Магиня для эмиссара - Надежда Кузьмина

Вздохнув, Холт опёрся рукой о серый каменный пол и с трудом поднялся на ноги. Повернулся к решётке спиной и, придерживаясь за стену правой рукой, пошатываясь, снова побрёл вперёд. До первой развилки, где свернул направо. Сделал ещё несколько шагов… чувство тревоги стало нестерпимым… занес ногу, наступил — и пол развёрзся прямо под ним. Плиты разошлись бесшумно и мгновенно — Холт, не успев вскрикнуть, полетел в чёрную бездну… Я знала, это — его смерть.

— Сита! Сита!!! Что с тобой?!

— Аа-а?! — захлопала глазами в темноте, пытаясь прийти в себя после увиденного.

— Ты кричала во сне. Кошмар приснился?

Холт. Живой. Поддерживает меня правой рукой за плечи, а я вцепилась сведёнными пальцами в его рубаху так, что едва не рву ткань. Ой, а Соль? Её я не разбудила?

— Малышка спит, не волнуйся. Правильно ты её Соней назвала.

Невольно улыбнулась. Всю дорогу из Салерано Холт вёл себя, как мог бы вести самый заботливый и любящий отец. И почему я не встретила такого, как он, пару лет назад?

— Сита, что тебе приснилось, расскажешь?

Странно. Днем мы на «вы». А сейчас, в темноте, спросонья, не задумываясь, он снова зовёт меня Ситой. И я чувствую его дыхание совсем рядом. Забеспокоившись, попыталась отстраниться…

— Тсс-с… Ты вся дрожишь. Не волнуйся, приставать не стану. Я обещал, помнишь? Так что?

Я откинулась на подушку, пытаясь собраться с мыслями.

— Мне снился лабиринт. Серые туннели со сводчатыми потолками, каменный пол из больших плит, тусклый свет непонятно откуда. Меня там не было, я просто смотрела. Там был ты. Искал выход. Шёл вдоль стены вперёд и вперед, каждый раз сворачивая направо, пока не добрался до большой запертой решётки, перегораживающей коридор от пола до потолка. Посидел. Поднялся и снова двинулся по правой руке. И после первой развилки, через три плиты от поворота, пол под тобой провалился. Ты полетел вниз. Вот тогда я и закричала…

— Опиши решётку.

— Железная, ржавая, из толстых прутьев квадратного сечения. Квадратные же ячеи в пару ладоней по диагонали. На каждом перекрестии шип длиной в ладонь. Замка нет. Я подумала, что он где-то в другом месте. За решёткой в кольцах на стене горели два факела и виднелась арка с уходящими наверх ступенями. Было видно, что лестница поворачивает. А над аркой, в овале, был выбит непонятный, похожий на змею знак.

— Сита, ты когда-нибудь раньше была в Паэнье?

— Никогда, а что?

— Ты сейчас описала вход в катакомбы, лежащие под городом. Говорят, они идут от моря чуть не до гор. Я был с другой стороны решётки в прошлый приезд.

Ох!

— Теперь давай весь сон по порядку. Все мелочи, детали… Похоже, это не просто кошмар. Например, как я был одет?

Я понимала его интерес и его вопросы. Бывают просто сны, а бывают — предупреждения. Особенно в первую ночь на новом месте.

До сих пор талантами в области вещих снов я не блистала, но случалось так, что когда магини становились матерями, у их способностей появлялись новые, самые неожиданные грани. Пока, по одному кошмару, судить было рано. Но если мне привиделось реальное место, в котором я никогда не была, наверное, такое что-то значит?

Прикрыла глаза, пытаясь сосредоточиться. Поморщилась. Мешает то, что он рядом. Слишком близко. Смущающе близко. Дыхание, шевелящее прядки волос на моём виске, твердость руки под плечами, запах. Одеколоном Холт не пользовался при мне ни разу, но сейчас я чувствовала аромат свежей речной воды от его волос и что-то ещё, сбивающее с толку. Мотнула головой. Что со мной? Я для него — инструмент, наёмная служащая, лишь — как он выразился? — числящаяся его женой. А успокаивает он меня так, как оглаживал бы испуганную лошадь или собаку.

— Не волнуйся. Соберись с мыслями и попробуй рассказать.

И чего переживаю? Завтра с утра я снова стану для него ньерой Ориенси.

Заговорила, насколько могла, спокойно:

— Одежда обычная: чёрные штаны, тёмная рубашка. Оружия я не видела. Единственное — ты был измучен, будто шёл очень долго или от чего-то убегал. От решётки ты двинулся по правой руке. За вторым поворотом была развилка. Ты свернул направо, и — это я помню точно — четвёртая плита провалилась у тебя под ногами. Под ней — тьма. Мне показалось, что ширина провала — локтей шесть-восемь. Хотя не думаю, что это важно… И ещё вот что. Я обычно хорошо ориентируюсь, просто чувствую стороны света, но там не могла. Коридоры изгибались, и все развилки были кривыми. Начинаешь идти, и вскоре перестаёшь понимать — то ли движешься вперёд, то ли повернул назад.

Он молчал. Наверное, задумался.

— Выходит, нас здесь подстерегает опасность. Сита, уезжай! Уезжай прямо завтра!

Рука под моими плечами напряглась.

Допустим, он прав. Но, если завтра я сяду на дилижанс, идущий на восток, в Кансару, к тёте Лео, или, наоборот, на юг, в Виэнию… а потом, спустя три или четыре месяца узнаю, что Холт погиб в Паэнье, — что я почувствую? Однозначно — вину. Меня предупредили, дав шанс помочь тому, кто помог мне, а я сбежала. И это будет грызть меня всю жизнь.

— Нет. Мы вместе подумаем, как сделать, чтобы сон не сбылся, — я запнулась, пытаясь сообразить, как мне к нему обращаться. Ох, только что, пересказывая увиденное, я тоже называла его на «ты». Надеюсь, он не заметил. Решив впредь обходить скользкий вопрос обращения, насколько удастся, сформулировала: — Я могу изготовить магический компас. Он маленький, его можно носить вместо брелока. И нужно раздобыть карту этих катакомб. У них есть карта?

— Частично, — фыркнул Холт над моим ухом. — Туда раньше водили приезжих на экскурсии. Изредка случалось, что кто-то отбивался от группы и пропадал. Но лет пять назад, как говорили, исчезло целых восемь человек. Их искала местная гвардия, полицейские — но так и не нашли никаких следов. Мало того, во время поисков сгинуло ещё трое. После этого катакомбы закрыли для осмотра.

Я поёжилась. Жуть какая-то. Возможно, прямо под этим домом, под нашей кроватью, проходит один из тёмных туннелей, где таится смерть…

— А кто их построил?

— Кто бы знал. Если ты читала про Паэнью, то в курсе, что город на этом месте возникал по меньшей мере трижды. А с туннелями вообще непонятно. Там нет света, но не темно. Маги пытались разобраться, как это сделано, — не смогли.

— Расскажи ещё, что знаешь о лабиринте.

— О нём никто толком ничего не знает. Катакомбы лежат глубоко — глубже сети городской канализации. Известных входов всего два. Тот, который ты видела, и ещё у моря. Были попытки использовать куски туннелей, как склады. Но они провалились — грузчики наотрез отказались туда спускаться. Насколько я знаю, эти подземелья не используют даже контрабандисты. Наконец, как я уже говорил, их пытались исследовать маги. Походили-походили, ничего судьбоносного не обнаружили, махнули рукой. И был ещё непонятный момент: те, кто обследовал туннели, пробовали нумеровать перекрёстки — казалось, что так можно будет легче ориентироваться. Рисовали цифры на стенах или на полу. Так вот: стоило отойти за угол — и надпись бесследно пропадала.