Плащаница колдуна - Антон Грановский

– Вещь хорошая, за нее и золотую монету отдать не жалко, верно?

Глеб засмеялся.

– Ох и выжига ты, Вакар!

– На том стоим, – весело отозвался кузнец. – Брага-то нынче дорогая, а водка, которую ты изобрел, мне и вовсе не по карману.

– А как же перегонный аппарат? Сам же можешь себе сделать.

– Перегонную штуковину я еще о прошлую весну загнал. Проезжему иноземному купцу, торговцу ячменем. Сказал – будет водку из ячменя делать. Даже имя ей придумал – вискай.

– Фрол с тебя шкуру сдерет, – заметил Глеб.

– Не сдерет. Перегонная штуковина сломанная была. Все руки не доходили починить.

Глеб улыбнулся.

– Что-то мне подсказывает, что купец твою машину все-таки починит. И «вискай» свой гнать будет.

Вакар лукаво прищурился.

– Тебе виднее. Есть у меня еще кое-что. Твой-то меч еще как? Служит?

– Служит. Хоть и притупился немного.

– Ты вот что, Первоход… Меч свой пока у меня оставь. А я тебе новый дам. Лучший меч, что я когда-либо ковал. Дам тебе им попользоваться за золото, что бренчит у тебя в кармане.

– Сперва посмотрим, что за меч.

– Что ж, посмотри.

Кузнец подошел к столу и положил руки на длинный, узкий короб из закопченных досок. Помедлил немного, потом вздохнул и откинул крышку. Из короба Вакар бережно, как ребенка, достал меч. Повернулся к Глебу:

– Ну-ка, посмотри!

Глеб воззрился на меч, и лицо его восхищенно просветлело.

Голомень клинка был украшен золотым гравированным узором. Присмотревшись, Глеб разглядел сцены сражений с оборотнями и волколаками. Конец меча, вопреки обыкновению, был острый. Таким мечом можно было не только рубить, но и колоть. Навершие, рукоять и перекрестье меча были украшены серебром и золотом.

– Ну? – спросил, прищурившись, Вакар. – Каково?

– Отличный девайс, – похвалил Глеб.

– Стараемся, – с усмешкой ответил Вакар и тоже взглянул на меч. – Вельми красивый, верно?

– Это самый красивый меч из всех, что я видал, – восторженно ответил Глеб.

Вакар засмеялся:

– То-то же. Долго я его ковал. Да не просто из железа, а из крепчайшего харалуга. Булатный оцел против него – ничто. Заговаривал от всех врагов, каких только знаю. Румейские купцы предлагали мне за него сто золотых солидов! А тебе отдам всего за двадцать пять.

Глеб усмехнулся, он знал склонность кузнеца к преувеличениям. И все же меч был чудо как хорош.

– А не боишься, что сломаю? – поинтересовался он у Вакара.

Тот усмехнулся в курчавую бороду.

– Чтобы этот меч сломать, нужно здорово постараться. Ну, а случится сломать, отдашь мне взамен свою ольстру. Не навсегда, а токмо чтобы вторую такую же сделать.

– Ты ведь уже пытался. И ничего не получилось.

– Я тогда в запой ушел, потому и не получилось. А теперь, когда я перегонный аппарат продал… – Кузнец вздохнул и оставил фразу незавершенной. Потом махнул рукой и проворчал: – А, что там говорить. Так берешь меч или нет?

– Беру. Надеюсь, твой заговоренный меч меня не подведет. Только как же ты его нарек? У такого меча обязательно должно быть имя.

Вакар приосанился и важно сообщил:

– Нарек я его Драконьим Зубом!

– Как? – Глеб удивленно вскинул брови. – Что за чушь? Откуда ты про драконов-то знаешь?

– Мне один странник-варяг рассказывал. Говорил, что драконы в их лесах – обычное дело. Кажный размером с две мои кузни, а зубы – острее и длиннее любого меча. Вот я и решил, что мой меч будет так же остер и опасен, как драконий зуб!

Глеб подумал и улыбнулся.

– Что ж, имя хорошее. Только назову его – враги тут же от страха в штаны наделают и в стороны разбегутся.

– Понасмехайся еще…

– Ладно, не обижайся, – примирительно произнес Глеб. – А за меч спасибо. Постараюсь вернуть тебе его в целости и сохранности.

7

Стол накрыли на улице, под деревянным навесом. Ольстра переоделась к столу и теперь была в просторном светлом летнике и чепце. Она бойко метала на стол тарелки и блюда. Соленые огурцы, капуста с брусникой, соленые рыжики с лучком, вяленая рыба, холодные румяные пироги с куриными потрохами.

В довершение всего этого великолепия Ольстра водрузила на стол большой кувшин с самогоном.

– А это откуда? – удивился Вакар.

– От тебя спрятала, – беззастенчиво ответила Ольстра. – Давно. Еще когда ты перегонным делом промышлял.

– Вот ведь хитрая девка.

Вакар сам разлил гостям по первой. Выпили, закусили. Лагин, как и полагается, закашлялся. Старик Хомыч и Ольстра, как и полагается, со смехом похлопали его ладонями по спине. Пока они обменивались по этому поводу шутками, Вакар покосился на Глеба и негромко спросил, похрустывая огурцом:

– Что, Глеб, жениться-то не надумал?

– Нет. Мне и без жены хорошо.

– Я тебя понимаю. Хотя… иногда и по женовней подмышке затоскуешь. Особливо зимой, когда дел мало, да и дом к утру выстужен.

Он наклонился к Глебу поближе и прошептал ему на ухо:

– Слышь-ка, а что приятель твой – со слюдой на роже? Он себе невесту не ищет?

– Не знаю, – так же шепотом ответил Глеб. – А что?

– Да мне бы Ольстру кому сбыть. Созрела девка, того гляди – перезреет. Она у меня бабенка хорошая, работящая. Рука у нее, конечно, тяжелая, но лупит только за дело. Опять же приданое за ней дам хорошее. Я хоть и пьяница, но мужик мастеровитый. И пью только с излишков. Кой-чего скопил.

– А вот об этом лучше помалкивай, – посоветовал Глеб. – Люди нынче недобрые. Лихих молодцев много развелось.

Вакар вздохнул:

– Ты прав. Так что насчет твого Лагина? Не заинтересуется?

– Не знаю. Его спроси.

Вакар снова наполнил оловянные стаканчики гостей водкой. Лагин хотел отказаться, но Вакар заявил, что обидится на отказ, и бедный гофский ученый вынужден был снова взяться за свой стаканчик.

– Давайте выпьем за мужиков, да баб, да за малых детишек, каких им боги посылают! – сказал Вакар. – Ольстра, чего рот раззявила! Насыпь ученому мужу грибов и капустки. Вот так. А теперь – выпьем!

И все выпили. На этот раз Лагин не кашлял. Лишь сморщился и стал нюхать кусок хлеба, который сунула ему под нос Ольстра. Вакар закусил соленым огурцом, глянул задорно на Лагина и сказал:

– Слышь-ка, Лагин. Вот ты ученый муж, так?

– Так, – кивнул тот, меланхолично пожевывая хлеб.

– Наукам разным разумеешь, с писалом управляться можешь, соки из трав вытягиваешь, так?