Старая погудка на новый лад. Русская сказка в изданиях конца XVIII века - Автор Неизвестен

в зубах, кричали: «Ах робята! Беда наша — вол вола съел». В обыкновенное время пригнав волов на господский двор, объявили господину, что Климка удавился и они видели, как он висел на дереве, а притом сказали, что с ними случилось великое несчастие, чего и предки наши не слыхивали: вол вола съел и остался в зубах только один хвост. Помещик нимало сему не удивлялся и, ничего не говоря своим крестьянам, послал искать Климку, которого нашли в питейном доме с подобными ему ярыгами. Как скоро он пришел на господский двор, то все удивились, и помещик спрашивал его: «Украл ли ты вола?» — «Украл, сударь, — отвечал Климка, — и продал, а деньги уже пропил с приятелями». — «Когда ты искусный вор, — сказал помещик Климке, — то укради у сонной моей жены с руки перстень». Климка и от сего не отказался, хотя, впрочем, и великого труда стоила сия работа.

В следующую ночь пришед Климка тайно в господские покои, прошел прямо в спальню и, зная, что девка-чернавка была очень сонлива, лег на полу. Несколько спустя госпожа, махнувши рукою, сронила перстень и закричала: «Девка!» В сие время Климка притворным голосом ответствовал: «Чего изволите, сударыня?» — «Подними перстень, — сказала госпожа, — и возьми к себе до утра». Климка, получа таковую добычу, нимало не медля вышел из покоев и сошел благополучно с господского двора и, пришед в обыкновенное свое пристанище, начал веселиться, положа перстень в заклад. Помещик поутру спрашивал у девки-чернавки перстня, которая отвечала ему, что никогда не брала. Помещик догадался, тотчас послал искать Климку, которого и нашли в его жилище. Климка без всякого опасения пришел к господину, который спрашивал его: «Украл ли ты перстень?» — «Украл, сударь, — отвечал Климка, — и половину денег уже пропил». — «Хорошо, друг мой, — сказал ему помещик, — так укради же в нынешнюю ночь у меня шкатулку с бриллиантовыми и алмазными вещами, которая будет в людской избе». Климка не отказался, а помещик приставил четырех человек, вооруженных саблями.

Климка, видя, что сия работа очень трудна, вздумал подняться на хитрости: немедленно пошел в убогий дом и, взяв от мертвого тела руку, привязал на шест. После сего пошел прямо к назначенной избе и начал шарить рукою по столу, что услыша, караульные подбежали к окошку и ударили саблями по оному, от какового удара рука свалилась с шеста. Караульные, увидя руку, закричали: «Ну, братцы, теперь-то полно Климке воровать: мы отрубили у него руку», — которую взяв, положили на полку вместе со шкатулкою, а сами без всякого уже опасения полегли спать. Климка же спустя после сего несколько часов подошел потихоньку к избе и, взлезши в окошко, взял беспрепятственно шкатулку, не позабыв также захватить и руку, и пошел с добычею своею в питейный дом.

В следующий день поутру очень рано помещик пришел в людскую избу и спрашивал у караульных, все ли благополучно они стояли ночь. «Все, слава Богу, — отвечали караульные, — и Климка уже более воровать не станет, потому что мы отрубили ему руку». — «Да где ж она?» — спросил господин. «На полке лежит вместе со шкатулкою», — отвечали караульные. «Подайте мне ее и шкатулку», — сказал господин. «Очень хорошо, сударь», — и, подошед к полке, шарили довольно времени, но не могли найти ни руки, ни шкатулки. Помещик же, ведая проворство Климки, не мог более сомневаться в том, что это миновало его рук, и послал искать Климку, которого, нашед, привели на господский двор. Помещик, видя Климку с обеими руками, спрашивал у него, украл ли он шкатулку. «Украл, сударь, — отвечал Климка, — и несколько уже из нее пропил». Помещик, видя, что Климка в проворстве своем не ослабевает, но час от часу успевает, предложил ему, чтобы он взял его в свои ученики. «Я согласен на сие, — отвечал Климка господину, — но только с тем условием, чтобы ты во всем мне повиновался». Господин на сие согласился.

Спустя после сего дня три, изготовя две кожаные сумки, пошли оба из своего селения в другое и пришли в трактир, где обедали богатые купцы, ехавшие в чужие края с товарами. Они, вошед в трактир, сели подле купцов. Климка в сие время говорил своему ученику: «Смотри, не зевай». Как скоро купцам подадут какое кушанье, то мастер с учеником, приметя зазевавшихся купцов, снимали оное со стола и выливали в свои сумки. Купцы же, будучи голодными, упрекали друг друга, что один из них поел все кушанье; и в такой между собою вступили спор, что, не могши сами решиться, пошли к трактирщику. Климка же со своим новым учеником в сие время вышли из трактира другими дверями и потом свели несколько подвод с товаром купеческим и поскакали не оглядкою со двора. Напоследок, приехав в лес, который от дороги отстоял весьма далеко, начали делить свою добычу. Климкин господин, приняв на себя вид господина, сказал ему, чтоб он дал ему из сих пожитков три доли, а себе бы взял четвертую. Климка долго спорил со своим помещиком и напоследок, не могши сладить, дело дошло у них до драки, на которой он господина своего отправил на тот свет без пашпорта, а сам, сделавшись полным наследником всего имения, возвратился в свое селение и стал у отца своего жить честным образом, оставя все прежние свои плутовства и бездельничества.

7. Сказка о Катерине Сатериме

В некотором царстве, в некотором государстве жил-был король с королевою; у того короля было три дочери, из которых самая меньшая называлась Катерина Сатерима, которая была прочих сестер своих прекраснее и умнее. Неподалеку же от их королевства жил король, который приехал в их королевство единственно за тем, чтобы посмотреть красоты дочерей сего короля. В один день, прогуливаясь по садам королевским, увидел в оном сидящих королевен, которые, не видав короля, разговаривали между собою. Большая сказала им: «Послушайте, сестрицы! Если бы женился на мне Буржатский король, то бы я его королевство больше распространила». — «Нет, сестрицы! — подхватила средняя сестра. — Если бы он на мне женился, то бы я в его королевстве весьма славную устроила армию». Катерина же Сатерима, слушав сие, сказала: «Куда вы, сестрицы, глупы! Если бы меня взял за себя Иван-королевич (так он назывался), то бы я ему родила двух сынов — по локоть руки в золоте, по колено в серебре, на