Его воля - Екатерина Богушева

в мощный капкан своих стальных рук. — Был рад встречи, но мы поедем…

— Вы там с наследником не затягивайте! — рассмеялся один из инвесторов

— Не затянем — Волк намеренно улыбнулся, подмигнув Осману, который судя по выражению его лица был очень удивлен, судя по всему, он ожидал другого окончания этого вечера, на что он вообще рассчитывал я не понимаю? Идиот!

Волк прошел следом за мной прочь из ресторана, я вышла первой, а он шел сзади…Слева и справа стояла охрана, вот только они кто курил, кто болтал…видимо не ожидали что мы вернемся так скоро…

Мимо нас проходила молодая девушка, в кроссовках и белой толстовке. В очках. Она поравнялась с нами и…Волк неожиданно резко повернулся назад, намереваясь выругать охрану, которая даже не заметила, что мы вышли из ресторана. Все произошла настолько быстро. Вот он стоит рядом со мной, вот девушка вдруг останавливается напротив него, резкий удар ножом, но…Волк даже не видя того как близко он был к смерти, резко оборачивается, и…удар приходит мне в бок…Ощутив резкую боль, я падаю на пол…девушка чертыхается, накидывает на лицо капюшон и вынимая из меня нож, кидается к подъехавшему фургону, двери закрываются и…фургон сорвавшись с места уносится прочь…Боль конечно была адской…Я начинаю оседать на пол…

— Вася что тако… — его руки в крови…

Волк кидается ко мне, падает рядом на колени… — Вася!!! Быстро скорую!

А я, не понимая, что происходит, шепчу — Видимо только так я наконец сбегу от тебя. Волк…мне просто нужно умереть… — и проваливаюсь в темноту….

20

Боль заставляет лгать даже невинных. Время не лечит. Время учит жить с болью. Возобновленная рана много хуже против новой. Слова «я тебя люблю» в одном восточном языке буквально звучат: «Отдай мне свою боль».

Осман

Лучший антидепрессант, все-таки — детские объятья!!! Когда рядом стучит родное сердечко, а пальчики гладят по волосам и вытирают твои слезы- все беды отступают! Представляя как рядом со мной могла бы быть такая интересная женщина, я слегка задумался, что в ней такого, на что так клюнул Волк? Ошибся. Мда… впервые в жизни своей я ошибся в человеке. Отказала мне! Почему?! Она ведь не более чем обычная подстилка, одна из многих которые прошли через Волка. Он, конечно, падкий до женского тела. Видимо правильную из себя строит, цену себе набивает! Ничего, посмотрим, как ты запоешь птичка, когда перспектива побыть вдовой нарисуется! Нет, Волк, конечно, не умрет сегодня. Но я заказал припугнуть его не слабо. Аккуратно пырнут, не задев ничего важного, пару деньков поваляется в больничке, может посговорчивее станет?! А как? Таков наш жестокий мир, войдя сюда и став его частью, выйти можно лишь умерев, потому как мы и контракты на сотрудничество подписываем кровью, врагов, которых жизни лишаем, доказав свою верность каждый своей семье.

Я стоял возле окна и смотрел вдаль темного двора, на который сошли все черные краски наступающий ночи. Словно пьяный художник пролил палитру и перепутав краски нарисовал ночь багровым закатом, именно он сейчас стелился кровавым бархатом, уютно обнимая небо…

— Папа…

Я обернулся. Эбру… Мое солнышко…

— Привет, Принцесса! — я раскрыл объятия и она, как и всегда кинулась мне в руки, моя маленькая, любимая пташка.

— Что такое, котеночек?

— Я не могу уснуть.

— А где мама? — поинтересовался я у дочери.

— Мама выключила свет, и ушла. Сказала, что я должна привыкать спать в темноте. А я не могу.

— Она так сказала? — Я взял дочь на руки, прошел в нашу спальню. Стерва, сидя на полу собирала огромный чемодан, естественно, столько шмоток…

— А вот и мама! — я улыбнулся дочери — Скажи ей хотя бы спокойной ночи! — прикрикнул я на Фариде.

— Милая, я тебя люблю. А теперь будь хорошей девочкой и иди спать. Не видишь маме сейчас некогда — все. Ни слова больше…не обнять ребенка ни поцеловать…

— Солнышко иди, включи свет и залазь в кроватку, а я сейчас маме твоей приятных снов пожелаю и приду почитаю сказку.

Дочь улыбнулась и побежала обратно в детскую. Подойдя к Фариде, я рявкнул:

— Обязательно было собирать свои монатки прямо сейчас?!

— Я что, должна ждать до утра?! — Фариде огрызнулась в ответ — Селим заедет за мной через двадцать минут!

— Но…я думал ты поспишь эту ночь с дочкой.

— Зачем? В Стамбул я ее с собой не повезу! Да и Селим хочет своих детей, а не. Короче, как и хотел я оставляю дочь тебе. А теперь…

— Ну ты и жестокая сука! — заметил ей я.

— Ох, только не устраивай истерики! — Фариде развернулась к окошку, за которым послышалось пиликанье…

— Мне пора! — она улыбнулась — Ну, всего хорошего тебе, дорогой ты мой бывший муж! Развод вышлю по почте. Желаю встретить тебе хорошую девушку. Ту. Что сможет выносить твой тяжелый и импульсивно не контролируемый характер, жестокого и тупого «главы семьи»! Потому как с меня хватит! — Фариде взяла в руки чемодан

— Ты хотя бы с дочкой попрощалась бы — упрекнул ее я, опираясь о косяк двери и скрестив руки на груди

— Меньше внимания, меньше слез. Так она быстрее меня забудет. У меня новая жизнь, в которой для нее нет места, уж прости, но так получилось. — Она показала мне руку с помолвочным кольцом на пальце — Прощай, мне было хорошо с тобой, но все рано или поздно заканчивается. Поцелуй Эбру от меня…

Она ногой распахнула двери и…ушла…

Сука…хотя нет, даже собака не бросает своих щенков. А эта мразь…

Мой мобильный громко завибрировал…Ну что е…а…

— Да? Вы выпол…какая осечка? Что? Кого вы ранили?! Как?! Идиотыыыы!!!! — Швырнув телефон о стену я громко выругался. Кругом одни идиоты!

* * *

Василиса

Запах. Отвратительный запах лекарств — первое что я ощутила, придя в себя. Хотя возвращение из тьмы далось мне не легко! Тело было ватным, во рту пересохло и очень хотелось пить. Бок ужасно болел…разлепив тяжелые веки, я огляделась: больница, к руке приколота игла, а вверх тянется очень тонкая трубочка — капельница… Я попыталась присесть, резкая боль отдалась в боку, я скривилась…На мой вздох боли, очнулся Волк. Он сидел в кресле напротив и видимо спал, а его рука держала в своей мою…как всегда стальной хваткой…

— Вася! — он, придя в себя, до боли сжал мою руку, принялся покрывать ладонь легкими почти воздушными поцелуями — Вася, ты как?

— Честно, нормально, только бок болит…я не помню, а что случилось? Я вышла из ресторана, а потом…какой-то парень или мальчик и…дальше лишь