Как Сюй Саньгуань кровь продавал - Юй Хуа

Третий уже работал на заводе и жил в общежитии, в одной комнате с пятью другими рабочими. Ему со сверстниками было веселее. Когда Первый пришел на побывку, Третий каждый вечер его навещал. Увидев, что брат подолгу лежит в постели, он заметил:

– Все от сна толстеют, а ты худеешь!

Первый только при Третьем немного оживлялся. Они много болтали, два раза даже сходили на прогулку. Но как только за Третьим закрывалась дверь, Первый опять ложился в постель или сидел у окна не шевелясь, будто парализованный. Сюй Юйлань, увидев, что он не собирается возвращаться, спросила его:

– Ты когда в деревню? Уже десять дней у нас живешь.

– У меня нет сил работать. Все равно в деревне от меня толку не будет. Можно я еще у вас поживу?

– Сынок, я же тебя не гоню. Но тебе надо понравиться начальству. Ударным трудом заслужить перевод в город. Вон к Третьему на завод уже четырех человек из деревни перевели.

Сюй Саньгуань ее поддержал:

– Мы тебя не гоним, живи тут хоть всю жизнь. Но нельзя, чтобы о тебе в бригаде сплетни пошли. Поработай там пару лет, переведут тебя в город, и всю жизнь будешь радоваться.

Первый покачал головой:

– У меня совсем нет сил. Не смогу я там работать.

Сюй Саньгуань возразил:

– Сила – не то что деньги. Деньги чем больше тратишь, тем меньше их остается. А силу чем больше тратишь, тем ее больше становится. Ты сейчас целыми днями в кровати валяешься, конечно, силы нет. А в поле поработаешь, она и появится.

– Я полгода у вас не был. Второй за это время уже два раза гостил. Разрешите мне еще тут пожить.

Сюй Юйлань сказала:

– Нет, завтра уходи.

На следующий день Сюй Юйлань, вернувшись с утренней работы, принесла Первому хвороста. Он отказался есть. Сложил аккуратно одежду в старый рюкзак, надел лямки на плечи и сказал:

– Папа, мама, я пошел.

Сюй Юйлань сказала:

– Сначала съешь хворост. Путь неблизкий.

– Не могу.

Тогда Сюй Юйлань сварила ему два яйца, завернула в носовой платок и сказала:

– Проголодаешься – съешь.

Первый взял яйца и пошел. Родители стояли на пороге и смотрели ему вслед. Первый шел очень осторожно, прижимаясь к стенам, он так исхудал, что казалось, будто одежда идет сама, без человека. Потом он остановился у столба и провел рукой по глазам. Сюй Саньгуань догадался, что он плачет, и сказал Сюй Юйлань:

– Я его провожу.

Нагнал Первого и попробовал объяснить:

– Сынок, что мы с мамой можем поделать? Работай хорошо, и тебя переведут в город.

Первый уже перестал плакать:

– Я знаю.

Он поправил лямки рюкзака, и они с Сюй Саньгуанем пошли дальше. Сюй Саньгуань ходил быстро, поэтому каждые несколько шагов он останавливался и ждал сына. Возле больницы Сюй Саньгуань велел Первому подождать. Первый присел на груду битого кирпича. Сюй Саньгуань все не появлялся. Потом Первый почувствовал, что слегка проголодался. Он взял одно яйцо, облупил его о кирпич и стал жевать. Ел он очень долго, но Сюй Саньгуаня все не было. Тогда Первый положил голову на руки и стал смотреть в пространство. Наконец показался отец, и они пошли дальше. На причале Сюй Саньгуань купил билет на пароход. До отплытия оставалось полчаса. В зале ожидания было полно народу – в основном крестьяне, которые утром приехали в город торговать овощами или еще чем-нибудь. Теперь они сидели со сложенными коромыслами, курили дешевые сигареты, смеялись и болтали. Сюй Саньгуань вынул из нагрудного кармана тридцать юаней и вложил Первому в руку.

– Папа, зачем ты даешь мне так много денег? Давай я возьму десять юаней.

– Бери все. Ты от нас живешь далеко, а от Второго близко. Когда он к тебе придет, дай ему десять – пятнадцать юаней, да скажи, чтобы тратил с умом. Держитесь друг за дружку.

Первый кивнул.

– И ты тоже деньги не транжирь. Устанешь – купи себе вкусненького. И бригадиру на праздник купи бутылку вина, две пачки сигарет. Может, он вас потом в город переведет. Из хорошей стали делают ножи. Понял?

Первый опять кивнул. И когда он сел на пароход, Сюй Саньгуань ему крикнул:

– Помни, что я тебе сказал про сталь и ножи.

Первый опять кивнул, а потом, понурив голову, скрылся внутри парохода. Сюй Саньгуань стоял на пристани, пока он не растворился в тумане.

Меньше чем через месяц в город приехал бригадир Второго, пожилой, очень бородатый. Когда он курил, то бычок не выкидывал, а приклеивал к нему следующую сигарету. Бригадир прогостил у Сюй Саньгуаня полчаса, выкурил четыре сигареты, потушил последнюю об пол и положил бычок в карман. Уходя, сообщил, что обедает у других людей, но вернется поужинать.

Сюй Юйлань села на порог и заплакала:

– Чем же я его угощать буду? Конец месяца, денег только два юаня. На них самое большее купишь полкило мяса да полрыбины. Если бригадира хорошо не угостить, подарка не подарить, наш Второй не то что в город не вернется, а и в деревне его сгноят. Сюй Саньгуань, придется опять просить тебя сдать кровь.

Сюй Саньгуань кивнул:

– Принеси мне ведро воды из колодца.

– Выпей, что есть в плошке.

– Там мало.

– Выпей из термоса.

– Там слишком горячая. Я тебе говорю, сходи к колодцу.

Сюй Юйлань послушалась и притащила ведро воды. Сюй Саньгуань велел ей поставить его на стол и принести плошку. Когда он выпил пять плошек, Сюй Юйлань забеспокоилась:

– А ты не лопнешь?

Сюй Саньгуань на нее внимания не обратил, выпил еще две плошки, потом осторожно встал, держась за живот, прошел два шага, остановился, постоял, а потом мелкими шажками пошел дальше. В больнице он явился к старосте Ли и сказал:

– Я опять к вам.

Старосте Ли было уже за шестьдесят. Он поседел и сгорбился, все время курил, плевал на пол и растирал слюни ногами, обутыми в матерчатые тапки. Он посмотрел на Сюй Саньгуаня и сказал:

– Ты приходил позавчера.

– Я приходил месяц назад.

– Видишь, какая у меня хорошая память! Блестящая! Ты месяц назад приходил, а я помню. Все запоминаю, даже мелочи.

– А я ночь посплю, и все вчерашнее забываю.

– А ведь ты меня намного моложе.

– Где уж мне с вами равняться.

– И то правда. Многим двадцатилетним, тридцатилетним за мной не угнаться.

– Можно я кровь сдам?

– Тебе что, жить надоело? Кровь сдают раз в три месяца.

– Но мне очень нужно, мой Второй…

– Всем нужно!

– Я вас очень прошу…