Коллекционер закрытых книг - Мария Брикер

– Это не я, – потрясенно повторила Елена Петровна.

– Естественно, не вы, а модная литераторша Елена Петровская, проживающая в Париже, – провозгласила Кошкарец. – Королева русской словесности за рубежом.

– Здорово закручено, – усмехнулась Зотова.

– Вам не все равно? Главное, звучит красиво. Я бы вам посоветовала еще украшения какие-нибудь прикупить. Скажем, кольцо с массивным камнем или, наоборот, золотые часики на тонком браслете, кулон на шею, камею какую-нибудь доисторическую. Или…

– Мешочек с золой на шнурке…

– Оберег носят под одеждой, – серьезно сказала Кошкарец и хлопнула себя по груди. – В общем-то, сойдет и так. У свитера довольно оригинальная горловина, она драпирует шею и смотрится как аксессуар. У вашего сына безукоризненный вкус. Поздравляю. Кстати, вам повезло: Кассиопея согласилась принять вас сегодня, у нее окошко. Езжайте смело. Я, к сожалению, отвезти вас не могу, клиентов очень много, – виновато сказала Кошкарец.

– Не беспокойтесь, я сама прекрасно доеду. Спасибо, Настя, – улыбнулась Зотова, встала, но с места не двинулась, продолжая разглядывать себя в зеркале. – Никогда не видела себя такой красивой.

– Сама не ожидала, – кивнула стилист. – В смысле, не ожидала, что выйдет настолько хорошо.

Кошкарец проводила Елену Петровну к выходу.

– А это вам подарок от салона «Рафаэль» за причиненные неудобства, – торжественно провозгласила она и всунула Зотовой фирменный пакет с какими-то баночками и бутылочками. – Комплект антистрессовой косметики и прочая полезная для лица и волос лабудень. Не отказывайтесь, подарки входят в бюджет рекламной акции. Пользуйтесь на здоровье, только не храните долго. Срок годности косметики скоро истекает.

– Спасибо, – усмехнулась Зотова, поражаясь откровенности стилистки. Без всяких стеснений владелица салона «Рафаэль» призналась, что презентует ей практически просроченные косметические средства.

Елена Петровна решила принять презент, хотя в жизни не брала подарки от свидетелей. Салон в любом случае скоро спишет ее в утиль, а обижать Анастасию отказом не хотелось. Кошкарец ей нравилась, и не только потому, что превратила ее в привлекательную женщину и организовала встречу с целительницей, просто она явно была человеком искренним и простым. Нашествия в «Рафаэль» халявщиков Елена Петровна, однако, не заметила. На диванчиках скучали девушки в розовых халатиках, ожидая клиентов. Наверное, халявщики подтянутся к полудню.

– До свидания, – пропела Анастасия, ненавязчиво давая понять, что аудиенция закончена.

– Настя, чуть не забыла! – спохватилась Зотова. – У меня для вас не слишком приятные новости: вы должны на некоторое время уехать из Москвы.

– Что случилось? – спросила стилистка.

– Вот чтобы ничего не случилось, вам и надо уехать. Сегодня же. Берите билет в Сургут и вперед. Мы свяжемся с вами, когда можно будет вернуться.

– Нет, исключено. Я никуда не поеду. На мне салон. У меня дочка, я не могу ее оставить. И в Сургут взять с собой не могу. У Эммы курс лечения, институт, сессия на носу. Всего доброго, Елена Петровна. Не беспокойтесь за меня, ничего со мной не случится. Забыли, что у меня есть волшебный оберег? – улыбнулась Кошкарец и закрыла за следователем дверь.

«Ну что за дура такая! – выругалась про себя Зотова, топая к метро. – Ей угрожает смертельная опасность, а она полагается на мешок золы на шее. А вот Кассиопея, похоже, совсем не дура. Так голову запудрить человеку – это надо уметь! Мало того что Анастасия сама к целительнице таскается, еще и собственную дочку туда водит на курс лечения от бесов… Какой бред! Какой несусветный бред!»

Елена Петровна бурчала, разбрызгивая подошвами модных сапог лужи и поглядывая на свое отражение в стеклах витрин – в них хмурилась стильная привлекательная незнакомка с пепельными волосами. Привыкнуть к новому образу никак не получалось, возникло ощущение, что она потеряла себя. От Елены Петровны Зотовой осталась только задница, да и то, умело задрапированная кардиганом. Люди оценивающе смотрели на нее, мужчины оборачивались вслед, что тоже порядком напрягало. Она не любила быть в центре внимания, чувствовала дискомфорт. Все же с бараном на голове и в болоньевом пальто куда как проще жить. Слился с толпой, и никому до тебя нет дела…

У метро было многолюдно, суетливо и многоцветно, внимание к ее персоне поутихло. Зотова вздохнула с облегчением и вдруг заметила, как из припаркованной у тротуара иномарки… вылез режиссер Варламов, собственной персоной. Он совсем не изменился – подтянут, ухожен, элегантен. Дорогое светлое пальто, шляпа, очки в тонкой золотой оправе, ботинки начищены до блеска. Елена Петровна набрала в легкие побольше воздуха, чтобы поприветствовать старинного приятеля, но приветствие застряло в горле. Режиссер бодрым шагом двинулся к цветочному лотку, купил с дюжину бордовых роз и прошел назад в двух метрах от Зотовой, даже не взглянув в ее сторону.

– Вот сволочь! – буркнула Елена Петровна, чуть не плача.

Настроение окончательно испортилось. Конечно, Иван Аркадьевич ничем ей необязан. Она сама его отшила, но обидно было все равно. До слез, до колик в животе, до тошноты.

На Фрунзенскую набережную следователь явилась мрачнее тучи. Побродила под окнами целительницы, чтобы немного успокоиться и настроиться на рабочий лад. Внешний образ ей организовали, и Зотова почти с ним смирилась, а вот с внутренним настроем совладать никак не получалось. Как должна себя вести королева русской словесности за рубежом? Вздыхать и охать, заламывать руки? Плести всякую возвышенную или великосветскую чушь? Цитировать классиков или ругать современную коммерческую литературу? Елена Петровна решила изобразить из себя рафинированную особу, упавшую на землю с облаков, но с зачатками снобизма. Она сменила выражение лица с хмурого на лирико-романтическое, кокетливо приподняла бровки и надавила на звонок.

Дверь открыла сгорбленная высокая старуха в платке, закрывающем лоб и подбородок, в рваной кофте и нелепой юбке. Два внимательных серых глаза просканировали посетительницу, как рентген. Елена Петровна мысленно перекрестилась.

– Здравствуйте, Матушка ээээ… – хрипло поздоровалась Зотова, напрочь забыв о лирико-романтичном образе. Совсем не так она себе представляла модную целительницу.

Бабка странно оскалилась – не то усмехнулась, не то нахмурилась, кивком пригласила войти, молча помогла снять верхнюю одежду и, шаркая расхлябанными ботинками по ковровой дорожке, проводила Елену Петровну в прихожую.

– Извольте обождать! Матушка дела свои завершит и опосля вас примет, – гаркнула старушенция и скрылась в одной из комнат.

«Обозналась, слава богу!» – с облегчением подумала Зотова и плюхнулась на кожаный диван, напротив двустворчатой двери с бархатными шторами. Впрочем, неизвестно, что за чудовище прячется за бордовыми гардинами. Судя по всему, там и принимает посетителей целительница. Фотографий Матушки Кассиопеи в Интернете Зотова не нашла. Никакой рекламы, сайта, блога, биографии – ничего. Целительница продвигала свою деятельность исключительно по принципу сарафанного радио, и делала это успешно. А вдруг она и правда владеет особым редким даром? Елена Петровна заволновалась вновь. Что ведунья с ней сделает в таком случае? В жабу превратит за попытку обмануть или нашлет проклятие на весь ее род?