Возьми мое сердце - Мэри Хиггинс Кларк

В десять вечера, перекинувшись парой слов с расходившимися гостями, Майкл направился в свой кабинет и набрал номер, который игнорировал в течение семи месяцев. Услышав голос Грега, он тут же поинтересовался:

— Надеюсь, ты видел передачу?

— Видел, — хрипло отозвался Грег. — Спасибо тебе, Майк.

— Ты уже ужинал?

— Что-то аппетита нет...

— А Кейти где?

— В кино с подружкой.

— У Джимми Нири открыто допоздна. И там нет зевак. Что скажешь?

— Что ж, годится...

Майкл Гордон положил трубку; глаза у него увлажнились.

«Я с самого начала не должен был его бросать, — подумал он. — Грег наверняка так одинок».

Эмили смотрела «В судебных кулуарах», устроившись в гостиной с бокалом вина. «Согласна, — размышляла она после комментария отставного судьи, — мое обвинение строится на показаниях такого скользкого свидетеля, какой мне в жизни не попадался».

Она чувствовала себя донельзя подавленной и опустошенной. И она понимала причину такого состояния. Все ее силы были брошены на то, чтобы вывести Олдрича на чистую воду. А потом Ричард каким-то образом умудрился добиться показаний и от соседки из Джерси-Сити, и от секретарши, и от няни. Послушать их, так обвиняемый — просто святой! Но Эмили решила, что правильно сделала, дав им выступить. Если бы она стала чернить их слова, то сделала бы громадную ошибку.

Лео Кернс, другой агент... Может, с ним стоило копнуть поглубже? А вдруг... Когда теряешь клиента, для альтруизма места не остается. Наверное, театральные дельцы — люди без лишних эмоций. Кернс представил все дело как теннисный матч, закончившийся ничьей.

Грег Олдрич... Как исказилось болью его лицо, когда он говорил о первой жене!.. «Что-то я сентиментальничаю, — тут же остановила Себя Эмили. — Я стала ему сопереживать, потому что сама испытала такую же боль, когда погиб Марк».

«Наш новый дом на той горе... мой верный храбрый Жан сам выстроил шале», — вспомнились ей обрывки народной песни из детства. Грег Олдрич пытался построить свою жизнь. Он вторично женился, и явно по большой любви. А потом, когда Натали застрелили, он, убитый горем, вынужден был обороняться от нападок полиции, подозревающей его в преступлении...

Эмили допила вино. «Господи, что со мной творится? — сердито спросила она себя. — Мне же положено его обвинять!..»

Когда в конце передачи Майкл Гордон выступил в защиту Олдрича, Эмили, зная его как беспристрастного аналитика, пришла в ужас. Однако затем ее решимость только окрепла. «Он может сколько угодно выражать мнение большинства своих зрителей и даже мнение, которое, возможно, уже сложилось у присяжных, но я-то себе не позволю зарубить на корню собственные усилия!»

— Вот так удивил! — воскликнула Изабелла Гарсия.

Она и ее супруг Сэл сидели в своей маленькой гостиной на Восточной Двенадцатом улице Манхэттена. Изабелла, поглощенная просмотром передачи «В судебных кулуарах», была крайне изумлена: ведущий Майкл Гордон признался гостям, что отныне не верит в причастность Грега Олдрича к убийству жены. Однако замешательство не помешало Изабелле сказать мужу, что если хорошенько подумать, то в словах Гордона есть здравый смысл.

Сэл в то время потягивал пиво и читал спортивную страничку. Телевидение его совершенно не интересовало, если не считать новостей, а также бейсбольных и футбольных матчей, к тому же он обладал редким даром мысленно отключать звук и изображение во время чтения.

Вчера, когда Белл пыталась привлечь его внимание к кадрам, на которых воришка Джимми Истон давал показания, Сэл удостоил его лишь мимолетным взглядом, но даже краткого мгновения хватило, чтобы понять: этого парня он где-то уже видел. Сэлу так и не удалось вспомнить, где именно, впрочем, ему до него не было никакого дела.

Зная наперед, что после окончания передачи Белл непременно захочет поговорить, Сэл покорно отложил газету. Обычно после просмотра «Кулуаров» его супруга озвучивала свое мнение о событиях, происходивших в тот день в зале суда. К сожалению, ее мамаша как раз была в круизе по Карибскому морю вместе с подружками, тоже вдовами, и ежевечерние длительные беседы матери и дочери по телефону на время прекратились.

— Должна заметить, Грег выглядел молодцом, — начала Белл. — В нем есть какое-то обаяние. Вообще, уму непостижимо, почему Натали его бросила... Если бы она была нашей дочерью, я бы усадила ее рядом и процитировала бы одного очень умного человека: «Еще никто на смертном одре не пожалел о том, что слишком мало времени проводил в рабочем кабинете».

— Она трудилась на сцене, а не в кабинете, — возразил Сэл.

«Можно подумать, от Белл зависит, каков будет вердикт суда», — со смешанным чувством иронии и раздражения подумал он, глядя на женщину, которая уже тридцать пять лет была ему подругой жизни. Белл не первый десяток лет подкрашивала волосы, поэтому и свои шестьдесят оставалась такой же жгучей брюнеткой, как и в их первую встречу. С тех пор она пополнела, но в меру, а уголки ее рта задорно загибались вверх, потому что Белл была улыбчивой. Сэл периодически напоминал себе, что должен благодарить Господа за мягкий нрав супруги: его брату, например, досталась в жены настоящая мегера.

— Сцена, кабинет — какая разница, — отмахнулась Белл. — А Кейти — прелесть, а не девочка! Обожаю, когда Майкл показывает ее в своей передаче.

Сэл подумал, что у его жены есть привычка отзываться о людях так, будто она с ними тесно дружит или дружила когда-то. Иногда, слушая ее рассуждения, он не сразу понимал, что речь идет вовсе не об их близких знакомых. Майкла Гордона, ведущего «Судебных кулуаров», она называла не иначе как Майк, Натали Райнс — обязательно Натали, и, разумеется, сам обвиняемый в убийстве заслужил ее нежную симпатию и простое имя Грег.

К без двадцати десять словесный поток Белл еще не иссяк. Она вовсю заливалась, как же хорошо, что Сюзи, та домработница, оказалась такой любопытной и заглянула в дом к актрисе — проверить на всякий случай, все ли там ладно.

— Не знаю, хватило бы у меня духу, чтобы пойти туда, если бы я была на ее месте, — прижалась Белл.

«Я тебя умоляю», — мысленно ответил ей Сэл. Закрытая дверь всегда была для его жены лучшим приглашением посмотреть, что за ней торится. Он решительно поднялся.

— Ты совершенно точно попыталась бы помочь, если бы так случилось, — устало заверил Сэл. — Мне пора на боковую. У нас с самого утра — заказ на переезд. Повезем вещи со Стейтен-Айленда на Перл-Ривер.

Через четверть часа, когда Сэл уже лежал в постели, ему вновь пришло на ум имя Джимми Истона. «Ничего удивительного, что этот парень показался мне знакомым, — понял Сэл. — Пару лет назад он подрабатывал у нас на подхвате. Так, проходимец... Нанялся и скоро исчез».

В субботу утром Зак подсматривал сквозь жалюзи за завтраком Эмили, как обычно. На часах было полдевятого. «Сегодня она спала на два часа дольше, — подумал он. — Вчера уже в полседьмого выехала из дома, а сегодня даже вторую чашечку кофе выпила, пока читала газету». Собачка Эмили, Бесс, пристроилась у хозяйки на коленях. Зак ее ненавидел: он завидовал их тесной близости.