Шерлок Холмс и талисман дьявола - Барри Робертс

– А я думал, что смысл всего орнамента как раз в изображенииэтих крестов, – заметил полковник.

– Но вы были настроены на это, – ответил Холмс. – Любойслучайный взгляд, задержавшийся на этом изображении, учитывая егоместонахождение, должен уловить прежде всего повторяющийся декоративный рядкрестов или же орнамент в центре каждого круга, приняв его за некийтаинственный символ, использованный как декоративное средство.

– А что же они представляют собой, мистер Холмс? – спросилДжей.

– Это способ отвлечь внимание, – ответил мой друг. – Самаидея заключена в пересекающихся кольцах.

– Но ведь все орнаменты идентичны, – возразил я, – иодинаковы в местах пересечения.

– Только на первый взгляд, – ответил Холмс и положил своюлупу на фотографию.

Джей взял лупу и внимательно стал рассматривать нижнюю частьфотографии. Через минуту он сказал:

– Доктор Ватсон прав. Нет никакого различия между кругамиорнамента.

– Взгляните еще раз, молодой человек, – ответил Холмс ивынул трубку из кармана. – С помощью лупы можно увидеть крошечные отметины вкаждом из кругов.

Джей вновь вооружился лупой, а мы все ждали. Через довольнопродолжительное время он медленно произнес:

– Да, здесь есть едва заметные черточки. Но такоевпечатление, будто они появились случайно при создании резчиком орнамента.

– Совершенно верно, – ответил Холмс, поднося спичку ктрубке. – А теперь мысленно, пожалуйста, представьте себе, что сердцевины вкругах нет, а есть только эти три круга. Что тогда получается?

– Три круга, разделенные на двадцать четыре части, – ответилбыстро Джей, нахмурившись.

– Значит, продолжал Холмс, – если у нас получается несколькорядов, как здесь, то мы имеем две дюжины отдельных частей-сегментов.

Я припомнил, что несколькими годами раньше мой друг написалне один ученый труд о шифрах и ключах к ним, и меня внезапно озарило. Однакосразу появилось и возражение:

– Но в нашем алфавите двадцать шесть букв.

– Но так было не всегда, – ответил Холмс. – Когда-то оннасчитывал двадцать две, двадцать три, двадцать четыре и двадцать пять букв. Нетак редко случается найти алфавиты без одной-двух букв или букввзаимозаменяющихся – например, I и J, или V и W, а в кельтском алфавите не былони Q, ни Z.

– Так, значит, вы полагаете, что каждый из этих сегментовобозначает какую-нибудь букву? – спросил полковник.

– Да, я пришел к такому заключению как раз в тот момент,когда вы приехали, – сказал Холмс. – И поэтому еще не проверил его на практике.

– Но ведь крошечные отметинки в кругах так похожи на следыот резца, – возразил Джей.

– А что может казаться более естественным? – возразил Холмс.– Орнамент наносился на сырую глину, и вполне вероятно, что при этом моглиостаться такие следы.

Мы все молча смотрели на него.

– Ну, что ж, – сказал Холмс, – давайте проверим теорию напрактике и посмотрим, можно ли таким образом подыскать ключ к разгадке тайны.

Холмс положил чистый лист бумаги на стол и четкимирешительными штрихами перенес на него орнамент с увеличенной фотографии.

– Рисунок будет служить нам схемой, – сказал Холмс. – Если яправ, то нам не составит труда расшифровать этот хитроумный узор.

– Но как вы определите, какая черточка обозначает букву? –спросил я.

– Методом проб и ошибок, Ватсон, – ответил Холмс. – Но многоошибок быть не должно. Этот орнамент напоминает мне о шифре ордена «Роза иКрест». Он все еще используется «вольными каменщиками». Их вариант проще, нотоже включает систему кругов. Наш ловкий старый монах усложнил задачу, поместивтри круга в один рисунок, но, думаю, мы все равно разгадаем его!

– А какой алфавит использован в этом орнаменте? – спросилХарден. – На каком языке говорили в Гластонбери в прежние времена?

– Чтобы знать наверняка, мы должны точно определить, в какоевремя был создан орнамент. Монастырь построили в начале двенадцатого века,потом он сгорел и снова был восстановлен в конце столетия. Нам неизвестно, ккакому времени относится фрагмент, но можно точно сказать, что это было еще доРеформации, то есть в период от начала двенадцатого до середины шестнадцатоговека. Язык может быть вульгарной латынью средневековых монахов, староанглийскимили, возможно, старогэльским, а кроме того, валлийским и норманно-французским.По счастью, я знаком со всеми этими языками.

Холмс опять повернулся к фотографии и начал вписыватькарандашом буквы в свою схему.

– Первая плитка у нас отсутствует, затем идут четыре буквы,затем текст обрывается. Оставшиеся буквы – С, С, L, Е.

– Может быть, это дата, написанная римскими цифрами, а с Еначинается слово? – предположил я.

– Возможно, – пробормотал Холмс и продолжал вписывать буквы.– Во втором ряду у нас сохранились U, S, Z, D опять Z, R – и это бессмысленныйнабор букв! – воскликнул он. – Даже в славянских языках нет таких сочетаний.

– Но вы как будто обмолвились, что у кельтов не существовалобуквы Z, – заметил Джей.

– Верно, – ответил Холмс. – И если Ватсон прав и это латынь,тогда U и S во второй строке могут быть окончанием слова. Если наш монахиспользовал алфавит из двадцати трех букв, тогда двадцать четвертая – простознак препинания. А это дает нам следующее. – И он быстро написал внизу своейсхемы:

– C C L E – – – —

U S * D * R * – O M —

– Неужели монахи в старину действительно так хорошо владелиискусством шифрования? – спросил я. – Наверное, такой сложный шифр относится кболее позднему времени.

– Ватсон, Ватсон, – вздохнул Холмс, покачав головой. –Иногда мне кажется, что вы напрасно получали классическое образование. Вполневозможно, что шифрованные сообщения использовались очень давно, чуть ли не сразупосле изобретения письменности. Еще Фукидид писал, что спартанцы обладалиособым искусственным языком, чтобы передавать тайные вести. Я давно подумываюнад тем, чтобы написать книгу об этих забытых, искусственно созданных наречиях,ведь некоторые из них изменили ход истории. Например, случай с Персивэлом,который расшифровал испанские документы, и Англия была предупреждена, что к ееберегам движется армада.