Обреченный пророк - Алексей Атеев

Ледяные глазки главврача впились в Олега.

– Очень строго! – многозначительно повторил он.

Олег сидел как в воду опущенный. По тону главврача он понял, что последствия будут даже хуже, чем он предполагал.

– И все же зачем вы появились здесь? – спросил Ромуальд Казимирович.

– Видите ли, – запинаясь, начал Олег, – я совсем недавно закончил университет, а там, то есть в университете, специализировался на отдельных моментах русской истории, связанных с некими лицами…

«Нет, – подумал он тоскливо, – не то говорю, не поймут…»

– Продолжайте, – подбодрил его главврач.

Олег, сбиваясь и путаясь, рассказал о рухнувшей школе, о слухах, связанных с этим, об Авеле, о своем знакомстве с Комаром…

Рассказ получился длинным и несвязным, но присутствующие не перебивали. Раз только они переглянулись при упоминании имени Авель.

Олег кончил и потупил голову в ожидании приговора.

– Мне понравилась искренность молодого человека, – неожиданно изрек Козопасов, до этого молчавший. – Чувствуется, что он говорит от души.

– Возможно, – неопределенно сказал главврач, – но все равно это не повод для оправдания.

– А что это за Комар? – обратился он к Козопасову.

– Видимо, Комаров, санитар.

– Ну с Комаровым мы разберемся, а что делать с молодым человеком? По правилам полагается отправить его в милицию.

– Но это конец карьеры, – взволнованным голосом сообщил Козопасов.

– Его карьеры, – поправил заместителя главврач.

– Жалко парня, – грустно сказал Козопасов, – пытливая нынче молодежь, ищущая…

– Так вы считаете, что в нашем учреждении содержится человек, подобный Авелю? – спросил Ромуальд Казимирович.

Олег молча кивнул.

Главврач некоторое время молча смотрел на него, видимо, что-то обдумывая.

– Такой человек действительно существует, – неожиданно сказал он, – и коли уж вы действительно желаете с ним познакомиться, то мы можем вам это устроить. Наверное, это будет лучше для всех, в органы не придется обращаться. Вы мне симпатичны, молодой человек, и я вам добра желаю, да и научный интерес мне понятен. Так что – вперед!

Не очень понявший причину такой перемены к своей личности, Олег растерянно кивнул.

– Значит, вы устроите мне встречу с прорицателем? – спросил он.

– Ну непременно, – подтвердил главврач.

– И в милицию не будете обращаться?

– Естественно. Я предлагаю следующий вариант: мы оформляем вас в качестве больного и определяем в ту же палату, где находится человек, которого вы называете прорицателем, кстати, его зовут Владимир Сергеевич. Вы будете свободно общаться с ним, исследуете, так сказать, тему своей будущей диссертации на месте. Ведь вы хотите познакомиться с ним не из праздного интереса? Представляете, как будет звучать заголовок вашей диссертации: «Пророки и предсказатели в истории русского и советского государства» – тема весьма многообещающая. Успешная защита, я думаю, обеспечена. Ты как считаешь, Степан? – обратился он к Козопасову.

– Еще бы! – подтвердил тот.

– Но ведь я не больной! – закричал Олег. – Как же вы меня можете положить в психушку?

Ужас положения стал доходить до него.

– Вы странный молодой человек, – холодно сказал Ромуальд Казимирович, – я хочу сделать как лучше, не выносить, так сказать, сор из избы, а вы – в крик!

– Сколько же я должен буду у вас находиться?

– Да недолго: недельку, может, чуть побольше.

– Но школа, как же там без меня, да и если узнают, что я в психиатрической лечебнице?

– Никто ничего не узнает! – торжественно сказал главврач. – Я вам клянусь! К тому же школа ваша, насколько я знаю, еще не работает. Словом, вы не волнуйтесь. Я уверяю, подобного случая больше не представится, прорицатель Владимир Сергеевич был вхож в такие коридоры власти, о каких вы и не представляете. Единственная будет просьба к вам – сообщать о всех разговорах, которые вы с ним будете вести. Сами понимаете, государственная тайна и все такое прочее.

– Но если он прорицатель, то сразу догадается, кто я такой на самом деле.

– Ну и пусть догадывается, – вступил в разговор Козопасов, – это даже лучше.

– Вот именно, – подтвердил главврач. – Так что, молодой человек, дерзайте.

Потрясенный всем случившимся, Олег поплелся вслед за Козопасовым. Он не знал, что и думать. С одной стороны, все вроде бы неплохо складывалось. С другой – у Олега начинало зреть чудовищное подозрение, что все происшедшее не что иное, как подставка. Именно подставка, произведенная виртуозно и умело. И ведь никого не обвинишь: сам залез в расставленные сети. А может, никакой подставки и нет, может, после всего пережитого воображение разыгралось? Как бы там ни было, цель, о которой он мечтал, достигнута. Скоро он увидит прорицателя.

Козопасов проводил его в мрачную комнату, на двери которой было написано «приемный покой». Заспанная медсестра заставила измерить температуру, хотела измерить и давление, но Козопасов сказал, что это не обязательно.

– А ванну? – спросила медсестра.

– Обойдемся, – однозначно сказал Козопасов.

Потом медсестра приказала Олегу раздеться. Выдала больничную одежду и спросила, куда вести больного.

– Я сам отведу, – сообщил Козопасов, – а поместим мы его в двенадцатую.

– В двенадцатую? – удивленно переспросила медсестра.

Но Козопасов ничего не ответил и повел еле держащегося на ногах Олега к новому месту обитания.

По дороге Олег взглянул на висевшие в коридоре часы: было двадцать минут второго.

Некоторое время шли какими-то коридорами. Козопасов несколько раз отпирал двери собственным ключом. Наконец вошли в совсем крошечный коридорчик, в который выходили всего две двери.

– Вам сюда, – Козопасов остановился перед левой дверью и щелкнул выключателем. Тусклая лампочка осветила крошечную двухместную палату с маленьким зарешеченным окном. Одна койка была пуста, на другой, отвернувшись к стене, лежал закутанный в одеяло человек и, казалось, спал. Сердце у Олега екнуло: неужели он?!

– Ложитесь, – шепотом сказал Козопасов.

Олег растерянно стоял возле койки, не зная, что делать дальше.

– Смелее, – добавил Козопасов и легонько подтолкнул его.

Олег машинально сел.

Козопасов вышел и выключил за собой свет. Щелкнул замок двери коридора. Олег некоторое время сидел и прислушивался. С соседней кровати не доносилось ни звука. Только дождь барабанил в окно. Наконец он собрался с силами, встал и, расправив постельное белье, залез под колючее казенное одеяло. Стало так тоскливо, что впору было заплакать. Никогда, даже в самых кошмарных снах, не могло привидеться ему такое: ни с того ни с сего заключен он в психиатрическую больницу, да к тому же особого режима. Что это за режим такой, приходилось только догадываться, но, надо думать, ничего хорошего он не сулил. А ведь еще днем все было так хорошо, ничто не предвещало столь стремительного поворота событий.