Женщина в лунном свете - Татьяна Бочарова

– Я привезу ее сюда. Завтра же. Или в крайнем случае послезавтра. Ты ведь скоро уедешь? Мы тебе не помешаем.

– Вот как… – Маша кивнула и замолчала в задумчивости.

– Прости, – виновато проговорил Иван и положил руку ей на плечо.

– Да что ты! За что ты извиняешься? Это твой дом, ты здесь хозяин. Можешь делать что хочешь.

– Ты верно не обиделась? – Иван заглянул ей в лицо. Ему показалось, она сейчас заплачет. Но нет, ее глаза были сухими.

– Конечно, не обиделась. – Маша обняла его и чмокнула в щеку. – Поступай, как решил. Только… Как ты себя чувствуешь? Не угробит тебя твоя страсть? Ты ведь едва оклемался от тяжелой болезни.

– Не угробит, – засмеялся Иван, – не волнуйся. Наоборот, мне это даже полезно. А вот о моей болезни при Кате говорить не стоит, ладно?

– Понимаю, – согласилась Маша, – не хочешь выглядеть перед ней слабым и немощным.

– Я здоров, – запальчиво произнес Иван и, вспомнив минувшую ночь, надулся от гордости, как индюк.

Маша усмехнулась:

– Ладно, я тебя поняла. Я действительно скоро уезжаю, уже билеты взяла. Так что не буду вам мешать.

Ивану вдруг стало неловко и совестно. Маша печальная, видно, американская жизнь не такая сладкая, как кажется. Может, ей нужна помощь или по крайней мере сочувствие и участие. А он втюрился в девчонку на старости лет. Верно говорят: седина в бороду, бес в ребро…

– Доча, – несмело произнес Иван, – ты того… может, останешься? Пусть Генрих приедет в Москву и Юленьку привезет. А? Мы ее тут как принцессу примем. А, доча?

– Ты что? – Маша аж плечами передернула. – Он никогда не поедет. Ему работать надо. Да и дорого это все ужасно. Нет, об этом и речи нет.

– Ну, нет так нет, – согласился Иван. – Ты прости, мне ехать пора.

– Ты уезжаешь? На ночь глядя?

– Да. Кате обещал приехать ночевать. Возможно, мы завтра придем вместе.

– Хорошо.

Маша встала, давая понять, что разговор окончен. Она ушла, а Иван все продолжал сидеть на диване.

На душе у него скребли кошки. А чего он, собственно, хотел, на что надеялся? Неужели на то, что Маша возрадуется, узнав о его романе? Спасибо, что скандала не устроила, а ведь могла бы. В конце концов, она его наследница и в случае официальной женитьбы отца вынуждена будет делиться имуществом с его новой супругой.

Иван подумал и устыдился собственных мыслей. Нет, не такой у Маши характер, чтобы ссориться, идти на конфликт. Это тебе не Зойка, которая глотку перегрызет за лишнюю копейку…

Он решительно встал и вышел из комнаты. Кухня была пуста, Маша у себя смотрела телевизор. Иван осторожно заглянул к ней.

– Доча, я ушел.

– Пока, – проговорила она, не отрываясь от экрана.

– Я это… попросить тебя хотел… – Он замялся, с неловкостью глядя на нее.

– Что еще? – Маша удивленно вскинула брови.

– Не говори Борьке про Катю, а? Не скажешь?

– А, вот ты о чем. – Она кивнула. – Хорошо, не скажу. Сам смотри не проговорись.

Маша слабо улыбнулась. Иван, обрадованный, послал ей воздушный поцелуй и пошел одеваться.

Перед тем как идти к Кате, Иван не удержался – заскочил в «Магнит», накупил всякой всячины, хотя в холодильнике еще оставались продукты.

– Вот, держи, это тебе! – Он сунул ей в руки коробочку с пирожными «картошка».

– Спасибо! – Она взвизгнула от радости и повисла у Ивана на шее – ни дать ни взять ребенок, которому купили вожделенную игрушку.

Иван, довольный и польщенный, зашел в прихожую.

– Как ты тут без меня?

Он придирчиво оглядел квартиру, думая заметить давешний хаос и беспорядок, но нет, все было чисто и вполне пристойно. Лишь на кухне по-прежнему стояла банка, полная окурков.

– Надо отучать тебя от курения, – строго сказал Иван. – Иначе будут проблемы с детишками.

– А я не планирую детишек, – засмеялась Катя и тут же, по обыкновению, закашлялась. – Во всяком случае, в обозримом будущем.

– Ты не планируешь, а я – да. – Иван пристально взглянул на нее, наблюдая за реакцией на свои слова. К его радости, Катя не выглядела удивленной.

– Ты хочешь детей? – спросила она, распечатывая коробку с пирожными.

– От тебя хочу, – твердо сказал Иван.

– Так ты что, жениться на мне собрался? – Она ложечкой отколупнула от шоколадного бока.

– Собрался. Если ты, конечно, не против.

– Вот прикол! – Катя с жадностью ела «картошку». – Мне еще никто не делал предложения. Я имею в виду законный брак.

– А какие предложения тебе делали? – заволновался Иван.

– Незачем тебе это. – Она махнула рукой пренебрежительно, продолжая с аппетитом лакомиться.

– Еще как зачем! Я хочу все о тебе знать.

– Ну, всего никто не знает, только Бог, – задумчиво проговорила Катя и облизнула ложку. – Но я подумаю…

Он видел, что она говорит вполне серьезно. Он это чувствовал. И от этого ему хотелось запеть в полный голос.

Они еще немного посидели молча. Катя доела пирожное, умудрившись запачкать кончик носа. Иван, улыбаясь, достал салфетку и смахнул шоколадную крошку.

– Вкусно, – проговорила она и мечтательно вздохнула.

– Завтра еще куплю, раз вкусно, – пообещал Иван. Подумал немного и наконец решился.

– Вот что, Катюша, у меня есть идея насчет того, как мы… как не платить за твою квартиру.

Катя глянула на него с любопытством и скрестила руки на груди.

– И как?

– Поедем жить ко мне! У меня трешка, дочка скоро уедет в Америку. Мы останемся вдвоем. А там и с хозяевами твоими разберемся, не спеша. Поедешь? – Иван посмотрел на нее с ожиданием.

Катя опустила голову, весь вид ее выражал задумчивость и сомнение. Иван продолжал в растерянности глядеть на нее. Ему вдруг показалось, что она улыбается. Сердце его наполнилось обидой и болью. Она смеется над ним! Для нее сегодняшняя ночь ничего не значит! А он, старый дурак, раскис, слюни распустил, размечтался о женитьбе.

– Значит, не поедешь? – резко проговорил Иван и уставился в окно.

Катя молчала. Ему захотелось схватить со стола чашку и запустить ею в стекло. Или с грохотом швырнуть об пол. И стукнуть кулаком по столу, так, чтобы с него посыпались чашки и блюдца. Но он тоже молчал, застыв в оцепенении на табуретке. За спиной у Ивана послышались мягкие шаги. Катины руки легли ему на плечи. Ее теплая щека прижалась к его виску. Сердце гулко заколотилось.

– Я согласна, – прошептала Катя Ивану прямо в ухо. – Поедем.