Алтарь эго - Кэти Летт

Я посмотрела на серые облака, напоминающие разбухший кочан цветной капусты. Внезапно нас залило бледным солнечным светом, словно в небе прорезали дырку. Душный жаркий воздух поднимался от земли, источая особый едкий запах.

– А ты? – Он предложил косяк мне.

Обычно я не курю траву. Она низводит мой сарказм до тупости. К тому же Джулиану это не нравится. Я взяла косяк, сама себе удивляясь, но еще удивительнее было, что я стала отвечать на его вопрос.

– Я ненавидела своих родителей. Бросила школу. Своим ходом путешествовала по Азии. Поднабралась опыта.

– Ты бросила школу? Отчего же ты го'оришь, как высший класс? Ты самая настоящая леди. Зна'шь, я не могу себе представить, как ты какаешь. Наверно, твои какашки – такие малюсенькие, изящные колбаски.

Да, этот мужчина – поэт! Я засмеялась вопреки себе.

– Потом, получив грант, поступила в школу искусств, – объясняла я. Хотя на самом деле меня облагородил Джулиан.

– Вот я тоже хочу так. Поднабраться опыта. И, к'нечно, выступить в зале «Мэдисон-Сквер-Гарден» в Нью-Йорке.

Горизонт лихорадило. Пурпурные полосы исцарапали небо. Башня «Телекома» высилась за рядами деревьев, как декоративная палочка в экзотическом коктейле.

– Понимаешь, именно поэтому ты мне и нравишься. Ты знаешь все эти умные слова, и ты одна из самых сладких женщин, которым я имел удовольствие лизать в своей жизни.

Я задержала дыхание. Если бы мы сидели где-то в помещении, сработала бы пожарная сигнализация.

– Послушай, Закери, мне все это очень льстит. Но между нами ничего никогда не получится. Мы слишком разные. Понимаешь, ты американец. У тебя даже зубы само совершенство. А у меня есть пломбы. Вот, смотри. – Я открыла рот и повернулась к нему. – Целых пять.

– А по-мо'му, ты чертовски х'рошо выглядишь.

– И еще одна вещь. Американцы такие вежливые. Ну а я старая крикливая перечница, вечно ругаюсь.

– Старая?

– Вот видишь. Ты даже не понимаешь, что я говорю.

– Я хочу трахнуть тебя. Эт' тебе понятно?

Сигарета выскользнула у меня из рук.

Вечерний воздух был таинственным и шелковистым. Казалось, возможно все. Наши бедра заговорщически прижимались друг к другу.

– Но это просто невозможно. Я люблю Джулиана. Я не могу больше с тобой видеться, – сказала я, прилепившись к нему, словно мы оба были обмазаны суперклеем. Вздыхая, я уткнулась разгоряченным лицом в его горячую шею.

Я говорила рассудительно и благоразумно: «Ты едва достиг половой зрелости, а мне пора на пенсию. У тебя есть поклонницы, а я почти замужем». Но мои гормоны предавали меня. Возможно, потому, что на мне уже не было ничего, кроме кроссовок «Адидас».

* * *

– Ты с ним переспала, ведь да? – жестко спросила Кейт, когда я вернулась в офис принять душ и сменить одежду. Она всегда работала допоздна.

– Откуда ты знаешь?

– Да потому, что у тебя в голове пол-Гайд-парка. Может, это ключик к разгадке, ты, королева красоты?!

– Разве секс не самая прекрасная вещь на свете?

Кейт просверлила меня взглядом поверх очков.

– А ты пробовала прыжки с парашютом?

– Только не говори Анушке, ладно? Я не хочу, чтобы об этом прознали все.

– Хорошо.

* * *

– Он засадил ей, – объявила Кейт полчаса спустя, как только Анушка заглянула в офис, чтобы вернуть мороженое, которое полицейский не взял.

– Не может быть! И как это было? А ты расскажешь Джулиану?

– Конечно нет. Послушай, мне нужно было это проделать, чтобы избавиться от него. Понятно?

Теперь я исцелилась. Я больше никогда-никогда его не увижу.

– Хорошо, – сказала Кейт.

– Хорошо, – добавила Анушка.

– Да, – повторила я.

– Ну, – сказала Кейт после короткой паузы. – Так когда ты увидишь его в следующий раз?

– Как только мы закончим этот разговор, – ответила я.

* * *

Той ночью мы занимались любовью в одном из обветшалых мотелей в Кингз-Кросс.

– Можно мы снова увидимся? – спрашивал он.

– Нет. Определенно нет.

– Тогда можно я просто доведу тебя до оргазма?

– А… да.

* * *

На следующий день мы вцепились друг в друга в сауне, словно утопающие за соломинку.

– Ты знаешь, сколько длится просто физическое влечение?

– Хм… не знаю. Пять-шесть часов.

– Тогда нужно поторапливаться.

И, растворяясь в соленых, слепящих глаза поцелуях, мы захлопнули дверь.

* * *

В течение следующей недели мы занимались сексом во всех мыслимых и немыслимых местах и позициях. Только подопытные кролики трахались больше, чем мы. У нас был секс по телефону – только в этот момент мы находились в одной телефонной будке. Мы трахались под музыку, сидя на заднем ряду стадиона Уэмбли. Я стала мечтой агента ФБР, потому что все мое тело было в отпечатках пальцев.

Руки Закери открывали мне части моего тела, о существовании которых я и не подозревала. Целая эрогенная топография, цепи еще не покоренных вершин. В наших лихорадочных объятиях-схватках – смятые простыни, шкафы в подсобных помещениях, капоты машин (у меня на спине еще много дней красовалась эмблема «BMW») – мы потеряли счет времени. Утро, день, полночь… все превратилось в одни сутки. Наш мир заканчивался кончиками пальцев наших переплетенных ног.

С неохотой возвращаясь к нормальной жизни, я чувствовала, что нетвердо стою на ногах, теряю всякую ориентацию, словно аквалангист, покинувший просторы подводного океанического мира. Все казалось серым и лишенным жизни. Воздух был липким. Я скучала по чистейшему кислороду страсти.

– Так, Бек, ты готова закрутить со мной роман? – спросил Закери на седьмой день. Можно было и не спрашивать.

У меня были стабильные отношения. Мой без пяти минут муж интеллигентен, с изысканными манерами, благоразумен и не лишен сострадания. А этот панк, рэп-звезда, принадлежал к низшим из низших. Его волосы всегда спутаны, неряшливые футболки разорваны. От него за десять метров несет виски «Джонни Уокер», и он никогда не читал Томаса Пинчона. И я ответила ему: «Да, черт возьми!»

– Любовная связь? – Лицо у Кейт вытянулось, словно я ей только что сообщила, что у меня последняя стадия рака. – Но ты же сказала, что перетрахалась и теперь он выйдет из твоей системы кровообращения?

– Да это всего лишь романчик. Я знаю дорогу обратно, понимаешь? Может, когда все это перегорит, я наконец смогу остепениться?