Закон крови - Дмитрий Силлов

– Неслабо, – сказал я. – И это в черте Москвы, как я понимаю?

– Все вопросы там задашь, – кивнул «балаклавой» на замок один из пятнистых.

Теперь со мной остались только двое конвоиров, остальные на своем «ровере» укатили к группе строений, расположенных немного в стороне. Небось, хозчасть с гаражами и прочими службами – любое фортификационное сооружение такого плана требует соответствующего штата обслуги, которую вовсе не обязательно размещать на территории замка… Не, в самом деле – натуральный средневековый замок! Обалдеть можно.

Хотя чему удивляться? Может, немногим меньшие частные комплексы, доступные для обозрения москвичей и гостей столицы, возвышались справа от шоссе, с которого я свернул, когда ехал к городку оборотней. Так что же странного в том, что где-то неподалеку в густом лесу, которых вокруг Москвы просто зеленое море, на огороженном участке в паре гектаров отстроили этакое чудо? Пожалуй, странно только то, что мной, Андреем Краевым, могли заинтересоваться те, кто живет в таком месте.

Мы миновали подъемный мост, открытые ворота и вступили на территорию замка. Здесь тоже все было выдержано в тяжеловесном средневековом стиле – явно жилые коттеджи перемежались со строгими административными зданиями, к одному из которых мы сейчас и направлялись.

Четырехэтажный особняк был сложен из того же материала, что и стены замка. Теперь я явственно мог разглядеть – вряд ли это была декоративная отделка. Плотно пригнанные камни разных размеров были явно обработаны вручную и несли ощутимый след седой древности, который не объяснить – его чувствуешь кожей. Над величественным входом высотой в два этажа имелся тяжелый каменный портик треугольной формы, который поддерживали четыре колонны из черного мрамора. На внутреннем поле портика имелось изображение летучей мыши, раскинувшей крылья над пирогом, который несли на себе три слона…

«Стоп-стоп, – сказал я сам себе. – Какой пирог? Это ж древнее изображение Земли. Таким образом они хотят сказать, что их зубастая культура древнее выводов Пифагора и Фомы Аквинского».

Тут я обалдел окончательно.

То, что древние считали Землю плоской, а потом одумались и пересмотрели свои взгляды, знает каждый. Но кто именно высказался на эту тему первым, вряд ли вспомнит обычный спецназовец – как говорится, в школе услышали и благополучно забыли.

Нет, я, конечно, книжки умные почитываю эпизодически. Но то, что в моей голове имелись такие сведения, даже не подозревал. Получается, имелись. И всплыли вдруг сами собой при виде соответствующего изображения. Как там у Джека Лондона? «Белый Клык, ты умнее, чем я думал». Ну вот, опять…

Но долго восхищаться собственным интеллектом мне не дали, слегка похлопав по плечу, мол, не тормози, двигай дальше.

Я и двинул – мимо входных дверей в три человеческих роста высотой в величественный холл с двумя статуями крылатых воинов в средневековых доспехах по полу, выложенному зеркальными плитами из черного мрамора размером два на два метра. Много там еще чего было в том холле, включая старинные кресла из черного дерева с подлокотниками и спинками, вырезанными в виде фантастических чудовищ, картины на стенах в черных рамах с кровавыми сюжетами битв и жутких жертвоприношений, потемневших от времени светильников в виде металлических рук, торчащих из стен и сжимающих факелы, горящие ровно и бездымно, что указывало на современную доработку антиквариата. Словом, понятно, что вкупе интерьерчик в багровых тонах производил гнетуще-удручающее впечатление, по сравнению с которым внутреннее убранство коттеджа оборотней казалось верхом позитива.

На второй этаж вела широкая лестница с темно-красным ворсистым ковром, прижатым к основанию ступеней то ли золочеными, то ли реально золотыми прутками. Цвет ковра был подобран мастерски – казалось, будто я поднимаюсь вверх по реке запекшейся крови. Ну да ладно, с другой стороны, чего еще можно ждать в вампирском замке?

Я как-то уже свыкся с мыслью, что оборотни и вампиры не есть персонажи фантастических фильмов, а вполне объективная реальность, данная нам в не особенно приятных ощущениях направленных в спину стволов бесшумных автоматов. Двое пятнистых конвоиров по-прежнему следовали за мной, и один из них, наверное, старший группы захвата, эпизодически командовал: «Поднимаемся», «Дальше», «Направо», «Дальше…».

Таким вот макаром мы поднялись на третий этаж, прошли по правому коридору вдоль ряда дверей из красного дерева с золотыми ручками, пока у одной из них, наиболее высокой и презентабельной с виду, старший пятнистый не скомандовал:

– Стой!

Ну, «стой» так «стой». Я остановился, понаблюдал, как пятнистый, чуть ссутулившись от осознания важности момента, деликатно постучался и, дождавшись властного «Да!» с той стороны, открыл дверь и доложился, не переступая порога и вытянув руки по швам:

– Приветствую тебя, командор! Объект доставлен!

– Заводи, – отрывисто бросил невидимый мне «командор». – И – свободны.

– Но, командор, он был вооружен. Думаю, он и сейчас опасен… – с сомнением в голосе начал было старший группы захвата.

– Для меня? – хмыкнул странно знакомый голос из глубины кабинета. – Спасибо за заботу, Рассел, но я уверен, что уж как-нибудь с ним справлюсь.

Командир группы захвата щелкнул каблуками, и мне показалось, что через плотную ткань его «балаклавы» я расслышал его недовольное сопение, порожденное вполне понятной заботой преданного подчиненного о безопасности командира. Именно преданного подчиненного, которому не по барабану, жив ли его командир или списан в «двухсотые».

Что ж, плюс такому командиру, который смог правильно воспитать своих подопечных. Хотя за то, что не научил их придерживать свои сомнения при себе, вышестоящему командованию стоило бы наложить на него взыскание. О чем я и сказал, переступая порог, который не решился перешагнуть старший спецгруппы, вместе с напарником нарочито неспешно удаляющийся по коридору:

– Хреново у тебя здесь с дисциплинкой, командор. Я бы сомневающемуся за пререкания три наряда влепил не глядя. И тебе парочку – за хреновую воспитательную работу с личным составом.

Меня еще во дворе замка осенило, к кому могла меня привезти на удивление корректная группа захвата. А приглушенный голос, идущий из глубины кабинета, развеял последние сомнения.

– Узнаю тебя, командир, – сказал Руслан Бельский, поднимаясь с кресла, придвинутого к роскошному ореховому письменному столу. – После боя, в крови, но бодр и готов к репрессиям. Но, может, подождем с взысканиями и для начала поздороваемся?

– Можно и так, – сказал я, пожимая протянутую руку старого боевого товарища.

Мы сидели в глубоких креслах в кабинете Руслана, потягивая терпкое и на редкость вкусное вино из старинных бокалов желтого металла. На моем бывшем подчиненном был черный деловой костюм из дорогой материи, в отличие от обычной униформы кабинетных служащих не стеснявший движений. Не иначе на заказ сшит, подозреваю, что вместе с белоснежной рубашкой и багрово-черным галстуком цвета Мангустовой крови. Между нами находился круглый столик из уже намозолившего глаза черного мрамора, на котором в специальной корзинке стояла бутылка. На бутылке под слоем специально не стертой подвальной пыли просматривалась пожелтевшая от времени наклейка «1867», поневоле внушавшая уважение к напитку.