Соблазнение по ее сценарию - Кейт Харди

— Но она так полезна для гусениц, — просительным тоном произнесла она.

— Только через мой труп, — отрезал Хьюго.

Они прошли в патио, и Хьюго откупорил бутылку.

— Хочу предложить тост, — начал он. — За Виолу, которая изучала бабочек, за Розмари, которая изучала наследие Виолы и так полюбила бабочек, что решила поселить их в своем саду, и за нас, потому что мы осуществим ее мечту.

— За Виолу, Розмари и за нас, — эхом откликнулась Элис. — И за бабочек.

После пиццы и мороженого с соленой карамелью они до сумерек сидели в саду, болтая о всяких пустяках и наслаждаясь обществом друг друга. Наконец Элис начала зевать.

— Извини, жаворонок намекает, что мне пора.

Хьюго взглянул ей в глаза.

— Можешь переночевать у меня.

Ее сердце екнуло.

— В гостевой спальне? — уточнила она.

Он продолжал буравить ее синим взглядом.

— Или со мной в моей постели.

Остаться у него на ночь.

Это значит, их отношения вступят в новую фазу.

Элис очень этого хотелось, но она и страшилась. Они постепенно сближались, но этот шаг либо сблизит их окончательно, либо продемонстрирует всю глубину пропасти между ними.

Она была уверена, что Хьюго не обидит ее намеренно, как это делали ее бывшие, но готова ли она к тому, чтобы лечь с ним в постель? Не торопят ли они события? Она собралась с духом и спросила:

— А как же Эмма?

— Эмма здесь не жила. Она никогда не видела этот дом, мы с ней его не обставляли, — ответил Хьюго. — Он взял ее за руку. — Ты единственная, с кем я встречался после ее смерти и кого приглашал к себе, не считая мамы и нескольких близких друзей.

Элис погладила его по щеке, словно извиняясь за то, что наступила на больную мозоль.

— Спасибо. Просто я хочу, чтобы ты знал, что я не пытаюсь занять ее место, — тихо сказала она.

— Я это знаю. — Хьюго легко коснулся губами ее щеки. — Эта ночь ни к чему нас не обязывает. У меня нет в запасе презервативов, и я не рассчитываю на секс. Но я хотел бы заснуть, обнимая тебя, и проснуться утром в одной постели с тобой.

Никакого давления. Никаких требований. Никаких ожиданий.

Однако подобная интимность может оказаться сильнее любого секса.

Он признался ей, чего хочет. Настала очередь Элис.

— У меня тоже нет средств защиты, но я хотела бы заснуть в твоих объятиях и проснуться в твоей постели, — призналась она.

Он поцеловал ее нежным и долгим поцелуем. У Элис на глаза навернулись слезы.

— Я запущу на ночь стиральную машину, — сказал он. — В ванной есть новая зубная щетка. Ты положи то, что хочешь постирать, в машину, а я дам тебе свою футболку на ночь.

— Спасибо. — Ей понравилось, как он буднично всем распорядился, и неловкость отступила.

Когда она выглянула из ванной, завернутая в полотенце, то обнаружила на полу аккуратно свернутую большую черную футболку, вполне подходящую для ночной рубашки.

Элис облачилась в нее и робко зашла в спальню.

Как она и ожидала, спальня Хьюго была строго минималистской. Кровать с темным подголовником из кованого железа накрыта серо-голубым покрывалом в тон занавескам. Светлый паркет, прикроватный ковер в тех же жемчужно-серых и голубоватых тонах, голые кремовые стены, а на комоде лишь зарядка для телефона.

Хьюго сидел на краю кровати и что-то читал в айфоне.

— Спасибо, что все предусмотрел.

Он оторвался от телефона и широко улыбнулся.

— Не стоит благодарности. Извини, я ненадолго в душ. Выбирай любую сторону. И если нужно зарядить телефон, розетки есть по обе стороны кровати.

Она подождала, пока Хьюго выйдет из комнаты, и улеглась на правую сторону кровати, поставив телефон заряжаться. Ее снова начали терзать сомнения. Может, нужно было все же поехать домой? Элис была не совсем уверена, что они оба готовы к такому уровню отношений.

Вероятно, сомнения отразились на ее лице, потому что, когда Хьюго вернулся и расположился на своей стороне, он взял руку Элис и поцеловал в ладонь.

— Я ни на чем не настаиваю, — мягко сказал он. — Можешь переночевать в гостевой спальне, если тебе так более комфортно. Или могу уйти я.

— Нет. Останемся вместе. Но у меня давно никого не было, — призналась она.

— У меня тоже. И все кажется странным, — согласился он. — Но я рад, что ты сейчас со мной.

Это признание немного успокоило Элис.

— Я тоже, — ответила она.

Он погасил свет, лег рядом и притянул Элис к себе.

— Я ни на чем не настаиваю, — снова сказал он.

Элис потерлась губами о его губы. Приятное покалывание заставило ее повторить и углубить поцелуй.

— Элис, — хрипло прошептал он и ответил на поцелуй.

Поцелуи повлекли за собой ласки. Они нежно касались друг друга, трепеща от растущего желания.

— Я не могу сделать все, что хочу, — пробормотал он, целуя Элис в шею, — но если ты позволишь…

— Да, — прошептала она в ответ, позволяя ему снять с нее футболку, и сама стянула с него пижаму.

Хьюго оказался прекрасным любовником. Он неистово ласкал и целовал Элис, пока она не вознеслась на вершину блаженства, содрогнувшись в сильнейшем оргазме.

Затем он прижал ее к себе так, что голова Элис оказалась у него на плече, а ее рука покоилась у него на животе.

— Это нечестно, — прошептала она, когда наконец обрела способность говорить. — Ты доставил мне такое удовольствие, а сам…

Он чмокнул ее в щеку.

— Все нормально. В следующий раз. А пока я порешаю сложные уравнения в голове. Спи, мой жаворонок.

— Но это ужасно эгоистично с моей стороны, — возразила она.

— Завтра ты мне отплатишь, — успокоил ее Хьюго. — Я предоставлю тебе полную свободу действий.

— Завтра, — промурлыкала она, представив их любовные игры.

Тепло его тела и сладостная истома сделали свое дело — Элис погрузилась в сон.

* * *

Хьюго лежал, уставившись в потолок, а Элис, откатившись на свою сторону, тихо посапывала рядом. Хотя он отпустил Эмму, тем не менее чувствовал себя виноватым. Он впервые занимался любовью с другой женщиной. Было странно снова делить с кем-то постель. Странно, но приятно.

Хотя он сам не кончил, но насладился тем, как Элис отвечала на его ласки.

Ему нравится Элис. Даже больше чем нравится. Хьюго чувствовал, что начинает в нее влюбляться. С тех пор как она, подобно легкой и прекрасной бабочке, вошла в его жизнь, он снова почувствовал вкус к жизни. И это ощущение чрезвычайно его радовало.