Выдержано знаниями. Наследница Кощея - Лидия Чайка

Сил как раз хватило, чтобы создать щит. Он был слабеньким и создавал лишь видимость защиты, но все же… Так было немного спокойнее.

— Какая нервная, так-так-так… — пробормотали неподалеку.

Миг, и передо мной стоит маленький леший. В зеленоватых волосах запутались листочки дуба, кожа сероватого оттенка, нос картошкой. Необычное лесное существо было облачено в просторную льняную рубаху, широкие серые штаны и сапожки. Погладив себя по густой бороде, в которой тоже торчали листочки, леший с любопытством посмотрел на меня.

— На лицо нервное потрясение, магическое истощение и повреждение кожных покровов. И где вы ползали, барышня?

— В смысле? — опешила я. Даже щит от удивления убрала. — Нигде не ползала…

— А чего тогда ладони разодраны? Учебники листала и об страницы покарябала? — съязвил мужичок.

— Нет, не покарябала, — покачала головой, машинально пряча руки за спину. — У меня всего несколько ссадин. Обработать бы, и я пойду.

— Просто так ты отсюда не уйдешь, — довольно оскалился леший. — Так что готовься к полноценному обследованию.

— А может, не надо? — взмолилась я, пятясь в сторону двери.

— Надо-надо, — потирая руки, проговорил странный лекарь.

За спиной противно скрипнула и закрылась дверь, отрезая единственный путь к отступлению.

— Давайте ограничимся ссадинами? — попыталась еще раз уговорить лешего. Что-то как-то не хотелось проходить полное обследование. Сразу же окажется, что у меня тысяча и одна болячка, которые необходимо лечить сию же секунду.

— Светка-а-а-а!!! — громко позвал леший, и рядом с ним, словно из ниоткуда, появилась такая же маленькая женщина с сероватой кожей и зелеными волосами.

— Да, Алексей Георгиевич? — звонким голосом сказала она, с любопытством смотря в мою сторону.

На ней, к слову сказать, были надеты темно-синий сарафан и белая льняная рубаха. А я думала, что лекари здесь вполне обычные люди и ходят в специальной форме… Что ж, стоит привыкать к тому, что многое тут отличается от моего первоначального представления об учебном процессе, преподавателях и всего остального.

— Проследите, чтобы эта юная барышня не сбежала. И оформите карту пациента. Возьмите анализ крови. Пригодится. А я пойду, подготовлю палату.

— Не надо палату, — кажется, я побледнела. — Просто дайте мазь, и я обработаю ссадины.

— Если Алексей Георгиевич говорит, что нужна палата, значит, будет палата, — отрезала маленькая женщина и указала рукой в сторону пустующего стола. — Присаживайтесь, будем оформляться.

Я тихо застонала, понимая, что избавиться от полного обследования не получится. Так что, в последний раз печально посмотрев на закрытую дверь, послушно села на стул у стола и приготовилась отвечать на вопросы.

Вся процедура заняла всего пару минут. Потом у меня взяли кровь, используя при сборе какую-то волшебную иглу. К тому моменту, леший уже вернулся обратно в приемную и нетерпеливо ожидал, когда же его помощница закончит с составлением документов.

— Светочка, быстрее, — поторопил ее мужичок. — С такими темпами мы и до позднего вечера не управимся.

Эти его слова заставили меня насторожиться. Что они собираются со мной делать, что это займет так много времени?

Забрав у лешей карту, лекарь направился в сторону двери, которая, предположительно и вела в палаты.

— Не стоит бояться, — заговорил он, входя в ближайшее помещение. — Процедуры безболезненные. Некоторые, правда, займут время… Зато мы сможем составить четкую карту болезни.

— Болезни? — мои брови медленно поползли вверх. — Но я ничем не больна!

— А вот об этом вы, юная барышня, не можете знать наверняка, — мне погрозили пальцем. — Устраивайтесь на койке, будем сканировать ваше тело специальным кристаллом.

И сказано это было таким строгим голосом, что я покорно присела на кровать и стала следить за дальнейшими действиями лешего. Вот и сходила к лекарям. Вот и обработала царапинки. Лучше бы в комнате отсиделась.

Взяв с деревянной тумбочки какой-то красный камень, мужичок подошел ко мне, забрался на кровать и стал водить артефактом у моего лица. Брови лекаря были нахмурены, взгляд сосредоточен. И тут мою голову посетила догадка. Судя по всему, подобные процедуры обязательны для всех, кто попадает сюда. И тут встает другой вопрос: что же такого происходит на занятиях, что лекари так основательно подходят к простым царапинам и ссадинам?

— Открой рот и скажи «А-а-а!», — с серьезным видом пробормотал Алексей Георгиевич.

— Зачем? — я отодвинулась от мужичка. Странные у них методы. Да я ни разу за всю свою не очень длинную жизнь не болела. Не считая простуды. А с ней легко и непринужденно справлялась мама, просто используя свою силу.

— Так я смогу проверить воздействие магией. Вдруг она проникла через дыхательные пути? — леший приподнял правую руку вверх, оттопырив указательный палец, указывая таким образом на потолок.

Перевела на него взгляд. И ничего не увидела.

— Так ты будешь «А-а-а-а» говорить? Или мне следует наступить тебе на ногу?

Перспектива выйти отсюда прихрамывающей была не очень, так что я снова решила пойти на поводу у этого странного лекаря. Открыла рот и покорно протянула это злосчастное «А-а-а-а».

— Внутренних повреждений магией нет, — изрек леший и стал записывать что-то в моей карте. — Сканирование тоже ничего не показало. Осталось проверить зрение, реакцию на горячее, холодное, мягкой…

— Мягкое-то зачем? — я округла глаза. Боги, как я хочу поскорее отсюда уйти!

В палату вошла растрепанная и взволнованная Светлана. Не обращая внимания на то, что лекарь занят проверкой моего физического состояния, она забралась на кровать и потрепала его за плечо.

— Алексей Георгиевич, — взволновано заговорила она, — там пациент поступил в крайне тяжелом состоянии. После занятия у Ильи Ярополковича. Снова он на учениках экспериментировал, деспот.

— Вот ведь, четырехглазый, — прошипел мужичок и перестал водить около моей груди артефактом. — Определи в палату. Сейчас я выдам пациентке мазь от ссадин и приду. И где шляется этот Лежик? Что за заместитель такой? Которого вечно нет на рабочем месте! Я разрываюсь между пациентами!

— Лежик, скорее всего, снова лежит в какой-нибудь палате, — фыркнула Светлана.

— Скользкий тип, — леший покачал головой. — Так, Златова, ссадины и царапины будешь обрабатывать три раза в день специальной мазью в течение пяти дней. Потом придешь на контрольный осмотр.

Я кивнула, точно зная, что желания появляться здесь еще раз у меня нет. И если царапины бесследно исчезнут и не будут беспокоить, ноги моей не будет в этом месте. Когда в ладони оказался заветный пузырек, я поспешила удалиться из лекарского крыла. Ученика, который попал сюда в тяжелом состоянии, не видела. Но почему-то была уверенна в том, что парню действительно сильно досталось. И в таком случае здесь должны работать первоклассные лекари. Которые ну просто обязаны знать свое дело. Одно только пугало: часто ли у них случаются такие ситуации? Когда ученики поступают в лекарское крыло в тяжелом состоянии. А ведь у меня тоже лекции у Ильи Ярополковича. И я конечно же успела понять, что этот преподаватель опасен. Но что он сделал с парнем?