Бумеранг Гейдриха - Олег Семергин-Каховский

— Такие списки должны охватить всю страну. Для начала начните с евреев, которых нам щедрой рукой поставила Польша. Для каждого еврея должно быть указано имущество, которым он здесь владеет. Я понимаю, что полную секретность такого мероприятия обеспечить невозможно, но надо стремиться к этому. У вас тысячи добровольных, горящих энтузиазмом помощников, используйте их. Это вам поможет составить полную картину об имуществе евреев: ведь нас интересует все имущество, а не только то, что на бумаге. А прятать свое имущество от официальной регистрации евреи умеют как никто другой. Вот здесь вам и помогут ваши помощники: кто как не сосед знает, кто какую овцу стрижет. Я такое большое внимание уделяю этому вопросу, потому что все это имущество украдено у немецкого народа и должно принадлежать ему. Все сделки по передаче имущества мы объявим недействительными.

— Поднимется большой шум, — с сомнением сказал Мюллер, — такую акцию трудно юридически обосновать.

— Ну, это уже не ваша забота: вы забываете, что у нас есть юридический отдел с блестящими юристами. Ваша задача — для начала составить списки. Потом вы составите на каждого такого еврея предписание покинуть страну в течение суток. При себе разрешите им иметь продуктов на один день и небольшую сумму денег, которая может потребоваться на эти сутки. Потом пусть о них заботится Польша, которой они и принадлежат. К тому же, будьте уверены, перед отъездом оттуда они достаточно припрятали на черный день. Заранее начните отбор и подготовку своих людей и помощников для этой акции. Акция должна проводиться быстро и жестко: учтите, еврей легче расстается с жизнью, чем с имуществом.

Гейдрих помолчал, пожевал нижнюю губу и закончил:

— Нам надо освобождать экономику от евреев. Давайте мы с вами и сделаем первый шаг в этом направлении. Грядут великие свершения, и мы не можем себе позволить, чтобы в самый неподходящий момент на наших предприятиях вспыхнули забастовки и манифестации, как это было во времена Первой мировой войны. Разработайте детально план этой операции, которую мы назовем, скажем, «Авгиевы конюшни», и доложите мне. Подключите к работе расовый отдел, это, конечно, должна бы быть его работа, но так как финальный этап все равно должен принадлежать вашим людям, то уж и общее руководство над операцией я поручаю вам. У вас есть какие-нибудь ко мне вопросы?

— Никак нет, группенфюрер. — Мюллер встал, — Разрешите идти?

— Идите. И отложите пока все дела, которые могут потерпеть. Эта задача стоит очень остро: мы должны продемонстрировать всем нашим врагам, что не остановимся ни перед чем, когда дело касается немцев. А это сейчас очень важно!

Мюллер неловко щелкнул каблуками и вышел.

Гейдрих прошел в кабинет Беста, не дожидаясь приглашения сел в кресло, стоявшее около небольшого журнального столика, и жестом пригласил Беста занять соседнее.

— Мне нужна ваша помощь в одном важном деле, — начал Гейдрих, как бы объясняя свое неожиданное появление, — фюрер приказал мне подготовить указ о депортации всех евреев, которые сами или их предки приехали в Германию в этом веке. Но это еще не все: мы хотим конфисковать их имущество, что потребует хорошего юридического обоснования, а здесь уж без вас не обойтись. Главное, конечно, это конфискация имущества. Депортацию обосновать не трудно, и либеральная общественность это проглотит. Но вот конфискацию без должного объяснения они в один голос назовут грабежом.

Бест усмехнулся:

— Так ведь так оно в принципе и есть. Если смотреть чисто с юридической точки зрения. Но ты слишком прямолинеен. Не надо заикаться ни о какой конфискации. Назови это национальным достоянием и оформи как кредит, по которому кредитор может получать только проценты. Проценты сделай самыми мизерными, да еще привяжи к ним прибыль. Выплачивать эти проценты должны будут новые хозяева, которых судить строго, в связи с напряженными временами, мы не будем. Вот тебе прекрасное решение вопроса.

— Гениально, — засмеялся Гейдрих, — И если мы еще запретим передавать имущество по наследству, то все решится наилучшим образом!

— И это вполне можно сделать. Так что забудь о всяких конфискациях, — улыбнулся Бест, — Юриспруденция — это тот же грабеж, но на законных основаниях.

— Слушай, Вернер, — продолжал улыбаться Гейдрих, — может, ты составишь мне эту, юридическую часть указа. И сделай, пожалуйста, побыстрее, но постарайся, чтобы сведения об указе не расползлись за пределы нашего ведомства. Эту операцию мы проведем быстро и неожиданно. И пока она держится в секрете.

— Хорошо, я подготовлю тебе такой документ. А насчет секретности не беспокойся: я прекрасно понимаю, что если сведения про такую операцию просочатся наружу, то паника будет огромная. Среди определенной части населения, конечно. А что будете делать с оставшимися?

— Пока об этом не думали и не говорили.

— Могу подать идею. Воспользуйтесь французским изобретением — гетто. Правда, французы, как всегда, сделали только половину, да и ту не лучшим образом, но американцы довели идею до конца. Французы сделали компактное поселение, кстати говоря, именно для евреев. Евреи там жили по своим законам. Неудобство было в том, что они оттуда свободно выходили, а когда совершали преступления на французской территории, то их передавали в гетто для суда по законам гетто. Это было очень неудобно: например, если еврей убивал француза, его ловили и передавали для суда в гетто, но если по законам гетто это не было преступлением, то его отпускали. Американцы более практичны: они создали гетто для своих обезьян-негров, но вот отпускать их оттуда не стали. А в гетто те варились уже, что называется, в собственном соку. Если мы создадим подобные гетто у нас, то решится вопрос и с их полезностью: насколько те наработали — настолько получили продуктов. Хотят бастовать — пожалуйста, но пусть сами думают, чем кормиться. А успокаивать забастовку будут их раввины.

— Идея неплоха, — согласился Гейдрих, — мы уже думали, что надо будет сделать нечто подобное. Ну ладно, мы обо всем договорились, я пойду: у меня уйма работы по Чехословакии.

За столом заседания в кабинете Гейдриха сидели сам Гейдрих, Вернер Лоренц, Генрих Мюллер и Вальтер Шелленберг. Заседание открыл Гейдрих.

— Мы все последнее время много и плодотворно работали с проблемой Чехословакии. Но пока наши главные усилия были направлены на Судеты. Сейчас этот вопрос, можно сказать, себя уже изжил. Не сегодня завтра Судеты будут присоединены к рейху, но вы прекрасно понимаете, что это не все. Остаются сама Чехия и Словакия. Мы должны смотреть в будущее, мы как первопроходцы. Я собрал вас здесь, чтобы обсудить наши планы по работе с этими регионами.

Он откинулся на спинку стула, обвел всех присутствующих взглядом и продолжил:

— Управление Лоренца должно подогревать желание всех фольксдойче объединиться с Германией, но на самом деле не спешить с их вывозом. Это будет создавать нездоровую атмосферу во всей Чехословакии. Народ будет терять уверенность в своем собственном государстве, забудет обо всем, что оно им дает. И будет смотреть на заграницу, как на землю обетованную.