Оцеола, вождь семинолов. Повесть о Стране Цветов. - Майн Рид

что мозг негра не способен мыслить с той остротой, которая необходима для хорошего охотника. Я знавал негров, которые могли ориентироваться в лесу по различным признакам и идти по следу, проявляя такое же чутье и сообразительность, как любой индеец или белый. И Черный Джек обладал этой способностью.

Вскоре я понял, что по этой части он теперь значительно превосходил меня. И почти сразу же мне пришлось удивиться его проницательности.

Я уже сказал, что мы не обратили бы внимания на следы, если бы не одно обстоятельство. Едва мы отъехали в сторону, как вдруг мой спутник придержал коня и вскрикнул каким-то особенным образом — это восклицание свойственно только неграм: что-то похожее на звук «вуф», который можно услышать от испуганного кабана.

Я взглянул на Джека и по выражению его лица понял, что он сделал какое-то открытие.

— Что такое, Джек?

— Господи! Да неужели вы не видите, масса Джордж?

— Да что именно?

— А вот здесь, на земле?

— Я вижу, что прошло стадо, и больше ничего.

— А вот этот большой след?

— Да, правда, один след немного больше остальных.

— Вот те на! Ведь это же след нашего большого быка Болдфэйса. Я узнаю его среди тысячи других. Сколько кипарисовых бревен перетаскал этот бык для старого хозяина!

— Да, я теперь вспоминаю Болдфэйса. Ты думаешь, Джек, что здесь прошло наше стадо?

— Нет, масса Джордж. Я думаю, что это скот адвоката Грабба. Старый масса продал Болдфэйса массе Граббу. Уж я-то знаю следы своей скотины!

— Каким же образом быки мистера Грабба могли забрести на индейскую территорию, так далеко от его плантации, да еще с погонщиками-индейцами?

— Вот этого-то я и не могу в толк взять, масса Джордж.

Обстоятельство действительно странное. Тут было над чем задуматься. Сам по себе скот не мог зайти так далеко, к тому же надо было переплыть реку. По-видимому, он не шел куда глаза глядят, а его, очевидно, гнали, и притом в определенном направлении. Его гнали индейцы. Может быть, это набег? Или быки украдены?

Подозрение возникало само собой, но достаточных улик все же не было. Быков гнали по проезжей дороге, где стадо вскоре могли бы нагнать его владельцы, и грабители — если они были таковыми — не приняли, как видно, никаких предосторожностей, чтобы замести свои следы.

Это было и похоже и не похоже на кражу и так разожгло наше любопытство, что мы решили поехать по следу и выяснить наконец, в чем тут дело.

Примерно на протяжении мили след совпадал с нашей дорогой, но затем, вдруг круто свернув влево, он повернул прямо в лесную чащу.

Мы решили не отказываться от своего намерения. Стадо, по-видимому, прошло так недавно, что догнать его можно было очень быстро. Поразмыслив, мы решили продолжать погоню.

Вскоре после того, как мы въехали в чащу, до нас отчетливо донеслись голоса людей и мычанье быков.

Сойдя с лошадей и привязав их к дереву, мы отправились дальше пешком. Мы шли крадучись и молча в том направлении, откуда доносились голоса и рев стада, сливавшиеся в непрерывный гул. Было ясно, что мычали те же самые быки, которые только что прошли по дороге. Но разговаривали не те люди, которые пригнали их сюда.

Речь индейца очень легко отличить от речи белого. Люди, голоса которых доносились до меня, были несомненно белые. Они говорили по-английски, уснащая свою речь непристойными выражениями. Мой спутник узнал даже, кто это такие.

— Господи, масса Джордж, ведь это два проклятых негодяя — Спенс и Билль Уильямс!

Джек был совершенно прав. Мы подошли ближе. Вечнозеленые деревья скрывали нас, но мы ясно видели все происходящее. На небольшой поляне толпилось стадо, а рядом стояли два индейца, угнавшие его, и вышеупомянутые достойные личности.

Мы стояли в тени, наблюдая и прислушиваясь. И уже через несколько минут благодаря некоторым намекам, брошенным вскользь Джеком, я полностью уяснил себе, в чем дело.

Когда мы прибыли на место происшествия, сделка была уже закончена и индейцы как раз передавали свою добычу в руки белых. А их хозяева, которые дальше должны были сами гнать стадо, как раз вручали индейцам (безусловно, презренным отщепенцам своего племени) их награду — несколько бутылок виски и горсточку безделушек. Это была плата за ночную работу — угон скота с пастбища адвоката Грабба.

Индейцы, выполнив свое дело, могли удалиться и вволю предаться пьянству у себя дома. Они больше не были нужны. А Спенс и Уильямс теперь могли угнать скот куда-нибудь подальше и продать его за кругленькую сумму. Или, что еще более вероятно, они могли пригнать стадо обратно к Граббу, прихвастнув, что храбро отбили его у шайки индейцев-грабителей. Превосходный рассказ у пылающего камина где-нибудь на плантации!

Это было бы как раз на руку полиции и правительству

О, эти дикие разбойники семинолы — с ними давно пора разделаться, давно пора вышвырнуть их прочь из Флориды!

Так как стадо принадлежало адвокату Граббу, я не стал вмешиваться в эту историю. Я мог рассказать обо всем этом в другом месте и при других условиях. Поэтому, ничем не обнаружив себя, мы с Джеком вернулись к лошадям и продолжали свой путь, углубившись в размышления. Я ничуть не сомневался в том, что пьяные индейцы были наняты Уильямсом и Спенсом. А те, в свою очередь, служили Граббу в этой гнусной проделке. Словом, была круговая порука.

Надо было как-то замутить воду, надо было довести несчастных индейцев до отчаяния…

Глава XXIII

О чем я думал по дороге

В училище, да и за его пределами надо мной часто насмехались за то, что я защищаю индейцев, и попрекали меня, замечая, что кровь древней Покахонтас, после того как она двести лет смешивалась с кровью белых и должна была бы едва струиться в моих жилах, внезапно вновь вскипела и забурлила. Утверждали, что я не патриот, поскольку не присоединялся к крику и вою толпы, столь характерному для наций, когда речь заходит об их врагах.

Нации подобны отдельным людям. Чтобы угодить им, вы должны быть такими же порочными, как они сами, испытывать те же чувства или высказывать их, что, в сущности, одно и то же, разделять их любовь и ненависть, — короче говоря, отказаться от независимости взглядов и убеждений и вопить «Распни!» вместе с большинством.

Таков человек, живущий в современном обществе, и он считается патриотом! А тот, кто черпает свои