Короли блефа - Евгений Сухов

– Знаю, – ответил Ленчик. – И че?

– Ты сказал, что выиграешь у него подряд три раза, – продолжал наседать на Ленчика Родион Филиппович. – Говорил?

– Говорил, – подтвердил Ленчик. – Я и выиграл у него до этого три раза подряд. И че?

– Нет, ты уже после этого говорил, что выиграешь у него три раза подряд! – не унимался купец.

– Я не говорил, что выиграю, – посмотрел на Родиона Филипповича своим пронзительно-голубым взором сын льва. – Я сказал, что могу выиграть…

– Ну, паря, смотри… – купчина попытался было придвинуться к Ленчику, но ему преградил дорогу Бабай.

– Не балуй, – как-то не очень по-доброму произнес он.

– И вообще, я просил вас ставить за меня? – вдруг взвился Ленчик. – Просил? Кто-нибудь слышал, что я просил этого господина впрягаться за меня? Угрожает еще!

– Не-е, он сам… – послышалось из группы зевак, что толклись возле Митиного стола.

– Точно, сам того захотел…

Родион Филиппович вдруг все понял. Понял, что его развели. И кто? Сопля зеленая.

Он посмотрел на Ленчика, сделавшегося героем дня.

И ведь что самое обидное? Облапошили его, второй гильдии купца, явно не сговариваясь. То есть он просто попался под руку. И его развели, как какого-нибудь придурка, не готовясь, а, как это называется у музыкантов и актеров? Во! Импровизируя по ходу развития пьесы. А сюжет пьесы придумал он сам. Так что пенять не на кого…

Так дверью в этом трактире еще никто не хлопал. Мало того что отлетел наличник, так еще и отвалился кусок штукатурки величиной с две ладони, обнажив кирпичную кладку. За купчиной ринулся было Бабай, но был остановлен грозным окликом трактирщика. А через минуту Митя и Ленчик жали друг другу руки.

– Ну, ты и… молодчик, – скалил желтые прокуренные зубы Митя, отсчитывая пятьдесят целковых и затем протягивая их Ленчику. – Держи, заслужил. А может, тово, будем работать в паре?

– Это как? – спросил Ленчик.

– А как сегодня, – ответил Митя.

Так они познакомились.

Митя Выборгский и правда оказался из Выборга. Как его занесло в Казань, обещался рассказать после как-нибудь. «При оказии», – как выразился он. В тот день они с Ленчиком угостили всех завсегдатаев трактира, а Бабаю купили огромный кусок баранины, с которым татарин расправился в считаные минуты.

Напились они с Митей в тот день крепко. Митя пьяно пел и стучал в такт своей деревянной ногой:

Со святыми упокой, да упокой.

Человек я был такой, да такой.

Любил выпить, закусить, закусить,

Да другую папрасить, па-пра-сить…

На следующий день они нагрели одного лоха на сорок рублей… Жизнь представлялась белой полосой.

Самая захватывающая игра случалась по вечерам, воскресным дням и да вот еще по церковным праздникам, когда грех не выпить.

Ленчик приходил в трактир часикам к семи вечера как обычный посетитель, ужинал, а затем подходил к столику колченогого Мити. Играл всегда по мелочи: на гривенник, четвертачок, полтину – и всегда выигрывал. Остальные посетители, кто изволил играть в скорлупки, как водится, проигрывали. И всегда находился среди них какой-нибудь хитроумный (как он сам о себе думал), который исподволь интересовался у Ленчика, как это ему удается выигрывать у колченогого по нескольку раз кряду. И Ленчик по «простоте душевной» ответствовал, что сложного в сем ничегошеньки нету. Надобно просто знать «систему».

– Какую? – заинтересованно спрашивали у него.

– Систему расчета вероятностей по теории Йодля, – добродушно отвечал Ленчик, рассматривая потенциального лоха чистыми глазами.

Это придумал Митя: расчет, вероятность, Йодль. Правды ради надо сказать, что такой академик был, но вряд ли он занимался системой расчета выигрышей в азартной игре в скорлупки.

– Значит, ты снова можешь у него выиграть? – продолжали допытываться у Ленчика.

– Ага, – беспечно отвечал он. Потом шел к столику Мити и выигрывал три раза кряду.

– Здорово! – восхищался хитроумный и предлагал Ленчику сотенную, чтобы тот поставил ее против Мити. – Выиграешь – червончик твой.

Ленчик не задавал глупый вопрос: а если не выиграю. Этим вопросом можно было посеять в «клиэнте» сомнение. Он просто молча брал сотенную, шел к столу Мити и предлагал ему сыграть на нее. Митя – не сразу, правда – соглашался. И выигрывал. И «клиэнт» оставался с носом. Когда же он начинал возмущаться и корить Ленчика в проигрыше, тот отвечал:

– Система не сработала. Такое бывает.

Иногда «клиэнт» пытался отнять деньги у Мити и получал по мордасам от Бабая, стоявшего начеку. Иногда не в меру возбужденный проигрышем «хитроумный» начинал шумно выяснять отношения с Ленчиком – и тоже получал по мордасам от Бабая. А Бабай чуть позже получал от Мити или Ленчика в знак благодарности баранью лопатку. Иногда ему покупали колбасу из конины. Пробовали? Вкуснятина. Особенно если закоптить.

Игрища в «Гробах» происходили обычно по вечерам. Днем же Ленчик промышлял иным. Это называлось «загнать болонку»…

* * *

Антон Палыч опубликует свою «Даму с собачкой» в «Русской мысли» через восемнадцать лет. В настоящий момент он оканчивал второй курс медицинского факультета Московского университета и пописывал свои «мелочишки» – фельетоны и юморески – под псевдонимом Антоша Чехонте. И собирал их для издания своей первой книжки рассказов. Но это вовсе не означало, что дам с собачками еще не было. Еще как были! И весьма во множестве. Особенно по вечерам.

А иногда у них даже пропадали эти самые собачки, главным образом безмозглые болонки. И особенно участились таковые пропажи в губернской Казани.

Следует отметить, что Казань особым воровством от других городов не отличалась. Покуда. Не пришло еще покамест то время. Она не кишела ворами, как Одесса или Варшава, не гремела по всей стране наличием маниаков, как, к примеру, Люблин или Тавастгус. Знаменитый раскапыватель могил и убивец пухленьких женщин по прозвищу Тарантул – Йохан Хнелльман, прославившийся уже не на всю Россию, а на всю Европу (о нем даже писали газеты Нью-Йорка и Чикаго), проживал и злодействовал именно в губернском Тавастгусе. Его последователь Пяйяннинский Потрошитель, – то бишь Элиас Сенротт, режущий всех веснушчатых девушек до двадцати восьми дет и детишек обоего пола с веснушками и без, – прозвался Пяйяннинским Потрошителем потому, что смертоубийствовал в окрестностях озера Пяйянне, а это восток все той же Тавастгусской губернии. Однако факт остается фактом: в Казани в период с одна тысяча восемьсот семьдесят седьмого года по одна тысяча восемьсот семьдесят восьмой – преимущественно у дам или их прислуги – пропало двадцать шесть комнатных собачек, что превысило среднегодовую статистику пропаж собачек по Российской империи в одиннадцать раз! Подобный факт заинтересовал даже казанского полицеймейстера барона Кнохеля, и ежели бы не его увлечение в описываемые времена мадемуазель Зи-Зи – Зиночкой Каховской, отнимавшее все его служебные силы, материальные ресурсы, время и мысли, то его высокородие непременно бы отыскал похитителя (а то и похитителей) и примерно наказал их, дабы другим было неповадно.