Коньки и Камни - Хизер К. Майерс

Я обернулся, наблюдая, как остальные члены команды отфильтровываются из раздевалки. Морган имел внушительное присутствие, которое пугало даже меня. Он подождал, пока мы останемся наедине, прежде чем снова заговорить.

"Какого черта ты делаешь в Крествуде, Кеннеди?" — спросил он, в прямом и неподатливом тоне. "Ты мог бы быть в профи сейчас, начиная, может быть, даже на первой линии. Особенно со слабой глубиной Змеев."

Я встретил его взгляд, сохраняя самообладание. "Мое внимание сосредоточено на развитии," сказал я, мой голос был стабилен. "Я хочу быть более чем готов, когда я прыгну в профессионалы."

Выражение лица Моргана оставалось нечитаемым, но его скептицизм был ясен. "Бред", — прямо сказал он. "Тут дело не только в этом. Номер 1, не откладывай, если они не должны. Это не имеет ничего общего с вашим отцом, не так ли?"

При упоминании моего отца, я почувствовал, как через меня прошел толчок, непроизвольная реакция, которую я быстро подавил. "Я не понимаю, о чем вы говорите, тренер."

"Я знаю, что твой отец был смещён, но не забывай, он был достойным вышибалой", — сказал он. "Он дошел до профи, и это то, что только часть лучших может сказать."

Гнев охватил меня, гнев, который долго скрывался от моего отца. Я смотрел Моргану прямо в глаза, мой голос был твердым и убежденным. "Мой отец был посмешищем", — холодно ответил я. "Он никогда ничего не добивался, и из-за своего выбора его семья страдала. А потом он выбрал путь труса, потому что он был трусом."

Морган на мгновение взглянул на меня, его выражение лица немного смягчилось. "Ты не твой отец, Кеннеди," сказал он, его голос несет груз искренности. "Но ты все равно живешь в его тени. У тебя есть шанс создать свою собственную жизнь. Только потому, что он сделал плохой выбор не означает, что ты сделаешь."

Его слова ужалили, даже если они должны были быть ободряющими. Да, я был полон решимости сделать свой собственный путь, быть больше, чем просто сыном опозоренного бывшего профессионала. Но тень наследия моего отца была постоянным напоминанием о том, с чем я боролся.

Я кивнул, признавая его совет. "Я не позволяю себе роскошь думать, что могу совершать ошибки", — сказал я.

Морган дал последний кивок. "Хорошо. Имей это в виду. И если тебе нужно поговорить — "

"Этого никогда не случится", — сказал я.

Морган посмотрел на меня свысока. "Никогда не говорил, что так будет, придурок", — сказал он. "У тебя слишком много проблем, с которыми я даже не знаю, что делать. Если хочешь, я могу показать тебе, где кабинет терапии. Знаешь, если тебе нужно кому-то пожаловаться."

Морган некоторое время изучал меня, его глаза были острыми и глубокими. Было ясно, что он не был полностью убежден, но он не давил дальше. "Просто помни, Кеннеди, это команда," сказал он. "Мы здесь, чтобы развиваться и побеждать. Не позволяй личным проблемам мешать этому."

Я сжал зубы, чтобы не сказать больше ничего.

Морган кивнул, по-видимому довольный моим ответом, по крайней мере, на данный момент. "Хорошо. Держи голову в игре и продолжай показывать талант на льду. Только не делай ничего глупого. Последнее, что мне нужно, чтобы драгоценный номер 1 получил травму."

После этого он повернулся и покинул раздевалку, оставив меня наедине с моими мыслями.

Когда я собрал свои вещи и ушел с катка, я почувствовал вес слов Моргана. Мое время в Крествуде было больше, чем просто игрой в хоккей; это было определение того, кем я был как игрок и как личность, отдельно от наследия моего отца.

Задача была грандиозной, но я был полон решимости ее решить. И с субботней игрой и моими планами с Минкой, у меня было более чем достаточно, чтобы сосредоточиться. Мне нужно было быть на вершине своей игры, во всех смыслах, и не позволять ничему и никому сбивать меня с толку.

Особенно призрак моего отца.

В раздевалке, адреналин от практики начал исчезать, заменяясь на ноющее чувство беспокойства. Я помню Дэмиена и его глупую ухмылку, этот глупый знающий взгляд в его глазах. Суббота была важна по многим причинам, и я не мог позволить себе отвлекаться. Дэмиен был козырем, которого я не ожидал, но должен был, особенно после "White Out".

Одеваясь быстро, я покинул раздевалку с целеустремленным фокусом. Игра, Минка, задачи впереди — я был готов для всего этого. Дэмиен и его игры разума были просто еще одним препятствием, которое нужно было преодолеть, и я был не новичком в преодолении препятствий.

Когда я подошёл к комнатам мужского общежития, мои мысли все еще кружились от разговора с тренером Морганом, я заметил, что Минка выходит. Она выглядела озабоченной, потерянной в своем собственном мире, и внезапное, импульсивное решение охватило меня. Я решил последовать за ней. Мне казалось, что я на охоте, слежу за ее передвижениями, а она в блаженном неведении о моем присутствии.

Из всех мест, куда она могла пойти, последним местом, которое я ожидал, была библиотека. Я колебался на мгновение у входа, но я обнаружил, что мои ноги двигаются, и я не хотел их останавливать.

Внутри библиотека представляла собой лабиринт из книг и тихих уголков. Я держался на расстоянии, наблюдая, как Минка находит укромное место сзади. Казалось, она ищет уединения, места, где она могла бы собраться с мыслями вдали от мира. Она села за стол, достала тетрадь, выражение ее лица все еще было глубоким созерцанием.

Я двигался по проходам, мои шаги приглушались ковровым полом. Мое сердце колотилось в груди.

Что я делал? Почему я следил за ней?

Но я не мог остановиться.

Необходимость быть ближе была ошеломляющей.

Когда я приближался, звук ее ручки, царапающей бумагу, был единственным, что нарушало тишину. Я подошел к ней сзади, каждый шаг обдуманный и осторожный. Я был достаточно близко, чтобы увидеть напряжение в ее плечах, то, как ее лоб скручен в концентрации.

Я остановился в нескольких футах позади нее, наблюдая. Что она писала? Какие мысли крутились в ее голове? Желание протянуть руку, дотронуться до ее плеча и показать мое