Три месяца на любовь - Алиса Евстигнеева

блондинку, с которой он прогуливался каких-то пару часов назад.

— Не скажу, — уже чуть более громко заверил меня Француз. — Просто я сам не подозревал, что скучал, пока тебя сегодня не увидел.

— Невероятное совпадение.

— И не говори.

Светофор сменил свой цвет на зелёный, и я двинулась вперёд, полагая, что до Исаева таки дойдёт. Но он категорически решил сегодня быть ослом.

Сместившись чуть вбок, он шёл рядом, продолжая меня обнимать. Я же двигалась как чумная, боясь лишний раз пошевелиться и оказаться ещё ближе к нему. Ноги слушались плохо, отказываясь гнуться в коленных суставах, но, тем не менее, я продолжала вышагивать дальше.

Андрей тоже ощущался каким-то… деревянным. Мне даже в какой-то момент почудилось, что его пальцы на моей талии подрагивали.

Дорогу до парка прошли в полном молчании, сопровождаемом моим недовольным сопением. Уже у главных ворот я не выдержала и затормозила.

— И что дальше? — крутанулась у нему, подбоченившись. Взгляд у меня был угрожающий.

Он вроде бы даже замешкался, после чего выдал явно заранее подготовленный довод:

— А ты мне завтрак должна.

— Ты время видел? Какой завтрак?!

— Вот именно! Не знаю, как ты, а я вижу только два выхода из этой ситуации.

— Какие же?

— Либо мы сейчас идём к тебе — и на утро ты кормишь меня завтраком. Либо мы идём к тебе — и ты кормишь меня ужином.

Опешила от такой наглости.

— А есть вариант, где мы не идём ко мне?

— Нет.

Сказано было настолько безапелляционно, что все доводы против буквально сбежали из моей головы.

Только и смогла выдавить из себя растерянное:

— Э-э-э-э-э…

— Света, господи! — фыркнул Андрей. — Тебе сколько лет?

— Тридцать, — ответила на автомате.

— А ведёшь себя так, словно шестнадцать. Пошли.

И вновь прижавшись к моему боку, потащил меня через парк.

Где-то на середине пути я опомнилась и сообщила:

— У меня дома есть нечего.

— Ну вот! — всплеснул он руками, на мгновение ослабив свою хватку. — А Лера ещё утверждает, что это я плохо тебя знаю.

Пришлось сворачивать с главной дороги и идти в сторону магазинов.

На выходе из парка встретили Изотова с его хитрой физиономией и огромной чёрной собакой на поводке.

— Здр-р-р-раствуйте, Светлана Анатольевна! — вытянувшись по стойке смирно, едва не заорал Сашка.

Пёс вторил ему хриплым лаем, а я замерла от столь экспрессивного приветствия. И, на всякий случай, попятилась назад от чёрного монстра. Исаев решил для разнообразия побыть джентльменом и сделал шаг вперёд, давая мне возможность скрыться за его спиной. Потом, правда, с восторгом воскликнул:

— Какой пёс классный!

— Он ещё молодой совсем, — с не меньшей радостью известил нас Изотов.

Пока они ещё минут пять болтали о прелестях собаководства, я стояла в стороне и наблюдала за Исаевым, который прямо-таки светился неподдельным интересом. Пару раз потрепал пса по загривку. Я же с ужасом думала о том, каких размеров достигнет псина, если это она ещё маленькая. Какой же она будет большой?! Когда все насущные вопросы были обсуждены, меня потащили дальше.

— Ты настолько собак любишь? — на время я забыла о своих обидах.

— Люблю, — признался Андрей. — У нас в семье всегда жили собакены. Даже в девяностые, когда с деньгами туго было. Самим есть нечего, а о том, чтобы Берту отдать — нашу овчарку в то время, — никто даже не заикнулся. А ведь знаешь, она меня однажды спасла. Мне лет шесть было, я в речке тонул…

— Ого. А сейчас?

— А что сейчас? У родителей живет мелкий той-терьер, но разве это собака? Так, пародия.

Он говорил чуть торопясь, с каким-то детским восторгом, что сразу становилось ясно, собак товарищ Француз любил куда сильнее, чем людей.

— Что ж тогда себе никого не заведёшь?

— Я? — будто бы удивился он, после чего словил какую-то странную паузу, вид его при это сделался несколько печальным. — Я работаю много. А псом, особенно большим, заниматься надо. Воспитывать.

— М-м-м-м, — понимающе протянула я. С моим рабочим графиком мне даже рыбок жалко было заводить. — А если бы была такая возможность, кого бы ты себе завёл?

— Зенненхунда, — не задумываясь выдал Исаев. — Они знаешь какие умные?!

Я не знала, но поверила ему на слово.

***

В супермаркете мы набрали полную тележку еды, которой должно было хватить не только на ужин или завтрак, но и, вполне вероятно, на целую неделю. Что наводило на странные мысли.

Уже стоя в очереди к кассе, Андрей лукаво усмехнулся:

— Презервативы ещё нужно взять.

— Не смей! — в момент взъерошилась я.

Он удивился, но остался верен самому себе:

— Извини, конечно, но я ещё слишком молод, чтобы становиться отцом.

— Да при чём тут это, — зашипела на него шёпотом. — Там на кассе мама моего ученика. Что она подумает?

— Что ты очень ответственно подходишь к вопросу контрацепции.

— Да ну тебя, — насупилась я. Но всё же решила напомнить: — Даже в сторону презервативов не смей смотреть!

— А куда мне смотреть?

— В потолок!

И что вы думаете? Он так и сделал: изображая из себя дурачка и пялясь исключительно в потолок, он поковылял к кассе.

Я же тяжко вздохнула, уже в который раз за этот вечер, и покатила тележку с продуктами вперёд.

Угораздило же с дураком связаться.

— Здравствуйте, Светлана Анатольевна, — поприветствовала меня родительница-кассир.

— Здравствуйте, — вежливо кивнула я, всеми силами делая вид, что ничего такого не происходит.

Когда все продукты проехали по ленте и на табло высветился окончательный счёт, Исаев с великим одолжением протянул мне карту. Я фыркнула и полезла в свой кошелёк. Он всё ещё делал вид, что крайне заинтересован потолком. А потом… а потом кто-то вцепился в мою руку и придурковато завопил на полмагазина с чрезмерным трагизмом в голосе:

— Мамочка, ну наконец-то мы тебя нашли! Мы три дня не ели. А купи киндер!

Вот тут Исаев таки забыл про потолок.

Лицо у него вытянулось.

Но это были ещё только цветочки. В следующее мгновение Андрея тоже дёрнули за рукав футболки, заискивающим тоном поинтересовавшись:

— А вы будете нашим новым папочкой?

Клянусь, Француз стоял ни жив ни мёртв, беспомощно переводя шокированный взгляд с Дашки на Машку и обратно. А те, как истинные исчадия ада в ангельском обличии, стояли с самым кротким видом и невинно хлопали ресницами.

Боюсь представить, какой фурор эта сцена произвела бы в магазине, если бы весь наш микрорайон уже давно не привык к выходкам моих племяшек. Поэтому на нас поглядывали с весёлым любопытством, но без вот этого «шок-контента», бегущей строкой отчётливо читавшегося на лбу у Исаева.

— А по жопе? — то