Репутация леди - Николь Берд

– Вы плохо себя чувствуете? – спросил виконт, вставая. – Могу я помочь?

– Нет, предоставьте это женщинам, – посоветовала Фелисити.

Он поклонился и сел, но посмотрел им вслед с явной тревогой.

Мэдди постаралась удержаться от рвоты, пока они не дошли до туалета. После Фелисити попросила служанку принести теплой воды и полотенце, чтобы Мэдди могла вымыть руки и лицо.

– Уже болит? – тихо спросила вдова. Из прежних с Мэдди разговоров она знала, что при головных болях громкие звуки ей очень неприятны.

– Боль только начинается, – простонала Мэдди. – Какое невезение!

– Тучи сгущаются, и мне кажется, что надвигается гроза. Из-за нее у вас все и началось. Давайте вернемся. Виконт наверняка уже беспокоится.

Они застали виконта в волнении шагающим по комнате.

– У вас разболелась голова? Я вижу, что собирается дождь.

Фелисити кивнула, а Мэдди боялась повернуть голову. Она обхватила ее ладонями, пытаясь остановить или уменьшить боль, хотя знала, что это не поможет.

Эйдриан взял ее руки в свои.

– Моя дорогая Мэдлин, скажите, что вы хотите. Может быть, позвать местного доктора?

– Нет. Он ничем не поможет. Разве что даст настойки опия, но это всего лишь успокоительное средство. Боль ослабнет на очень короткое время, но я совсем расклеюсь. Когда я очнусь, тошнота останется, а боль станет еще сильнее. А если часто принимать наркотик, то может развиться зависимость. Я предпочитаю терпеть боль.

– Может, вы хотите, чтобы я снял комнату, где вы могли бы поспать? Или вы хотите, чтобы мы сразу уехали? Может быть, мы успеем доехать до дома до грозы. Конечно, карету будет страшно трясти, но я сделаю все, что вы только пожелаете.

– И дадите скандалистам пищу для сплетен, – добавила она.

– К черту старых сплетниц! – взорвался он. – Нет, моя дорогая, я уже сказал, мы будем делать то, что поможет вам. Больше ни о чем не думайте!

Она улыбнулась, забыв на секунду о боли.

– Вы просто чудо. Я предпочла бы поехать домой, милорд. Если мне суждено страдать, то лучше в своей собственной постели.

– В таком случае мы сделаем это. Я уже приказал подать карету, а Томас уложил все наши покупки.

– Оказывается, вы меня уже изучили.

Эйдриан предложил отнести ее в карету на руках, но Мэдди настояла на том, чтобы идти самой, хотя и оперлась на его руку.

Когда они подошли к экипажу, она заметила, что он приказал положить один нагретый кирпич ей под ноги, а другой, завернутый в полотенце, предназначался для того, чтобы согреть руки.

– Я помню, какими ледяными были ваши руки и ноги в ту ночь в беседке, – сказал он, помогая ей сесть в карету. – Есть еще одеяло, в которое вы можете завернуться. Я думаю, что миссис Барлоу сядет напротив вас, а я – на козлы рядом с Томасом.

– И промокнете насквозь, когда начнется дождь. Нет, я не настолько больна, – возразила Мэдди. – Я буду беспокоиться о вас, и моя голова разболится еще больше.

Ей удалось настоять на своем, и виконт остался с ними в карете.

Погода действительно резко изменилась. Голубое небо заволокло тучами, а теплый воздух сменился холодным, пронизывающим ветром. Им удалось проехать половину пути до начала дождя. Сначала это были редкие капли, потом дождь усилился, и наконец разразилась гроза с громом и молниями. Лошади пошли медленнее, потому что Томасу пришлось следить за ухабами и рытвинами на дороге.

Мэдди собрала все свои силы, стараясь не обращать внимания на тряску и увеличивающуюся с каждой минутой головную боль. Запахи дождя, лошадей, мокрой попоны, в которую завернулся Томас, – все они казались слишком резкими в тесном пространстве экипажа. Виконт сидел рядом и нежно массировал ей плечи и шею. Последние несколько миль пути она уже была не в силах сидеть прямо и прислонилась к нему.

Наконец они приехали. Эйдриан, наблюдавший за Мэдди со все возрастающим беспокойством, не стал дожидаться, пока Томас откроет дверцу. Он распахнул ее сам, выскочил, чтобы спустить ступеньки, и, схватив Мэдди на руки, понес ее прямо в дом.

Мэдди понимала, что должна протестовать, но боль была слишком сильной. Эйдриан накрыл невесту одеялом, чтобы защитить от дождя, а она положила голову ему на грудь.

Отец уже ждал их в холле. Рядом была Бесс.

– Как она? – спросил он, пытаясь разглядеть лицо дочери.

– Как и следовало ожидать, – ответил виконт. – Если позволите, сэр, я отнесу мисс Эплгейт прямо в ее комнату.

– Конечно, конечно.

На какой-то момент у нее было странное ощущение дежа-вю. Виконт уже приносил ее в дом, совсем как сейчас.

Пока Эйдриан поднимался по лестнице, она слышала, как Фелисити успокаивает ее отца:

– Мы ехали так быстро, как могли. Он очень о ней заботился, мистер Эплгейт.

Эйдриан положил Мэдди на кровать, а прибежавшая Бесс сняла с хозяйки пелерину и шляпу.

– Я приготовлю вам травяного чая, мисс Мэдлин, а потом помогу вам раздеться.

Служанка вышла из комнаты, бросив сердитый взгляд на Эйдриана, словно предупреждая, что мужчине – будь он даже лорд – нечего делать в комнате девушки.

Эйдриан придвинул стул и, сев у кровати, взял руку Мэдди.

– Могу я чем-нибудь помочь?

– Вы и так сделали очень много, – прошептала она.

– Мне больно смотреть, как вы страдаете.

– Это пройдет. Бесс позаботится обо мне, сделает все, что нужно. Спасибо за чудесный день.

– Мне жаль, что он так печально кончился. Если бы вы остались дома…

– Головная боль наступает, когда меняется погода, ей все равно, где я нахожусь.

– Вы уверены, что мы… я… не виноват в том, что так случилось?

Она улыбнулась.

– Я в восторге от того, что у меня будут новые платья, Эйдриан. От новых платьев еще ни у кого не болела голова. – Она рассмеялась бы, но боль была такой сильной, что Мэдди вместо этого поморщилась.

Он вздохнул и замолчал, не отпуская ее руку. Ливень и штормовой ветер барабанили в стекла, а от ударов грома дрожали рамы.

Бесс вернулась с чашкой горячего, пахнувшего какими-то горькими травами чая и холодным компрессом на голову. В ее взгляде виконт прочел приказ – он должен уйти, чтобы ее хозяйка могла переодеться.

– Если я могу что-либо сделать, я в вашем распоряжении, – тихо сказал Эйдриан и, поцеловав Мэдди руку, удалился.

Мэдди удалось улыбнуться, но, когда за ним закрылась дверь, она застонала от боли, а потом с помощью Бесс переоделась в свободную ночную рубашку, легла, положив на лоб компресс, и закрыла глаза. Мэдди старалась думать только о приятных моментах прошедшего дня и вообще о чем угодно, только не о головной боли, накатывавшей на нее волнами.