Адаптация ребенка к детскому саду. Советы педагогам и родителям - А. Русаков

Татьяна Владимировна ОСТРОВСКАЯ

Не секрет: для многих детей ходить в детский сад — мука мученическая. Другие, наоборот, с посещают дошкольное учреждение» даже с удовольствием.

Почему так? От чего это зависит: от индивидуальных особенностей ребёнка? От того, какой этот детский сад, какие там воспитатели, какая заведующая? Или от чего-то ещё — такого, что мы нередко не замечаем и поэтому не учитываем?

И можно ли всё-таки сделать так, чтобы малыш шёл в садик если не с радостью, то без отвращения, без истерик и слёз?

Для Терезы Станиславовны рождение дочери было огромным счастьем. Она вышла замуж в идеальном возрасте: в 21 год. А родила в 29. Причём ни один врач так и не мог ей внятно объяснить, в чём же дело. И вот свершилось! У неё есть ребёнок.

Тереза Станиславовна — преподаватель вуза, кандидат наук. Но рождение дочери совершенно изменило её образ жизни и её мировосприятие. Она стала с удовольствием общаться с молодыми мамами, своими соседками по дому, с которыми прежде только что здоровалась, даже не знала их имён. Темы их разговоров: как малыши едят, как прибавляют в весе, как ходят на горшок, чем болеют, что говорит врач, что выписал, как детки спят и т. п.

Замечу, кстати: хотя я больше всего в этой жизни интересуюсь именно детьми, в том числе, совсем маленькими, — но таких разговоров не выношу. В них есть что-то животное: как будто речь идёт не о людях, а о маленьких зверёнышах. Они едят, спят, испражняются, дышат, болеют и выздоравливают — и не более того.

Однако такое на первый взгляд странное «общение» вполне устраивает Терезу Станиславовну. В то же время прежние связи: с коллегами, студентами — почти разорваны.

Тереза Станиславовна редко говорит о своей Инуське (Инне) в третьем лице: «Инуся сделала то-то» — и т. и. Обычно мама говорит «МЫ». «МЫ сегодня опять были на приёме у педиатра». «НАШ аппетит стабилизировался». «МЫ вчера прекрасно сходили на горшок». И собеседницам не приходит в голову спросить: «И вы тоже так же прекрасно сходили, как и Инночка?»

Мама удивительно чувствительна к состоянию дочери, но только к её физическому состоянию. Она мгновенно чувствует, например, когда у девочки поднимается температура или болит животик. А вот какие-то другие эмоции ребёнка, не связанные с физическим самочувствием, почему-то маму не волнуют.

В то же время интеллектуальному развитию Инночки уделялось много внимания: в два с половиной года малышка уже читала, рисовала, считала до ста, хорошо говорила.

Однако, когда её в три года отдали в садик, из этого ничего не вышло. В садике она ни с кем не хотела играть и даже разговаривать, постоянно плакала, не ела, все время болела и просилась домой. Пришлось её забрать и отдать бабушке.

А вот Ариша в садик ходит с большим удовольствием и плачет, только если её в садик не пускают. Ариша — обычная девочка из вполне благополучной семьи: дома её никто не обижает, все к ней прекрасно относятся. И садик, в который она ходит, — самый обыкновенный. Тот, что ближе к дому. Никто для неё не искал какого-то особого садика.

В то же время мама Ариши, Вера Николаевна, вела и сразу после рождения дочери очень активный образ жизни: встречалась с друзьями, много гуляла, ходила в походы (у них в семье увлекаются туризмом и бардовской песней). Ариша в три года ещё не читала и неумела считать даже до пяти, по уже умела помогать маме убирать, мыть посуду и даже — в какой-то мере — готовить.

Вообще, в этой семье все принято делать вместе: смотреть телевизор — вместе (активно обсуждая, хохоча, толкая и подзуживая друг друга); хозяйством заниматься — вместе; в поход — вместе.

Когда Арише был только годик, мама уже активно обсуждала с подругами её характер: «Аришка-то моя — бой-баба!». «Аринка у меня сегодня ревела, как пароходная сирена: на другом конце улицы, наверно, слышно было». «Чувствую, Ариша моя — шкода: вся в меня!»

За два года (пока Арише было от года до трёх), постоянно встречаясь с Верой Николаевной, я ни разу не услышал от нее местоимения «МЫ» в отношении дочери: она всегда говорит об Арише в третьем лице — как о всяком другом человеке.

Мама порой шлёпает Аришу, иногда ставит в угол. Что совершенно невозможно себе представить в отношениях Терезы Станиславовны с Инной. Но эти мелкие конфликты не мешают маме и дочке любить друг друга, хотя эта любовь друг к другу, в свою очередь, не мешает им иной раз поцапаться, и достаточно серьёзно. Вера Николаевна может и прикрикнуть на Аришу, да и сама Ариша не отличается особо кротким нравом: она действительно девочка с характером.

Детский садик, куда в три года пошла Ариша, находится прямо во дворе их дома. Когда девочке было два годика, мама, гуляя с ней, часто говорила: «Видишь, как дети играют? И ты скоро с ними будешь. Небось рада?» «Да! Лада!» — отвечала Ариша.

Кстати, в два года она уже никогда не говорила о себе — как это свойственно маленьким детям — в третьем лице: «Ариша хочет», «Ариша пошла» — а только: «Я хочу», «Я пошла». А вот Инночка в этом смысле отличается странным свойством: она вообще никогда о себе не говорит.

Наверное, вы уже заметили: способность ребёнка адаптироваться к детскому саду зависит от мамы. И в какой-то мере от традиций и уклада семьи.

Детский сад — серьёзный вызов в жизни ребёнка, большое испытание для малыша. А любое испытание — или ломает, или закаляет; делает сильнее, продвигает вперед в развитии — или отбрасывает назад.

Если у мамы есть уверенность в том, что садик — это хорошо, пусть и нелегко к нему привыкнуть; хорошо потому, что это какой-то этап взросления, человеческого роста малыша — то это одно. А если мама изначально сомневается, даже боится («А если будет все время болеть?», «А если будут обижать?»), — это другое. У ребёнка такой тревожной мамы гораздо меньше шансов успешно адаптироваться к садику.

На самом деле детский сад — причём, как это ни странно, почти любой! — действительно может принести ребёнку (и тоже почти любому!) большую пользу. Потому что это мини-социум. Семья — тоже мини-социум, но очень маленький, состоящий из близких родственников, у которых к малышу особое отношение; наконец, здесь нет сверстников, а часто — вообще нет других детей. Поэтому у малыша — естественным образом — особое положение. Поэтому он не имеет возможности учиться жить с людьми, искать своё место в социуме.

А это очень нужно человеку! Нужно уже в 4 года, а некоторым детям — и раньше. Если условий для поиска себя среди своих сверстников, для общения с ними — нет, то чего-то очень важного в личностном развитии ребёнка не происходит.

Вот почему есть страны, где посещение малышами детских садов — строго обязательно. ВСЕ ДЕТИ там ходят в садики. Абсолютно все. Это закреплено законодательно. Просто нельзя не отдать ребенка в садик, как нельзя жить без паспорта, как нельзя ставить машину в неположенном месте — за это полагаются определённые санкции. Такая страна, например, Франция.