Мера ее вины - Хелен Чандлер

Прошла первая перемена блюд, и за все это время Лотти не произнесла ни слова. Чувствуя на душе беспросветную тоску, она механически улыбалась.

— Мне очень нравятся твои брови, — сказала ей одна из жен, когда разговор мужчин приостановился. — В каком салоне тебе их так сделали?

— Я их сама сделала, — ответила Лотти, сделав большой глоток вина. — Так, на мой взгляд, проще.

— О чем говорят женщины! — подмигнул Зэйну то ли Алекс, то ли Джефф. — Вот бы мне такие заботы, а не мысли о том, как выплатить ипотеку за дом…

Все, в том числе и женщины, которых эта шутка немного унижала, громко рассмеялись. Но Лотти словно ударили по лицу. Она была гораздо больше, чем женщина, способная говорить лишь о косметике и процедурах. То, что она занималась воспитанием ребенка, никому не давало права относиться к ней свысока.

— На самом деле, — сказала Лотти, глядя на сидевших за столом женщин, — в последнее время мне не до бровей, потому что я работаю присяжной в Королевском суде Бристоля.

— Ничего себе! — произнесла одна из дам. — А это не слишком сложно?

— Не то чтобы сложно, — ответила Лотти и осушила свой бокал. — Просто надо перерабатывать много информации. Думаю, что суд еще некоторое время будет продолжаться. Мы пока лишь выслушали свидетельство судебно-медицинской экспертизы.

— Я надеюсь, что дело не очень серьезное, — предположил то ли Алекс, то ли Джефф. Лотти на самом деле было уже совершенно наплевать, кто из них кто. — Наверное, мелкое воровство в магазине? Моя жена — специалист по ритейлу, она идеально бы подошла в качестве присяжной на таком суде.

Лотти не без удовлетворения отметила, что смех двух дам за столом прозвучал не слишком искренне.

— Нет, это покушение на убийство и довольно громкое. О нем много писали в СМИ. Гораздо интересней, чем любая скучная офисная работа. — Лотти улыбнулась, взяла со стола бутылку и снова наполнила свой бокал.

— Удивительно, что для таких процессов присяжных не подбирают специально, — произнес Алекс/Джефф. — Мне всегда казалось странным, что решение подобных серьезных вопросов доверяют простым людям с улицы. Тут необходим определенный уровень образования и опыт работы, — ухмыльнулся он, глядя на Лотти, которая, поразмыслив, решила оставить эту реплику без комментариев.

— Наверняка они все объясняют простым языком, — вступилась за Лотти одна из жен. — Правда, дорогуша?

Лотти сделала очередной глоток вина. Она не знала, что хуже — то, что тебя воспринимают простушкой, или что малознакомые люди называют тебя «дорогушей».

— Шарлотта рассказывала, что среди присяжных есть вполне успешные люди; кажется, даже один аукционист предметов искусства. Так что, я думаю, с мозгами ситуация там должна быть более-менее ровной, — вставил Зэйн до того, как Лотти успела что-либо ответить. Она понимала, что он хотел загладить ситуацию, но ей все равно не понравилось, что муж не дает ей возможности защищать саму себя и, в конечном счете, поддерживает свое начальство.

— Мне, наоборот, нравится то, что это сложное дело. Я наслаждаюсь. Ощущаю себя частью большого процесса. Пока Дэниел маленький, я с удовольствием буду с ним, потому что ему нужна мама, но у меня нет никакого желания посвятить следующие тридцать лет тому, чтобы обслуживать мужа и следить за домом. Мне кажется, что это не жизнь, а пустая трата времени, — произнесла Лотти.

После такого ответа она с удовлетворением почувствовала, что наконец всех заткнула. Женушки уткнулись в свои тарелки, а Алекс/Джефф с каменными лицами уставились на Зэйна. Лотти глубоко вздохнула, подыскивая правильные слова, чтобы загладить впечатление от своего резкого выпада. Она и сама не очень понимала, как у нее вырвались эти слова. Совершенно очевидно, что жены Алекса/Джеффа были домохозяйками. Она хотела заткнуть их, но не собиралась сильно обижать. Лотти открыла рот, чтобы извиниться, но ее прервал Зэйн.

— Дорогая, мне кажется, ты преувеличиваешь значение работы присяжных, — сказал он, положив под столом ладонь ей на колено, давая понять этим, что пора закрывать эту тему. — И, может быть, ты находишься в состоянии некоторого стресса от ситуации в суде и немного устала…

Лотти бросила на него рассерженный взгляд. Она «преувеличивает» свою роль и роль присяжных в целом? Почему? Неужели она была этого недостойна? Неужели ее значение было таким мизерным? Впрочем, по одному пункту Зэйн оказался совершенно прав — она действительно устала. Но совсем не от суда. Она устала и находилась в стрессовом состоянии от незначительности той роли, которую в последнее время играла в этой жизни. Как получилось, что она превратилась в приживалку, второстепенного человека, мнение которого никого не интересует? Тот Зэйн, за которого Лотти выходила замуж, никогда бы не позволил такого к ней отношения. Ему нравился ее энтузиазм. Тогда он смеялся над ее шутками. Он ее обожал. С тех пор многое в их отношениях изменилось. Муж начал добиваться в жизни успеха, качели их отношений подняли его вверх, а ее опустили в самую грязь. И теперь он воспринимал это как совершенно нормальную ситуацию.

— Как скажешь, — произнесла Лотти, осушила бокал и снова потянулась к бутылке вина. Зэйн мягко, но настойчиво взял бутылку из ее рук и снова поставил на стол.

— Мне надо проверить помаду, — сказала она, извинилась, встала из-за стола и с застывшей улыбкой на лице, слегка нетвердой походкой дошла до дамского туалета. Улыбка с ее лица исчезла, как только она закрыла за собой дверь. Ее бесили грубость и снисходительное отношение этих людей. Еще более неприятным было то, что женщины полностью поддерживали мужчин. Ее муж вне зависимости от того, хотел он или не хотел лебезить перед начальством, не имел никакого права унижать ее. Лотти сделала несколько глубоких вдохов, чтобы избавиться от легкого головокружения. Еда была тяжелой, поэтому она выкладывала ее на тарелку так, чтобы создать видимость того, что поела. Слава богу, что вино было более-менее нормальным. Ей точно понадобится еще несколько бокалов, чтобы заглушить раздражение и гнев.

Лотти достала из сумки мобильный телефон и нашла в контактах номер Кэмерона, записанный под именем «Плотник». Зэйн не лез в ее телефон, но все-таки осторожность никогда не бывает лишней. Она начала писать Кэмерону эсэмэску, набрала несколько слов, а затем стерла. Наверняка он не дома. И потом, к чему ему страдальческое сообщение о каком-то дурацком ужине, на который она попала? Лотти задумалась, кому из своих подруг могла бы позвонить, но не нашла подходящей кандидатуры. Что интересного она могла сказать? То, что находится на корпоративном ужине, где все мужчины при галстуках, в зале играет очень посредственный джаз-бэнд, и ей совершенно неохота возвращаться за свой столик? В это время все ее подруги смотрели телевизор, стирали или убирали разбросанные игрушки. По крайней мере, казалось, Кэмерон понимал ее… Нелепо. По сути, он был всего лишь новым знакомым, о котором она знала ничтожно мало. Правда, всего спустя пару дней он уже не казался таким чужим…

Лотти снова начала писать сообщение. Можно рискнуть и выйти на контакт. Почему бы и нет? Кэм все ж таки оставил ей свой номер. Он не сделал бы этого, если б не хотел, чтобы она с ним связывалась.