Трудно быть феей. Адская крёстная - Ея Россо

Ждан, однажды на возочке наверх поднявшийся, наотрез отказался опыт повторять. Позеленел весь при мысли о новом катании и решительно зашагал по ступеням ножками резвыми. Волк пожал плечами и двинул следом. Прилюдно катать на себе принца оборотень наотрез отказался: не волчье это дело на шею царских отпрысков сажать, чай, не тростинки, не сломаются. Да и привыкнут — не скинешь.

Закат полыхал всполохами золотыми да алыми, когда Ждан с Серым добрались до площадки обзорной перед царским теремом. Вид сверху открывался чудный. Весь город как на ладони в красоте своей открывался. Столица берендеева царства название носила звучное — Анфракс — драгоценный камень. Только с самой высокой башни дворца открывался скрытый смысл имени. Густой лес, который обрамлял сказочный град, заключал поселение в изысканную изумрудную оправу. А цепь озер, болот да прудов россыпью жемчуга окружали лес и город Анфракс.

Из столицы во все стороны вели двенадцать дорог-путей. Сверху казалось, словно лучики солнца разбегаются из одной точки сквозь чащу лесную мимо водных ловушек. Новые кварталы строить разрешали архитекторы царские только по окружному плану. Двенадцать улиц вытекали волной белой на окраины и встречались с лесными тропами. А те уже переплетались на краю чащобы с зелеными луговыми дорожками, по которым торговые караваны да люди попадали на большак.

Недругов, кои на град стольный царства Берендеева напасть решились по глупости, смерть грозила неминучая. Не зная слова верного, не одарив дарами нимфа Лимнада пройти сквозь водные препоны невозможно. А коли вдруг чудо случится и враг просочится через армию водяных да русалок, так в лесу сгинет без следа и без косточек.

Деревеньки и хуторки по всей чаще раскинулись. Дружною семьёю живут в них люди и птицы-звери. С лесными духами и живностью договоры крепче слова нерушимого заключены. Не потерпят берендеевичи супостата. А там и помощь от царя-батюшки подоспеет — богатыри сильные, кровь с молоком да мед с кашей. Ногой топнут — горы содрогаются. Рукой махнут — звезды цепляют.

Аккурат на вечернюю зорьку выходили из-за стен белокаменных богатыри берендеевичи обходили дозором по кругу терем царский и расходились-разъезжались на ночную стражу к границам лесным. К той поре люд праздный собирался на них поглазеть, в той толпе и затерялись Серый со Жданом.

Принц ворчал и настаивал на поклон к царю Берендею идти, обсудить-обрядить положение. Волк хмыкал и на уговоры не соглашался. В оконцове сошлись в одном: проследить надобно за царевной, выяснить, куда по ночам уходит да что делает. А там видно будет: по добру али по здорову с Февронией разговор вести.

На том порешили и поторопились к лавчонке, что стояла около подъёмников: успеть билетики купить на прогулку со сказочником, толпу иноземных гостей выгуливал по следам богатырским вокруг царева терема, да историю дворца белокаменного сказывал. В этом походе, который иноземщина экс-кур-си-ей обзывала, (Ждан старательно все новые слова запоминал, чтобы блеснуть потом перед Амбреллой э-ру-ди-ци-ей своей и велиречивостью заумной), Серый приметил местечко для засады.

По всему выходило, что есть в стене каменной дверца потайная, через которую царевна ночью ускользала и по утру возвращалась. Ждан засомневался было, да вспомнил — у оборотней и сух, и нюх отменные, а глаза настолько зоркие, что птичий след спустя неделю разглядеть могут. Возвращаться в таверну не стали, тут же на площадке смотровой прикупили пирожков-булочек да воды-квасу. Чуть стемнело двинулись в сторону того места, где решили цареву дочь стеречь. Как только часы на башне дворцовой пробили полночь, в стене белокаменной образовалась дыра черная из которой тенью выскользнула фигура, во все темное закутанное.

Кабы не хромота, не признали бы соглядатаи Февронию. Косы девица спрятала под шапкой, одёжу мужскую нацепила, сапожки сафьяновые с каблуками звонкими сняла. А сама кралась в ночи как заправский шпион — тихо и бесшумно. Ждана аж передёрнуло: вспомнил стражей императорских, что в такой же одежде тенями бесшумными из стен лаборатории выскочили по его душеньку.

Серый царевну вперед пропустил, да через полчаса по её следам последовал, велев принцу след в след за ним тихим шагом идти да не топать. Теперь-то Ждан понял, зачем оборотень велел на обувку тряпки намотать да хорошенько закрепить. В тишине ночной на версту слышны шорохи и шумы всякие.

Шли они за царевной долгонько. Наследник во времени потерялся, но по ощущениям — час шагали, а то и все полтора. Наконец вышли на полянку, посреди которой стоял домик бревенчатый добротный, частоколом обнесенный. Глянул Ждан на тот забор да чуть не сомлел с перепугу. На каждом острие черепаторчали разномастные. А и пустых глазниц свет призрачный голубой лился, освещая и дом и полянку, и кусты по краям.

«И тишина… Хорошо хоть мертвые с косами не стоят вдоль опушки», — поёжился принц, ближе к оборотню придвигаясь.

Серый лапой махнул, наследник замер на месте, дивясь увиденному: не ведал Ждан, что оборотни могут частично тело свое трансформировать. Не успел царевич моргнуть, как юркнул волк неприметной тенью к избушке. Затаился у частокола, принюхался. Не учуяв, видимо, опасности, тихо скользнул внутрь двора и пропал.

Время шло, а волк не возвращался. Ждан уже извелся весь, ожидаючи. Трижды пытался на разведку вслед за Серым пойти, да на месте оставался, помятуя слова напарника: сидеть, с места не трогаться, под лапами не мешаться, а ежели что — «разгребать будешь сам».

Уже и светлеть начало в лесу, темень отступала, а оборотень все не появлялся. Наплевав на наказ строжайший, рискнул Ждан подобраться к избушке, да заглянуть в нее. Мало ли что, а вдруг помощь волку нужна, лежит там, кровью истекает. Высунулся принц из кустов, огляделся по сторонам и мелкими перебежками рванул к частоколу.

Свет из глазниц из голубого постепенно становился серым. Роса га траву пала. Ждан смелости набрался да в калитку было шмыгнул, как вдруг ворота распахнулись и из них выехал на всадник. Едва не пришибло принца створками, а сердце перепуганной птицей где-то в районе горло задергалось. Замер наследник за дверцей, дыхание затаил и одним глазком в щелку за незнакомцем наблюдал.

Конь белый с гривой длинной, в косы заплетенной, вышагивал неторопливо и величаво. Хвостом следы за собой заметал. Сам наездник, облаченный в белые доспехи, по сторонам не глядел. Доехали до кромки до леса тёмного и исчезли без оглядки.

Выдохнул принц, прислушался — тишина ночная звуками утренними наполняться начинала полегоньку. То птичка чирикнет, то белка орех уронит. Собрался с силами Ждан и крадучись скользнул в ворота раскрытые. Избушка стояла по центру двора. Кроме неё никаких хозяйственных построек не наблюдалось. «Откуда тогда всадник на коне взялся?» — подумалось Ждану, когда он вдоль заборчика тихонько крался, местность осматривая.

Трижды обошел домик принц, пока не решился на крыльцо подняться да внутрь заглянуть. Только за ручку взялся, как дверь распахнулся, откидывая незадачливого принца на землю, а из неё волк быстрее молнии шмыгнул да за ворота кинулся. В последние момент резко развернулся, зубами подхватил Ждана за шкварник, на спину себе забросила, да вместе с поклажей рванул со двора.