Мой бывший муж - Оливия Лейк

– Да России нужна твердая рука, – толкал речь Серега, изрядно подпитый, – как в СССР было! Сейчас Путин вернется и порядок будет.

– Да мне и сейчас нормально при Медведе, – ответил Костик. – Путин вертикаль строит, а это всегда не очень, когда на одном челе все завязано.

– Слышь, Дым, – позвал меня Серый, а я Мальвинен профиль гипнотизировал, – а твой батя как считает: при ком жить кучерявее при Путине или Медведе?

– Да похер вообще, – отмахнулся я, а Катя неожиданно повернулась и очень уверенно произнесла:

– Бог не любит диктатур, – и отвернулась снова, в статую превращаясь. Черт, я кончить готов, глядя, как губы ее двигаются! Все, не могу больше. Два часа ночи уже, а я еще не в объятиях юной Мальвины.

– Поехали, – шепнул ей. – В кроватку хочу.

Она покосилась на меня испуганно, но поднялась. К выходу мы шли молча, огибая зомбированную алкоголем и музыкой публику. Я на Катину задницу смотрел, а по правую руку комнаты для привата… Может, снимем основное напряжение здесь, а потом продолжим в отеле?

Я поймал теплую ладонь и в комнату потянул, не грубо – силу не применял, – да и Мальвина не сопротивлялась особо, только глаза распахнула ошеломленно.

– Катя… – я обнял ее сзади, такую хрупкую, стройную. Бедрами к упругим ягодицам прижался. От нее пахло так, что мне крышу сносило: азиатскими тропиками, влажными и сладкими. – Я так хочу тебя, Мальвина… – волосы перебросил, губами в тонкую шею впиваясь, а сам майку из шорт коротких выдернул и руку запустил. Пальцами трусики подцепил, к лобку спускаясь: горячая какая, влажная. Пиздец, меня несет. Катя сплошной ходячий афродизиак. И молчаливая такая, только дышит прерывисто, как лань загнанная. Такая маленькая в моих объятиях и подо мной такой же будет. Ничего, я поначалу очень нежно постараюсь, чтобы привыкла к размеру.

Я крутанул ее в руках, губы попробовать хотел, сосок поймать и в рот втянуть, а увидел, что глаза бархатные остекленели от слез, беззвучно по щекам бегущих. Не понял, а что такое-то… Но я даже мысль не до конца в голове сформировал, как боль резкая скрутила пах. Ебаный в рот! Как же больно!

– Блядь, – простонал, за член хватаясь, дыхание сперло даже. Это Мальвина с невинными глазами по яйцам со всей дури мне двинула! – Мелкая вредная сучка, – простонал, а она отскочила к выходу. Слезы высохли, в глазах пожар ненависти.

– Мы в расчете, Вадим Полонский, – и мои права с ключами на пол бросила. – Ненавижу тебя, – выплюнула и исчезла, словно и не было ее.

Меня отпустило, но я не побежал за ней. Только улыбнулся, предчувствуя игру. Удовольствие, которое получу, загоняя норовистую кобылку. Моей будет. Я точно решил, а я не сдаюсь и не проигрываю!

Наше время

Я даже за яйца взялся, очень уж яркое воспоминание! Катя всегда была удивительной, уникальной просто. Я в нее с первого взгляда влюбился, только понял не сразу. Покорял ее, завоевывал, пытался купить, затем подавить, чего только не делал, чтобы взглянула ласково. Но все проще оказалось: ее просто любить нужно было, искренне и открыто, и я полюбил. Я и сейчас люблю. Нам нужно было остыть и подумать, чего мы хотим. Что ценно по-настоящему, а что пустое. Я хочу Мальвину свою: в душу, сердце и постель. Готов обнулить наш брак и заново начать. Катя согласиться со мной. Она любит меня, чувствую это. Я всегда ее хорошо чувствовал. У нас двадцать девятого, через неделю, судебное заседание, там и поговорим. Решим окончательно.

– Марат Рудольфович, добрый вечер, – я набрал нашего адвоката. – Вы знаете, зачем я звоню.

– Уверяю, Вадим Александрович, что наша встреча с Катериной – не сговор за вашей спиной, – с явственно чувствовавшейся улыбкой, произнес он. – Она интересовалась юридической стороной управления своим трастовым счетом.

– А зачем он ей сейчас? – вслух подумал я.

Лантратов в общих чертах обрисовал ситуацию, и я заинтересовался. Вот, значит, как. Жена моя бизнесом заняться решила. Вот уж натура независимая!

– Марат Рудольфович, а вышлете мне бизнес-план на почту, – попросил я, добавив: – Кате не говорите только.

Я просто взгляну, проверю, что не ерунда. Может, советом помогу. Через десять минут я увлеченно просматривал документы и, признаться, был удивлен. Я всегда знал, что Катя не просто красивая женщина, а бриллиант, но она еще и умница. Интересная идея и оформлена очень толково. Не идеально, но вполне себе. План жизнеспособен и рентабелен. Миллионершей, конечно, не станет, но если дальше развивать бизнес…

Я принялся дальше изучать бизнес-план: иногда правки вносил, цифры исправлял, исходные данные, смущавшие меня. Я хотел, чтобы все получилось и одобрение на использование денег с трастового счета дам. Пусть развивает свое детище! Ника уже большая, Катя ей хорошую базу дала, теперь можно и по сторонам посмотреть, чтобы себя реализовать. Я только за!

– Да, – ответил на звонок, не глядя.

– Вадим, ты где?! Я жду тебя уже полчаса! – возмущалась Вика.

Черт, забыл совсем. У нас же ужин с ее родителями.

– Извини, заработался. Скоро буду, – сказал ей, а думал о жене. Соскучился я. Сильно.

Катя

Я получила доступ к трастовому счету! Марат Рудольфович в два дня решил вопрос, и его финансисты дельные правки в бизнес-план внесли. Чувствовалось, что оценили стартап профессиональным трезвым взглядом, никаких розовых очков не оставили. Но я готова пахать, чтобы цели добиться!

Я уже присмотрела помещение под кафе-пекарню на Ильинке с вместительным складом и небольшим производственным цехом, с ориентировалась по ценам (аренда сумасшедшая, конечно, но проходимость бешеная) и нашла поставщиков. Сейчас появились реальные деньги на реализацию, и я кинулась в бой, закатав рукава. Для открытия первой пекарни хотя бы к августу нужно тяжелый путь пройти, и я готова. Тем более меня так поглотили заботы, что вообще не думала о предстоящем бракоразводном слушание вплоть до последнего дня.

В гардеробной я задумчиво перебирала наряды, не позволяя себе расклеиться. Ника дома.

– Мам, – она появилась в дверях и была очень серьезной. – А куда ты собираешься?

Тихо и медленно выдохнув, я обернулась: улыбнулась, постаралась даже, чтобы улыбка моя до глаз дошла.

Когда мы с Вадимом стали папой и мамой, то какое-то время искали свой родительский путь: довериться бабушкам и дедушкам, или выработать свою стратегию воспитания? Мы пошли по второму пути, и сразу же обговорили три момента: первое, мы никогда при ребенке не оспариваем мнения друг друга. Второе, никогда не ссоримся при дочери. Третье, мы не врем Нике. Никогда. Даже в пять лет, когда она с точки зрения физиологии узнала, откуда дети берутся…

– Мам, а правда, что дети из писи вылезают?

Я чуть кофе не поперхнулась. Что?!