Фаворитка Императора - Жюльетта Бенцони

– В атласном платье через этот хаос? Да его вам изорвут в клочья.

Но она уже открыла дверцу и, подобрав золотисто-розовый шлейф платья, спрыгнула и с ловкостью ужа скользнула в толпу, не обращая внимания на призыв вскочившего с сиденья Гракха.

– Мадемуазель Марианна! Вернитесь! Не делайте этого!

Жоливаль бросился за ней, но несколько кругляшек, брошенных щедрой рукой герольда, попали на поля его шляпы, и несчастный тут же стал объектом внимания верноподданных Императора и больших любителей медалей. Он буквально исчез под их натиском, и, заметив это, Гракх скатился вниз и с кнутом бросился на помощь, подбодряюще крича:

– Держитесь, мсье виконт, я иду!

Тем временем Марианне удалось добраться до выхода на улицу Серутти без особого ущерба, если не считать растрепанную прическу и большой подбитый ватой атласный шарф, утеря которого ее не огорчила, так как вечер был удивительно теплым для этой поры года. Она пустилась бежать, насколько позволяла мостовая ее ногам, обутым в легкие атласные лодочки. К счастью, улица, проходившая между высокими стенами больших новых зданий и обычно довольно темная, этой ночью получила дополнительное освещение благодаря яркой разноцветной иллюминации, украшавшей отель Империи и роскошную резиденцию короля Голландии. Хотя толпа с бульваров сюда не проникала, встречалось достаточно много прохожих, но никто не обращал внимания на сильно декольтированную молодую женщину в вечернем платье, настолько сильно было возбуждение в Париже. Люди проходили целыми группами, держась за руки, распевая во всю глотку песни, главным образом очень неприличные, содержащие прямое или косвенное одобрение будущих супружеских подвигов Императора. Уличные девицы в ярких платьях и с размалеванными лицами сновали в поисках клиентов, и Марианна изо всех сил ускоряла ход, чтобы ее не приняли за одну из них. Миновав отель Империи, она попала в более темный участок около особняка банкира Мартэна Дуайяна, как вдруг открылась садовая калитка, и Марианна с разбега столкнулась с вышедшим из нее мужчиной, который болезненно вскрикнул и застонал.

– Чертов болван! – воскликнул он, грубо отталкивая ее. – Не видишь, куда прешься.

Но он тут же заметил, с кем имеет дело, и рассмеялся.

– Извините меня. Я не увидел, что вы женщина. Это из-за того, что вы причинили мне такую дьявольскую боль!

– Надеюсь, вы не подумали, что это столкновение приятно для меня, – быстро ответила Марианна. – Я спешу.

В этот момент проходила веселая компания с факелами, осветившими Марианну и незнакомца.

– Черт возьми, какая красотка! – воскликнул он. – После всего, быть может, этот день закончится удачей? Идем, моя красавица, отпразднуем! Ты именно то, в чем я нуждался.

Изумленная такой внезапной переменой тона, Марианна, однако, успела заметить, что у неизвестного в накинутом наспех прямо на полурасстегнутую рубаху черном плаще военная выправка, что он высокий и мощный, с дерзким, довольно вульгарным, но не без приятности лицом под густой шапкой курчавых темных волос. Но она слишком поздно сообразила, что при виде ее сильно декольтированного платья и свисавших на лоб черных прядей он принял ее за публичную девку. С непреодолимой силой он втащил ее внутрь, захлопнул калитку и, прижав к ней грудью молодую женщину, впился ей в губы пылким поцелуем, тогда как его проворные руки, задрав платье, стали ощупывать ее тело. Полузадушенная, но разъяренная Марианна среагировала мгновенно. Она укусила насилующий ее рот и коленом ударила нападавшего пониже живота. Мужчина с криком отступил и согнулся.

– Шлюха! Больно же!..

– Тем лучше! – выкрикнула она. – Вы грубиян!

И она изо всех сил закатила своему врагу звонкую пощечину. Он был явно ошеломлен. Это позволило Марианне, ощущавшей под другой рукой защелку, открыть дверь и выскочить на улицу. К счастью, там проходила шумная компания возвращавшихся с бульвара студентов и гризеток, которые подбрасывали завоеванные в отчаянной схватке медали. Она пробралась в самую гущу, получила несколько щипков и поцелуев, но в конце концов очутилась возле Норт-Дам де Лоррет, не увидев больше своего обидчика. Отсюда она не без труда возобновила свой путь, так как дорога круто поднималась вверх, и добралась наконец до Фортюнэ, запыхавшись до изнеможения.

Все окна дома были освещены. За ними, в просветах бледно-желтых занавесей, сверкали свечи и хрусталь люстр. Звуки голосов и смеха долетали до улицы под приятный аккомпанемент скрипок. Со вздохом облегчения, убедившись в том, что ее кареты еще нет возле дома, Марианна не стала размышлять о судьбе Жоливаля и Гракха. Она подбежала к Жонасу, гигантскому черному мажордому м-м Гамелен, который с важным видом стоял у подъезда в своей красивой красной ливрее с серебряными галунами.

– Жонас, проводите меня в комнату госпожи и скажите ей, что я здесь. Я не могу выйти к гостям в таком состоянии.

Действительно, превратившееся в лохмотья когда-то красивое розовое платье и спутанные волосы делали Марианну похожей на ту, за кого ее принял пылкий незнакомец. У черного гиганта глаза выкатились из орбит.

– Бозе, мадемуазель Мавианна! Как ви тут оказался? Что вам произошло? – вскричал он.

– О, пустяки, – улыбнулась она. – Просто я пришла пешком. Но проводите же меня быстрее. Если меня увидят в таком наряде, я умру от стыда.

– Конечна! Идите сковей сюда!

Через черный ход Жонас провел молодую женщину в будуар хозяйки и оставил ее там, отправившись на поиски Фортюнэ. Марианна с удовлетворением опустилась в уютное кресло перед большим трюмо в раме из красного дерева с бронзой, которое вместе с задрапированной индийским муслином и желтым брокаром кроватью составляло главную меблировку этой комнаты. Зеркало отразило ее довольно прискорбный облик. От платья почти ничего не осталось, спутанные волосы стояли на голове черным колтуном, а губная помада была размазана по щекам жгучими поцелуями незнакомца. Марианна с раздражением вытирала ее платком и кляла себя за глупость. Глупостью было броситься в толпу, чтобы раньше прийти сюда, еще большей глупостью было послушаться Аркадиуса!

Вместо того чтобы спокойно отправиться спать и отложить на завтра встречу с Фортюнэ, она пустилась в это сомнительное путешествие по полупьяному Парижу! Как будто возможно в такую безумную ночь найти где-нибудь тридцать тысяч ливров! И вот результат: она умирает от усталости, безобразна до ужаса, и к тому же страшно болит голова.

Вбежавшая м-м Гамелен нашла подругу на грани истерики.

– Марианна! С кем это ты сражалась? С Австриячкой? В таком случае я ей не завидую, а тебя ждет дорога в Венсенн!

– С добрым народом Его Величества Императора и Короля, – проворчала молодая женщина, – и пылким сатиром, который пытался изнасиловать меня за калиткой какого-то сада.

– Так рассказывай же! – воскликнула Фортюнэ, захлопав в ладоши. – Это так забавно!

Марианна с неприязнью взглянула на подругу. Фортюнэ была в этот вечер особенно привлекательна. Ее платье из вышитого золотом желтого тюля великолепно подчеркивало теплый колорит ее кожи и немного полных губ. Темные глаза сверкали, как две черных звезды между длинными загнутыми ресницами. Все ее естество дышало жаждой жизни и наслаждения.