Ночь Пса - Борис Иванов

- Господи! - как можно более внятно выговорил Гонсало. - Ну почему вы не можете мне задавать такие вопросы, на которые я могу хоть что-то вам ответить? Почему вы меня не спрашиваете кто послал меня, где прячут этого чудака, когда и как собираются его передавать властям с рук на руки?

- А ты вот так просто и собираешься мне все это рассказать? - иронически заломил бровь Фигман. - Так вот запросто и сдашь своих клиентов?

- По-вашему это называется запросто? - Гонсало попытался пожать плечами, что удалось ему не без труда. - Да вы думаете: хоть один дурак может такое подумать, что я - я! - буду отдавать жизнь за какие-то его - дурака этого - секреты? Я, простите, на это никогда не подписывался…

- Нет, - согласился Фигман. - Таких дураков нет.

- Ну так чего тогда и болтать - «сдашь не сдашь»?… Мне одно нужно

- как можно скорее с вами попрощаться. Желательно - живому… Это, кстати, для вас куда как больше желательно, может, чем для меня со всеми моими болячками и при том, что вы меня по миру начисто пустили

Он шевельнул густой бровью с явным намерением распорядиться о повторении полезной для клиента водной процедуры, но Гонсало торопливо встрял в процесс созревания роковой команды:

- А с того, что человечек ваш сейчас находится в гостях у вам небезызвестного Адельберто Фюнфа и…

- У Мепистоппеля? - с искренним удивлением осведомился Кукиш.

- И у Энтони Пайпера… - торопливо добавил Гонсало. - У Счастливчика… - уточнил он для ясности. - И, поверьте мне, они его очень хорошо принимают… Во всяком случае, вам без моей помощи до него не добраться…

- Ты, Седой, всерьез меня напугал, - иронически скривился Кукиш. - Ну конечно - найти Счастливчика на пару с Мепистоппелем, это просто неразрешимая задача! Эти двое только и умеют, что у народа под ногами путаться… Теперь еще и в это дело влезли!

- Вы, конечно, можете думать о господах Пайпере и Фюнфе все, что вам заблагорассудится, но без меня вам на них не выйти, - воспользовавшись предоставленным ему послаблением, Гонсало с четверенек перешел на корточки. - По крайней мере, до тех пор, пока товар не уйдет… - добавил он с трудом ворочая языком.

Чертовы капсулы были на ощупь похожи, как две капли воды, и мысль о том, что шансов у него ровно пятьдесят на пятьдесят сковывала Гонсало, не давала ему решиться на что-то определенное. Он тянул время и мямлил - благо невнятность произношения его мучители относили за счет расквашенных ударом рукояти «Кольта» губ и не додумались заглянуть ему в рот.

«А что? - и уйдет, ведь, - озабоченно подумал Фигман, разглядывая слабо подсвеченную фонариком физиономию Гопника. - И, ведь, что самое подлое, так это то, что уйдет, вполне возможно, к тем самым заказчикам, на которых горбатимся тут мы… Задешево уйдет!» В слух он поинтересовался только, не принимает ли его Гонсало за дурака?

- Если это так, и ты собираешься водить меня за нос со своими засранцами, - уведомил он адвоката, то я и не подумаю свернуть тебе шею… Нет. Я тебя, милый мой, отпущу на все четыре стороны…

Только перед этим звякну Рваному Руди - просвещу старика на предмет того, кому он обязан тем, что денежки «Лотос-инвеста» ушли налево…

Гонсало передернуло.

Кукиш тем временем воткнул удилище в щель утлого покрытия причала, вытянул из набрюшной сумки плоскую трубку блока связи и, почтительно набрав доверенный ему номер канала, с совершенным почтением сообщил кому-то невидимому:

- Рамон, рыбка готова… Спеклась. О, да - не так-то просто… Да нет, обошлось без сыворотки, но намучиться пришлось… Крепкий, скажу тебе, Рамон, орешек - эта наша рыбешка… Как и быть с нею дальше не знаю…

Рыбешка горько усмехнулась явным передержкам, имеющим место в описании ее - рыбешки - сопротивляемости мерам дознания, и напряглась, чувствуя приближение решающего мгновения.

Далеко от заброшенного причала, в просторном кабинете старого особняка Рамон - импозантный и корректный, словно метрдотель хорошего ресторана слегка поморщился. Потом выпустил к резного дуба потолку еле заметный клуб дыма от легчайшей сигареты. Провожая его взглядом, чтобы не встретиться глазами с тем, кто сидел напротив, он осведомился в трубку:

- А по делу - тебе нечего мне сказать?

- По делу - все очень смешно, Рамон, - тоном уверенного оптимизма сообщил Кукиш.

Он чересчур сильно напирал на то обстоятельство, что ему позволено называть шефа по имени.

- Товар забрали два пентюха из мелкоты, - объяснил он. - Можно брать тепленькими хоть сейчас…

- По именам, пожалуйста, - бархатным тоном попросил Рамон, не проявляя ни малейших признаков нетерпения, но жестко прерывая ненужный треп. - Не бойся, мы болтаем по кодированному каналу…

- Рамон, вам приходилось когда-нибудь слышать о таком Мепистоппеле?

И о Счастливчике Тони… Господин Толле гостит именно у этих господ…

Услыхав истинное имя Гостя, Гонсало внутренне одревеснел. Так его еще не подставляли никогда!

В десятке километров от Ближнего Рамон резко выпрямился в кресле.

- Запомни! - голос его стал резок. - Рамону приходилось слышать об этих людях. - И никогда - ничего хорошего! У Адельберто Фюнфа - дурной глаз! С чего это он занялся киднеппингом?!

- Седой, - поинтересовался Фигман у Гонсало, - шеф хочет знать: с чего это Мепистоппель занялся киднеппингом?

- Он мне не докладывал, - хрипло ответил Гопник. - Думаю - не от хорошей жизни. Он сильно погорел на своей затее с «домашними любимцами».

Кукиш отрапортовал шефу.

- Шеф спрашивает: с какими любимцами? - ядовито улыбаясь, снова спросил он «рыбку».

- С домашними!!! - чуть не подавившись от злости капсулами, сдавленным голосом ответил Гонсало. - Не в этом дело! Денег у Фюнфа нет, вот и пошел он необычным ходом…

- С домашними, - передал Кукиш шефу. - А пес их знает! Короче говоря, денег нет у Мепистоппеля - вот он и выкинул номер.

Тот, кто сидел напротив Рамона, положил наушник на стол.

- Нет денег… - сказал он в пространство. - Купи у него гостя.

Тогда у Мепистоп… пеля будут деньги. Все будет хорошо. Не надо много насилия. Дай ему много кредиток… Большое количество…

- Здесь кредитки не принимают - сколько раз объяснять, - Рамон надавил глушилку на своей трубке. Кредитки - там, в Большом Космосе.

А здесь - штуки и лимоны. Как на Святой Анне. А там - у них - все как на их любимой Древней Руси, при Демократии. Причем, в лимоне вовсе не сто штук, как обычно у нормальных людей устроено с деньгами, а тысяча. Это ты тоже все время путаешь…

- Нет, - подумав, сказал тот, что сидел напротив, - при Демократии в Древней Руси были рубли. И копейки. А при Республике - штуки. И лимоны. Так назывался фрукт…