📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгРазная литератураУлыбка Катерины. История матери Леонардо - Карло Вечче

Улыбка Катерины. История матери Леонардо - Карло Вечче

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 23 24 25 26 27 28 29 30 31 ... 156
Перейти на страницу:
так же, как в Генуе: переулки Портовый, он же Беспорточный, Златых Уст, Магдалины особенно славятся ремеслом проживающих там дам. Верно говорят: унд’ели ван о стан, ун’атра Дзеноа дже фан – генуэзцы повсюду себе новую Геную строят. Такую же беспорточную.

Кое-кто, узнав меня, здоровается: такие же старые пираты, успевшие сменить ремесло, лишиться волос, наесть животы и стать почтенными лавочниками. Я, не замедляя шага, вскидываю в ответ руку, подразумевая, что вернусь позже: вот тогда мы снова обнимемся и выпьем вместе в таверне. На виа ди Пре, Крестьянской улице, среди рыночных прилавков, едва не сталкиваюсь с поваром и его ребятами, сошедшими на берег, чтобы запастись фруктами и овощами. Снова вижу площадь Сан-Джорджо с лоджией, колокольней и голым фасадом собора, построенного на скорую руку, лишь бы угодить папе-французу, вечно озабоченному обращением язычников аж до самого края света. Католиков-латинян здесь немного: генуэзцы – купцы, писцы и нотариусы, цирюльники и хирурги, моряки, ремесленники и воины – да несколько черкесов, потомки тех, что были крещены фра Джованни. Эти, впрочем, без зазрения совести ставят свечки перед иконами в любых церквях, у греков, русских или армян, которые, с присущей им кротостью и веротерпимостью, отвечают тем же. Всевышний един для всех, включая и многочисленную еврейскую общину, и мусульман, простирающихся ниц в направлении Мекки в отдельном помещении склада купца-египтянина.

Вот она какая, нынешняя Матрега. Не генуэзская колония, а небольшое свободное государство, синьором которого является мой покровитель и друг Симоне. А еще Симоне – еврей, настоящий генуэзский еврей. Не слишком религиозный, по правде сказать: его род, издавна служивший лангобардским королям и германским императорам, а после пару веков подвизавшийся в управлении Генуей, привык сосуществовать с христианами. Со стороны никакого еврейства в нем и не заметишь. Его связь с религией отцов, весьма глубокая, кстати, – вопрос частный и никакими видимыми постороннему взгляду практиками не сопровождается.

Если для Церкви евреи были и остаются отверженным народом, распявшим Мессию, то для более прагматичных генуэзских купцов важность союза с невероятно широкой сетью связей между еврейскими общинами Средиземноморья никогда сомнению не подвергалась. Однако на континенте все меняется, и к худшему: в век черной смерти и суеверного страха перед Апокалипсисом повсюду распространилась зараза нетерпимости и религиозных преследований. Так что Гизольфи, всегда обладавшие даром предвидеть будущее, предпочли удалиться морскими путями к самым дальним пределам владений Генуи Супербы, Великолепной, и в конце концов высадились здесь, сразу завязав тесные отношения с черкесами. Женившись в 1419 году на правящей черкесской княгине Жануэс из Таматархи, Симоне стал синьором Матреги и всей Тамани, признанным всеми черкесскими родами. Его крохотное государство формально находится под защитой генуэзской Газарии, хотя на самом деле абсолютно самостоятельно в том, что касается контроля над проливами, мореплавания, торговли и пиратства. Мечта древних о свободном и независимом государстве, кажется, сбылась.

История этого города – это ведь и история моей жизни, думаю я, топая по камням, уложенным в качестве ступеней на подъеме к замку. Жизни, которой я обязан прежде всего именно ему, Симоне. Это Симоне поднял меня из грязи. Я как сейчас помню тот день, когда впервые увидел его, блестящего двадцатилетнего рыцаря с генуэзским знаменем в руках в составе армии Баттисты да Кампофрегозо, ползущей в облаке пыли по дороге из Специи в Валь-ди-Магру на войну с маркизом Маласпиной. Я был тогда босоногим здоровяком, рыжеволосым и длинноруким, безымянным сиротой-ублюдком, который ошивался при остерии, что стояла у самой дороги, неподалеку от Арколы, ничего не зная ни о Кампофрегозо, ни о Маласпине. За чистку лошадей и выгребание навоза из свиного загона трактирщик давал мне поесть и поспать в конюшне. Я даже имени своего не знал, поскольку звали меня только свистом или выкрикнув от щедрот душевных что-нибудь вроде: оэ, белин, мердетта, санабабиккьо – эй, кретин, поганец, сукин ты сын!

Я рос дичком, то и дело пропадая в лесах, потому что обнаружил, что если забраться на гору Карпионе, то за строем деревьев перед твоим взором открываются невероятные и всегда разные, но одинаково бескрайние просторы: на западе, от Специи до Портовенере – широкий залив, прибежище контрабандистов и пиратов; на востоке – устье реки и равнина, а за ее туманами – колдовские снежные пики Апуанских Альп. Но сильнее всего меня влекло море, которое я наблюдал с высоты Карпионе, из Монтемарчелло или со скал Пунта-Бьянка: дух безграничной свободы, которая, как я смутно чувствовал, станет моей судьбой.

Тем солнечным февральским утром 1416 года, когда армия Баттисты да Кампофрегозо проходила мимо остерии в Арколе, здоровяк сидел на камне, держа в руке лопату, которой выгребал навоз. Раззявив рот и широко распахнув глаза, он наблюдал за невероятной кавалькадой всадников с трепещущими на ветру флагами. Особенно за одним из них, на котором меж двух грифонов был изображен рыцарь, пронзающий дракона. Парень заметил, что знаменосец остановился и смотрит на него с высоты седла, щурясь от солнечного света. Может, тот даже сказал ему какие-то слова, которых здоровяк не услышал, словно все это было во сне: как тебя зовут, мальчик мой? Не получив ответа, рыцарь поинтересовался у свиты, как называется деревушка. Термо, ответили ему, она называется Термо. Рыцарь снова обернулся к парню: если хочешь хлеба и свободы, пойдем с нами, силой тебя Господь на удивление не обидел, в таких на корабле всегда нужда есть. Рыцарем был Симоне де Гизольфи, а рыжего здоровяка с тех пор звали Термо, Термо из Сарцаны, по названию места, где меня в тот вечер вымыли, дали куртку, пару штанов и первое задание: убирать навоз за синьорскими лошадьми.

Тем же летом Симоне отплыл в Газарию, взяв меня на свою галею простым гребцом. Но уже совсем скоро я оставил скамью и перебрался на ванты, на мачты, на ахтеркастель и к румпелю: побывал матросом, лоцманом, рулевым, капитаном. Я узнал о море все, хотя ни разу не воспользовался ни астролябией, ни компасом, поскольку плыли мы почти всегда вдоль берега, а там достаточно звезд, ветра и запахов. Если же случится выйти в открытое море или затеряться в тумане, у меня есть магнит, который я помещаю в большую глиняную чашу с водой.

И да, мне ничуть не стыдно признаться, что я занимался пиратством, не только по поручению Симоне и другого генуэзского синьора, Дорино Гаттилузио с Лесбоса, но и ради собственной наживы, вместе с компаньоном-венецианцем, с которым сговорился в Тане: Дзуаном да Валле, моим напарником еще по походам в Дербент, что на берегу Каспийского моря.

1 ... 23 24 25 26 27 28 29 30 31 ... 156
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?