Темный Луч. Часть 3 - Эдриенн Вудс

Роберт таким же проницательным, как ты?

— Было неразумно держать его в стороне от этого, — сказал Герберт.

— Ты знаешь, почему мы не могли ему сказать. Он нужен Рубикону. Если бы мы сказали ему, он бы бросил своего сына, всю свою семью и воспитывал бы ее как свою дочь.

— Да, я знаю Роберта. Он был готов на все ради Альберта. Это не так уж плохо, Таня.

Он пристально посмотрел на нее, и она кивнула.

Это было странно. Временами я искренне верил, что у Меднорогого были какие-то собственные убеждения, когда дело касалось этого Зеленого Пара.

Два дня спустя двенадцать человек появились на нашем пороге. Они поклонились Герберту. Он был драконом короля Луи и все еще выполнял свои королевские обязанности по отношению к Мэллоунам.

Я сидел с Еленой в гостиной. Она играла со своими игрушками на полу. Когда вошли незнакомцы, она быстро подползла ко мне и забралась мне на ноги. Я положил одну руку на диван, и она взяла мой большой палец другой. Это было похоже на расслабленный кулак, если не приглядываться слишком пристально.

— Все в порядке. — Я погладил ее по спине. — Никто не причинит тебе вреда.

Они подошли ближе.

— У нее глаза ее отца. Мэллоун полностью, — сказала Лунный Удар по имени Марион.

Герберт усмехнулся.

Нелегко было игнорировать ее так, как это делал он. Я был без ума от нее. Возможно, это было потому, что она была единственной, кто мог меня видеть.

Наконец подошла Таня и пожала всем руки.

Группа из двенадцати человек преклонила колено перед Таней.

— Мы клянемся ценой наших жизней обеспечить безопасность этого ребенка. Это наша Драконья Клятва.

Ого, это грандиозно.

Говорили, что Клятву Дракона можно нарушить только смертью. Я мог чувствовать силу магии, которая связывала их жизни с Еленой. Наблюдать за этим было необыкновенно.

Я поднял брови, глядя на Елену, будто она могла понять серьезность ситуации. Она хихикнула, снимая напряжение в комнате.

Все засмеялись, а Таня подхватила ее на руки и по-матерински прижала к себе.

Они остались на ужин, а потом долго совещались с Гербертом. Они хотели знать его планы на будущее по обеспечению ее безопасности.

Я остался с Еленой, тихонько напевая.

Теперь это была моя жизнь.

— 14~

ДЕНТ

СВЯЗЬ

Притяжение было невеселым, но я мог находиться только на определенном расстоянии от Елены. Если бы я не обращал внимания, то потерял бы равновесие. Ей показалось забавным наблюдать, как меня тащит по воздуху за ней.

Иногда я притворялся, что у притяжения есть свой собственный разум, и бросался наутек, просто чтобы рассмешить ее.

Приближался первый день рождения Елены, и наступало лето. Я не чувствовал ни тепла, ни холода. Это было странно, потому что я почувствовал боль, когда сильно приземлился после рывка. И я чувствовал крошечные ручки Елены на своей коже и траве, когда играл с ней на улице.

Казалось, то, что я делал с Еленой, было реальным, а всего остального не существовало.

Герберт стал дружелюбнее относиться к Елене. Он сильнее прижимал ее к себе и говорил с ней по-отечески. Он нравился ей больше, чем Таня. Я мог это сказать.

Он дал ей несколько прозвищ. Сначала он называл ее своим маленьким медвежонком, но потом сократил это до просто медвежонок или мишка.

Наконец-то наступил ее первый день рождения. У них была небольшая вечеринка с двенадцатью, которые принесли свои Драконьи Клятвы. Все взрослые и ни одного ребенка, но Елена, казалось, не возражала. У нее был я.

У нее не было настоящих друзей, кроме меня.

***

После того, как все ушли, мы втроем сидели в гостиной и смотрели, как Елена спит посреди пола, окруженная своими новыми игрушками. Мы все были поражены.

Таню внезапно охватила паника.

— Что происходит? — спросил Герберт.

— Я не знаю, — сказала она, задыхаясь, затем душераздирающий крик сорвался с ее губ.

Елена вздрогнула, проснулась и заплакала.

Герберт подхватил Таню на руки и отнес в их комнату. Она корчилась от боли.

Я поднял Елену и положил ее на диван рядом с собой. Я утешил ее и сказал, что все будет хорошо. Она успокоилась.

Через несколько минут пришел Герберт и поднял ее с дивана.

— Ты такой храбрый маленький Медвежонок. С мамой все будет в порядке.

Из спальни доносились крики Тани. Герберт крепко обнимал Елену и пытался отвлечь ее. Наконец, он сказал:

— Пойдем прогуляемся.

Лес был идеальным убежищем. Он научил Елену ловить жуков-молний. Она так мило произнесла слово «жук».

Мы вернулись с Еленой, спящей в объятиях Герберта. Таня пила чай, на ее лице были написаны ужас и печаль.

Он не повел Елену наверх, в ее комнату. Я был рад. Я хотел услышать, из-за чего произошла вспышка у Тани.

— Что случилось? — Он сидел на диване, прижимая Елену к своей груди.

— С ней все в порядке? — спросила Таня, протягивая руку, чтобы погладить Елену по спине.

— Она справилась с этим лучше, чем я думал.

Она кивнула, и ее рот искривился в беззвучном крике, когда необузданные эмоции сотрясли ее.

— Таня, что происходит?

— Это Кэти. Она мертва. — Она говорила сквозь слезы.

Мы оба ахнули. Как она могла быть мертва?

— Ты уверена? — спросил он.

— Я все почувствовала. Это была самая ужасная смерть, Жако.

— Герберт, — поправил он ее. — Как она умерла?

Это то, что и я хотел знать.

— Сгорела заживо.

***

В течение следующих недель Таня носила траур по своей всаднице.

Герберт попытался разузнать побольше информации. Он поговорил с другим Меднорогим, который поклялся защищать Елену.

Итан был отрезан от Пейи смертоносной фауной и флорой. Никто не мог дозвониться.

Виверны напали на замок. Когда король Хельмут пришел в себя, он рассказал, кто предал королевскую семью. Это была правая рука короля Альберта, Горан. Близнец короля Хельмута.

Я вспомнил его. Он свободно говорил по-вивернски и питал страсть к темной магии. Он был блестящим Драконианцем, но, казалось, был обречен на зло. Горан был тем, о ком говорилось в предсказании Вайден, и причиной, по которой существование Елены должно было храниться в секрете.

Меднорогий также подтвердил, что смерть королевы произошла так, как сказала Таня. Виверны привязали ее к кровати и подожгли. Елена никогда не узнает своих родителей. Оба погибли в засаде.

Это был печальный день для всех, но и нам предстояла работа. Защищать Елену будет сложнее, чем мы ожидали. Больше не было возможности ждать, пока угроза минует. Нам нужно было защищать ее до тех пор,