Сделка с Прокурором - Наталья Шевцова

И она оказалась права. За придворным театром-склепом последовали три предваряющие вход в Тронный зал аванзалы[1], стены двух из которых были завешаны картинами известнейших маранских художников, а всё свободное пространство заставлено скульптурами, изображающими бибмаралейские, религиозные сюжеты (Бибмаралия - это священное писание, содержащее в себе мифы и догматы маранской религии).

Третья аванзала была полностью увешана гобеленами, на которых были изображены зимние сюжеты: заснеженные горы, леса, дети и взрослые, играющие в снежки, катающиеся на санках, лыжах и коньках.

Кругом куда глаз не кинь, стояли коньки, лыжи, сани, клюшки, шайбы и даже каски, изготовленные из драгоценных материалов.

Так как комната просто искрилась от переполнявшей её магической энергии, то Элизабет догадалась, что весь этот спортинвентарь - помимо своего прямого предназначения, является также ещё и мощнейшими защитными артефактами.

Несмотря на то, что для полноты впечатления Элизабет не терпелось увидеть Тронный зал, она все же вздохнула с облегчением, когда узнала, что встреча с королем будет проходить не в Тронном зале, а в примыкающем к нему будуаре.

Но попав в будуар, сплошь и рядом завешанный портретами тех самых предков, скульптуры которых она совсем недавно видела пялящимися на пустующую сцену театра, девушка вздохнула с ещё большим облегчением, узнав, что и здесь они тоже не задержатся, а направятся в личный кабинет Ледриха IV.

- Эди, сынок! Я так волновалась! - к Эдварду с объятиями бросилась женщина в обтекающем её стройную фигуру небесно-голубом платье саронг. - Мара, благодарю тебя, что защитила его! - женщина возвела взор к потолку. Её коса цвета ночи контрастировала с нежностью наряда, точно также как колючие, черные глаза с обманчивой нежностью её образа, когда та окинула холодным, надменно-оценивающим взглядом спутницу своего сына. - Эди, а что ЭТА здесь делает?! - синие глаза женщины метнули в «эту» обильно смазанные ядом дротики-взоры, а улыбка превратилась в звериный оскал.

«Точь-в-точь такой же оскал был у акуло-завры, которая нас чуть не сожрала!» -мысленно прокомментировала улыбку Снежаны Мараледвиг Элизабет.

Девушка мысленно застонала. О маниакальности и свирепости материнской любви Снежанны Мараледвиг к своим детям по королевству ходили не просто анекдоты, но страшные истории. А Элизабет, она и с дядей -то Эдварда не особо была готова встретиться, так что уже говорить о мамазавре...

Эдвард Марано клюнув мать в щеку, нежно, но настойчиво вырвался из её объятий. -Мама, дядя! Элизабет здесь со мной, потому что она часть моего плана по установлению ловушки на крота, который завелся то ли в прокурорской, то ли в судейской, то ли в уголовной магистратуре, а возможно и во всех трех, - спокойно объяснил он и дальше изложил для них суть дела во всех подробностях.

Однако мамазавра, кроме того, что не была милой и пушистой, не была также и наивной, и поэтому сразу же предположила: - Я уверена, что идея стать королевским генеральным подрядчиком принадлежит ей и только ей! - она провозгласила это так, словно уличала в злодеянии, страшнее которого нет.

- Мама, идея от начала и до конца моя. Меня только что пытались убить. -одновременно спокойно и очень весомо возразил королевский прокурор.

- Магобиль был её, значит, это её только что пытались убить! - мамазавра ненавидяще уставилась на ту, из -за которой она чуть не лишилась единственного сына. - И да, кстати, Эдвард, объясни мне, что ТЫ делал в ЕЁ магобиле?!

- Мама, мне тридцать четыре года! - праведно возмутился совершеннолетний сын. - Так что делаю всё что хочу, с кем хочу и где хочу! - в его голосе зазвучали раздраженноупрямые нотки.

Но мамазавру, воспитавшую королевского прокурора, не так уж и легко было сбить со следа. С уверенностью опытной ищейки она мертвой хваткой вцепилась в более слабое звено в паре подследственных:

- Что мой сын делал в вашем магобиле в то же утро, когда вас пытались убить?! -Снежанна Мараледвиг задала вопрос таким надменно-обвинительным тоном, что Элизабет даже в голову не пришло возмутиться уже самой постановкой вопроса, не говоря уже о тоне.

- Он сам! Он навязался мне! - поспешила начать оправдываться она под обвиняющим взглядом мамазавры. - Я была против, чтобы он ехал со мной в одном магобиле! Очень, очень против!

Элизабет ненавидела себя за то, что оправдывается, но ничего не могла с собой поделать. Это женщина действовала на неё как удав на кролика. - Я имею в виду, - продолжила объяснять она, - что я настоятельно рекомендовала ему сесть в его собственный магобиль. Более того, хотите - верьте, хотите - нет, но я сделала всё от себя зависящее, чтобы избавиться от него! - под конец фразы ей всё-таки удалось взять себя в руки и сделать так, чтобы голос её не просто перестал дрожать, а зазвучал уверено.

- Вы хотите сказать, что пытались избавиться от моего сына? - ледяным тоном уточнила Снежанна Мараледвиг, приподняв в изумлении идеально очерченную правую бровь.

- Не хочу сказать, а говорю! Я пыталась избавиться от него! - запальчиво выпалила Элизабет, решив, что если она не спасовала перед исполинской акуло -заврой, то мамазавры, которая, как минимум, в сотню раз меньшего размера, она и подавно не должна была бояться.

В ответ на столь страстное признание подследственной явно опешившая мамазавра часто заморгала, а Эдвард Марано не выдержав, хрюкнул от смеха. Впрочем, он тут же поднёс к своим губам сжатую в кулак ладонь и сделал вид, что его неожиданно атаковал приступ сильного кашля.

- Ой! - прижала раскрытую ладонь к своим губам Элизабет, поняв вдруг, как могло быть истолковано её последнее заявление. От её уверенности в себе в тот же миг снова не осталось и следа. - Нет, нет! Вы не правильно меня поняли! Я не пыталась избавиться от вашего сына! В том смысле, что не пыталась избавиться насовсем! Я просто хотела избавиться от его присутствия, в смысле, непосредственного присутствия! То есть, времен...

- Ледрих, ты её слышишь? - нарочито потрясенно поинтересовалась женщина у брата. -Да она же опасна для моего сына!!! - решила и постановила мамазавра.

- Ма-а-ама! - возмутился поведением и заявлением матери Эдвард. - Ты введешь себя в высшей степени предвзято!

- Моя материнская интуиция ещё никогда меня не подводила, - вздёрнув подбородок возвестила мамазавра. - И сейчас она мне говорит, что эта девушка желает тебе зла.

- Ма-а! Совсем недавно я добивался для этой девушки смертной казни, а теперь я эту девушку использую в своих целях! Разумеется, она не может быть счастлива по этому поводу! - процедил Марано сквозь зубы.

- Я всё сказала! - в голосе мамазавры отчетливо прозвенели льдинки.

- Мама, прости за прямоту, я, конечно же, очень уважаю твоё мнение, но решать не тебе, а.

- Стоп, Эди, потом! - резко и отрывисто перебила сына мать. - Сейчас у меня маникюр, на который я и так уже опаздываю! Но не забудь, пожалуйста, ужин сегодня в семь.