Поднебесные убийцы - Сергей Зверев

Ее тонкие пальцы, сноровисто работающие тампонами с перекисью водорода и раствором фурацилина, казалось, одним лишь этим прикосновением снимали всякую боль и ломоту с травмированной мышцы. Бинтуя предплечье Жени, Анна Леонидовна случайно поймала его взгляд и встревоженно поинтересовалась:

– Больно? Может быть, я слишком туго?..

Вдохнув острый запах лекарств, смешанный с едва уловимым ароматом духов, Женька категорично мотнул головой:

– Нет, все замечательно… – И, не выдержав напора внутренних настроений, добавил: – У вас чудесные руки. Они лечат уже тем, что прикасаются к ране. Я сейчас вообще почти ничего не чувствую. Как будто там ничего и нет.

– Ну, – с запозданием поспешив надеть на лицо маску чопорности, Анна Леонидовна деловито резюмировала: – Как говорится, плох тот врач, после разговора с которым его пациенту не стало легче. Ну, вот и все. Через сутки повязку поменяем. Если вдруг появится ломота, дергающая боль – немедленно сообщите.

– Хорошо, спасибо! – Женька признательно улыбнулся. – Вы замечательный доктор. А еще вы очень красивая женщина.

– Гм… – От услышанного Анна Леонидовна несколько даже оторопела, но поспешила взять себя в руки. – Знаете, юноша, если бы этот комплимент прозвучал четверть века назад, я бы восприняла его… Ну… соответственно своему тогдашнему возрасту. А имея сына, который вам доводится ровесником, могу лишь только знать и помнить, что это – увы! – комплимент, а не констатация факта. Спокойной ночи!

Стройная и статная, в лунном свете она легкой походкой зашагала к своей палатке, рядом с которой обитательницы соседней – Катя, Светуська и Ритуська, до крайности растревоженные событиями сегодняшней ночи – всего несколько минут назад погасили фонарик и легли спать. Проводив Анну Леонидовну взглядом, Женька задумался о несправедливости мироустройства, которое поступило самым свинским образом, не дав ему жизнь лет на двадцать раньше или ей – лет на двадцать позже…

Лавров, вернувшись к костру, опустился у огня и недоуменно отметил:

– Чертовщина какая-то! Ничего подозрительного там нет. Если бы это был хищник, особенно волк, лошади бы такой переполох устроили! Странно все это, однако.

Где-то дико захохотала сова, и снова все стихло…

Утро началось с чрезвычайного происшествия. Проснувшись еще тогда, когда на небе догорали последние звезды, Лавров вышел из палатки и увидел сидящих у костра Антона и Костю, которые что-то оживленно обсуждали. Подойдя к ним, он поинтересовался обстановкой.

– Да ничего, товарищ майор! – Бегунец с хрустом потянулся. – Все спокойно. Мы ж не только тут сидели, но и по всей территории ходили, проверяли.

– Это радует… – Андрей огляделся. – А это что за ерунда? – он указал в сторону лежащего на траве табуна.

Переглянувшись, парни встревоженно вскочили на ноги.

– А что? Что там такое?! – зачастили они, силясь понять, где и что именно ухитрились прошляпить.

– Вы видите, две лошади на отшибе лежат на боку, вытянув ноги и запрокинув голову? Вам не кажется, что с ними что-то не в порядке? – Лавров нахмурился.

Они подошли к табуну, и парни досадливо воскликнули:

– Ё-о-о-п-р!!! Это что за подлянка такая?!!

И действительно, повод для крайней досады был более чем понятный. Две лошади – гнедая и пятнистая – лежали без признаков жизни, оскалив зубы. Скорее всего, их смерть была непростой и нелегкой. По внешним признакам было похоже на то, что они пали или от столбняка, или от стрихнина. Но за одну ночь заболеть и скончаться от столбняка едва ли кто смог бы. Да и клиническая картина отравления стрихнином, припомнил Лавров, имеет фазу клонических судорог, когда животное или человек, подвергшееся действию этого токсина, бьется в сильнейших конвульсиях, что наверняка было бы замечено караульными.

«Скорее всего, это какой-то очень сильный синтетический яд…» – сделал вывод Андрей и направился к шалашам проводников. Подойдя к месту их ночлега, он постучал рукой по верхушке шалаша, в котором спал Мукулаш.

– Мужики, подъем! – негромко, но внятно сказал он, еще раз стукнув по шалашу. – У нас, похоже, серьезные неприятности.

– Ка… Какие неприятности? – С готовностью, словно он ждал этих слов, из своего шалаша высунулся Бануш. – Что случилось?

Следом за ним из шалашей показались и Мукулаш с Темекеем. Протирая заспанные глаза, оба проводника никак не могли уразуметь, в чем дело.

– Идемте к лошадям, – Лавров коротко махнул рукой. – Две головы почему-то пали. Надо разобраться, что к чему.

Переполошившиеся проводники поспешили следом за ним, о чем-то вполголоса переговариваясь на родном языке. Увидев трупы лошадей, все трое замерли, ошарашенно глядя на мертвых животных. Первым опомнился Мукулаш. Всплеснув руками, он со стоном бросился к лошадям, горестно мотая головой и причитая на родном языке.

– Что, это обе его лошади? – Андрей взглянул в сторону Темекея.

Тот с выражением горечи на лице в знак согласия лишь кивнул. Это начинало выглядеть более чем странно. Если бы лошадей отравили чужаки, которые нападали ночью, то они наверняка отравили бы всех. А тут – всего две, и к тому же принадлежащие одному и тому же человеку.

Вне себя от досады и ярости, Мукулаш яростно сорвал с головы кепку и швырнул ее оземь, затопав ногами, то ли бранясь, то ли причитая на родном языке. Неожиданно он повернулся к Банушу и, тыча в него пальцем, что-то яростно выкрикнул, судя по всему, какое-то обвинение. Вытаращив глаза и испуганно суча руками, Бануш растерянно что-то заговорил в свое оправдание. Но Мукулаша его оправдания не удовлетворили, и он, скорее всего, набросился бы на него с кулаками, если бы не Лавров, вовремя преградивший ему дорогу.

– Отставить! – строго и деловито отчеканил он. – Прекратить истерику! И давайте говорить по-русски. Итак, в чем ты его конкретно обвиняешь?

– Командир, когда мы вчера отправились в дорогу, этот скот уговаривал меня продать ему обеих лошадей, – все еще крайне возбужденно заговорил Мукулаш. – Я ему сказал, что своих лошадей не продам ни за что! Он тогда начал доказывать, что, мол, все равно они подохнут у тебя от ядовитой травы… Вот и дал он им отравы, мерзавец!

Разбуженные шумом, к ним начали подходить участники экспедиции. Послышались возгласы сожаления со стороны женской части. Мужчины стояли молча, лишь время от времени коротко переговариваясь. В памяти у всех были свежи шокирующие моменты вчерашнего боя, после которого им пришлось отправляться на покой, зная о том, что совсем рядом, в темном ночном лесу, лежат трупы только что убитых людей. А тут еще и эта история с лошадьми…

– Начальник! Начальник! – словно тонущий, который хватается за спасательный круг, Бануш вцепился в рукав Андрея. – Ты справедливый человек! Ты все поймешь! Он врет!

– Ты ему не предлагал продать тебе лошадей? – Лавров внимательно оглядел насмерть перепуганного проводника.