этого хуже. А весь его род получит большие проблемы, возможно, кого-то даже обвинят в соучастии. Если Воронцов не лгал, и Лавров с Зайцевым дали показания, то вариантов выйти сухим из воды не оставалось.

А генеральный прокурор явно не лгал, и раз он знал про Лаврова и Зайцева, значит он знал всё. Правда, Демид Давыдович не мог понять, каким образом Воронцов об этом узнал, но по большому счёту сейчас это было не важно — нужно было делать выбор, и выбор этот был невелик. Денисов невероятным усилием воли взял себя в руки и произнёс:

— Я признаю свою вину. Это по моему приказу немцам передали информацию о спецоперации в Польше. Но я не желал гибели орков, наоборот, я хотел её избежать. Мне не нравилась эта затея со спецоперацией, и я думал, если немцы о ней узнают, то они заранее заявят протест, и всё сорвётся. Но я просчитался, и это стоило жизни одиннадцати оркам. Мне нет оправдания и мне нет прощения. Я лишь прошу не винить мою семью, так как они ни в чём не виновны. Всё это я задумал и осуществил сам. Я намерен воспользоваться правом выйти из ситуации с честью и искупить вину кровью.

Орки в зале зашумели ещё сильнее. Ошарашенный Путятин сидел с вытаращенными от удивления глазами, видимо, он был до этого не в курсе предательства Денисова. Игорь Константинович едва сдержался, чтобы не усмехнуться.

Хоть слова Демида Давыдовича звучали не убедительно, но Воронцова такое объяснение устроило. Он понимал: Денисов никогда не признается, что им двигали месть и желание сместить главу Дворянского собрания с должности. Но Игорю Константиновичу было не важно, как его бывший соперник за лидерство среди орков оправдает своё предательство, главное — он признал вину и собирался искупить её кровью.

Денисов сошёл с подиума, но не сел на своё место, а отошёл в сторону, выйдя за круг кресел. Сотрудники службы безопасности, растерянно смотрела то на него, то на Воронцова. Игорь Константинович взошёл на подиум и обратился к собранию:

— Я так понимаю, граф Путятин сложил с себя полномочия председателя сегодняшнего заседания, поэтому, как действующий председатель Дворянского собрания, дальше заседание буду вести я. Только что на наших глазах Демид Давыдович признал свою вину и, чтобы избежать Суда Чести, он решил искупить эту вину кровью. Я должен спросить вас, достопочтенные орки, есть ли среди вас тот, кто готов оспорить это право