В оковах мрака - Кресли Коул

— Я знаю, что ты там, — его голос звучал утомлённо. — Ты теперь меня боишься?

Наоми, пожалуй, никогда не забудет то ужасающее, агрессивное рычание, которое издал тогда вампир. Оно обещало боль, оно говорило о жестокости, не позволяя забыть, кем он на самом деле являлся. И всё же Наоми его не боялась.

Прикусив губу, Наоми загадала:

«Когда я войду в комнату, он не покажется мне таким красивым, как я думала».

Девушка влетела в спальню сквозь закрытую дверь и тут же впилась взглядом в мужчину. Нет, он был даже более прекрасным, чем она его запомнила.

«Très beau[33]».

Почему он настолько её привлекал? Наоми всегда предпочитала более зрелых, состоявшихся мужчин, не столь пылких и пламенных, а тех, чей темперамент немного поостыл под грузом прожитых лет.

Конрад же был подобен пылающему огню… Изумительно прекрасный безумец.

— Где, чёрт побери, тебя носило? — рявкнул вампир без предисловий. Его красные глаза голодным взглядом впились в её лицо, прошлись по груди, метнулись вниз по всему телу девушки и обратно. Он разглядывал Наоми точно так, как это делали мужчины при её жизни.

Как она сможет прожить следующие восемьдесят лет без таких вот обжигающих взглядов?

— Ты скучал по мне? — спросила девушка, не обращая внимания на его тон. Наоми хотела казаться беззаботной. Вампир никогда не узнает, сколько сил ей стоило оставаться вдали от него. — Я должна была быть здесь?

— Раньше ты являлась каждый день, — резко отозвался он.

— Ты велел мне держаться подальше, помнишь? И потом, ты наорал на меня, как взбесившийся медведь.

— Взбесившийся медведь? Я не хотел, чтобы мои братья видели тебя раздетой.

— Конрад, они вообще не могли меня видеть.

Вампир сердито нахмурился.

— Я… забыл об этом! По крайней мере, в тот момент. Иногда мне трудно… — он умолк, а затем добавил: — Проклятье, меня ведь тогда только что укололи этой дрянью!

И снова внутри Наоми шевельнулось непрошенное сочувствие к этому мужчине. Она вдруг подумала, что даже не представляет, что нужно было бы сотворить Конраду, чтобы разрушить это необъяснимое влечение, которое она испытывала к вампиру.

— Почему тебя волнует, увидят ли они меня обнажённой?

Конрад отвёл взгляд и пробормотал:

— Хотел бы я сам это знать.

Наоми спрятала улыбку. Вампира, похоже, влекло к ней не менее, чем её к нему.

— Чем ты там на улице занималась? — спросил Конрад, и в его голосе послышался упрёк.

— Откуда ты знаешь, что я выходила из дома?

— Я целый день тебя не слышал.

Наоми нахмурилась.

— Ты вообще когда-нибудь спишь?

— Нет, если могу, не сплю.

Наоми уже знала, что Конрад спал не больше трёх-четырёх часов в сутки.

— И ты никогда не спишь в одно и то же время. Я не заметила, чтобы у тебя был какой-то режим

— Значит, этого не сможет и никто другой, — обронил он, и прежде чем Наоми попыталась выяснить, что он хотел сказать, вампир сменил тему:

— А теперь расскажи мне, чем ты занималась всё это время?

— Ну, если ты так хочешь знать… Я наблюдала за головастиками. Решила выяснить, как долго у них отрастают ножки. С точностью до минуты.

— Головастики? Зачем тебе это?

— У тебя есть другие предложения, Конрад? Чем ещё мне заниматься?

Вампир не знал, что ответить на это.

— Единственная газета, которую я смогла выудить с подъездной дороги, уже прочитана вдоль и поперёк. В доме нет ненасытных новобрачных, или ищущих приключений подростков, вооружённых баллончиками с краской, так что мне не за кем подглядывать и некого пугать. Однако теперь я здесь, так чего ты хотел?

Конрад дважды открыл и закрыл рот, как будто не знал, с чего начать, но так и не произнёс ни слова

— Ничего? — беззаботно поинтересовалась девушка и помахала рукой. — Ну ладно, всего хорошего…

— Останься! — воскликнул вампир. — Я хочу, чтобы ты осталась.

— Почему? Находишь моё общество более интересным, чем созерцание облупившейся краски на потолке?

Конрад покачал головой.

— Я хочу с тобой поговорить.

Высоко подняв подбородок, Наоми с беспечным видом прошествовала через комнату и уселась в воздухе над кушеткой в проёме окна.

— Возможно, я останусь, если ты согласишься ответить на пару вопросов.

— Каких вопросов?

— Я случайно подслушала несколько разговоров твоих братьев, но многое, из сказанного ими, мне совершенно не понятно. Ты мог бы кое-что прояснить.

Он как-то устало, коротко кивнул, соглашаясь.

— Что они имеют в виду, говоря о твоих воспоминаниях?

— Если вампир пьёт прямо из вены, он пьёт живую кровь. Живая кровь несёт в себе воспоминания человека о всей его жизни. Таких воспоминаний со временем становится всё больше и больше, пока ты не теряешь над ними контроль. Я уже не могу отличать чужие воспоминания от своих собственных.

— Мёрдок каждую ночь возвращается откуда-то с новой информацией о тебе. Он говорит, что чуть ли не все на свете хотят видеть тебя мёртвым, — продолжила девушка.

— Это правда.

— Он также сказал, что ты, возможно, играл со своими жертвами, прежде чем убить их.

— Я делал только то, за что мне платили.

— Тебе платили за то, чтобы ты разрывал им глотки так, что жертва лишалась головы?

Конрад прищурил глаза.

— Когда пьёшь из источника, помимо воспоминаний жертвы ты получаешь и бульшую часть силы того, кого убиваешь, и даже его магические способности. А гарантированно убить бессмертного можно лишь обезглавив его.

— А женщин и детей ты тоже убивал? И людей?

— Зачем мне это? — недоумение Конрада казалось искренним.

Немного успокоенная его ответом, Наоми продолжила:

— Как ты стал вампиром?

Гнев исказил лицо мужчины.

— Николай решил влить мне в глотку своей заражённой крови, когда я был при смерти.

— Ему не надо было тебя кусать?

— Так бывает только в фильмах, — пояснил Конрад. — На самом деле лишь кровь запускает механизм трансформации, а смерть выступает катализатором этого процесса. Обратиться в существо Ллора можно только так.

— Значит, стать вампиром так легко?

— Легко? Не знаю. Это не всегда работает. И когда не срабатывает, ты просто умираешь.