Сломленные - Мартина Коул

Адвокат Керри молчал. Фотографии шокировали его точно так же, как и полицейских. Это была откровенная порнография. Керри понесет наказание в любом случае, и не важно, заговорит она или нет. Она присутствовала на всех снимках, улыбающаяся и смеющаяся, в то время как дети выглядели подавленными и испуганными.

— У тебя есть десять минут — соберись с мыслями перед дачей показаний. Я вернусь со всем, что у нас на тебя есть.

Кейт вышла из комнаты. Самочувствие было отвратительным: сердце бешено колотилось, ее подташнивало. Она зашла в свой кабинет, за ней — констебль Харт.

— Нам уже удалось установить личности детей на фото: это малыш Айвор и его брат Кристиан.

Кейт в ужасе зажмурилась:

— Вы уверены?

Харт кивнула:

— Вам придется внимательно изучить снимки, мэм. Мы должны опознать всех детей.

Кейт посмотрела в красивые зеленые глаза девушки и с горечью спросила:

— Что происходит с людьми? Куда катится мир? Как могла мать сделать такое с собственным ребенком? Если вы знаете ответ, Джоанна, ответьте мне, потому что я не пойму этого никогда.

Джоанна беспомощно пожала плечами.

— И я не знаю, мэм. Когда работаешь в полиции, с каждым днем острее понимаешь, что жизнь — штука жестокая. Я думаю, пропавший ребенок мертв. А вы?

— Принимая во внимание события этих дней, скорее всего вы правы, — тяжело вздохнула Кейт. — Но вот что меня интересует больше всего: заодно ли эти женщины друг с другом? Было ли все спланировано заранее таким образом, чтобы убийство детей осталось безнаказанным? Где логика?

Джоанна Харт вновь пожала плечами:

— Думаю, это вам и предстоит выяснить, мэм.

Томми беззвучно плакал, а Патрик, ошеломленный, смотрел на него. Броутон напоминал ему сейчас маленькую Мэнди, когда Патрику пришлось сказать, что ее мама умерла.

Патрик ударил снова, на этот раз сильнее.

— Ты подставил меня, Томми. Я дал тебе шанс заработать, а ты, жадный ублюдок, меня подставил.

Следующим ударом Патрик повалил Томми на пол. Он посмотрел сверху вниз на своего бывшего друга и прорычал:

— Я что, похож на шлюху? У меня что, на лбу написано «шлюха»? Видимо, так оно и есть. А я все гадал, что происходит, может, я чего-то не знаю. Зато всем вокруг все ясно как белый день. Видимо, я шлюха, недаром все хотят меня трахнуть.

Его тело содрогалось от еле сдерживаемой ярости, и Томми понимал: еще чуть-чуть — и Патрик его убьет.

— Мне пришлось, Пэт, — рыдая, сказал он. — Мне не оставили выбора. Я отмывал в клубе деньги Стравинского. Все было прикрыто: он обеспечивал отмывку счетами-фактурами, всем, чем нужно.

— К черту счета. Это мой клуб!

— Он опасен, Пэт. Даже полиция не хочет связываться с ним. Он так ловко выкручивается, что…

— Опасен? Это ты мне говоришь? Я покажу тебе, кто опасен, ты, двуличный ублюдок.

Патрик набросился на Томми с кулаками, обезумев от гнева. Он понимал: нужно успокоиться и все обдумать, но ничего не мог с собой поделать. Скорее всего, Вилли мертв. Это предупреждение для него, Патрика Келли. Мысль о том, что его старый друг в руках у Бориса, отъявленного мерзавца, не давала Патрику успокоиться.

— Я тебе доверял. А ты, сукин сын, выдал им Вилли Гэбни. Ты отправил нас к Лерою Холдингсу, зная, что он мелкая рыбешка и не имеет ничего общего с этим дерьмом. Ты водил меня за нос. Это ведь ты сдал им Вилли, правильно? Хотел прикрыть свою задницу. Но когда я возьмусь за тебя, парень, ты пожалеешь, что на свет родился.

Патрик бил Томми, не помня себя от злости. Успокоившись, он налил себе выпить. Плечи и руки болели от напряжения. Затем он пролистал все записные книжки Томми. Отыскав нужное, он взял телефон и набрал номер.

— Передайте Борису, что Патрик Келли хочет встретиться с ним в ближайшее время, — сказал он, когда на том конце провода ответили. — Передайте ему также, что лучше ему не трогать Вилли Гэбни, иначе я лично зарою его в могилу. — Он с грохотом положил трубку, посмотрел на своего бывшего друга и привел его в чувство ударом под ребра: — Вставай, одевайся. Мы немного покатаемся.

Каролина знала, что ее дети есть на фотографиях. Она категорически отрицала свое знакомство с Керри Элстон, но призналась, что знает Мэри Паркс: иногда платила Мэри за то, что та гуляла с ее детьми в парке.

В ее ответах чувствовалась какая-то настороженность. Слушая ее, Кейт проникалась уверенностью: между всеми фигурантками дела существует связь. Увы, доказать это она пока не могла.

Закончилась самая длинная ночь в ее жизни. В полседьмого утра, признав свое поражение, Кейт поехала домой. Сев в машину, она включила мобильник: семнадцать пропущенных звонков. Она стерла их, даже не прослушав. Сейчас ей было не до Патрика. Ей нужно все спокойно обдумать, а не мучить себя, выслушивая его очередную ложь.

По дороге домой она проехала мимо многоквартирного дома, в котором жила Мэри Паркс, и с жалостью подумала о ее отце. На фотографиях, проделывая дикие вещи с невинными маленькими детьми, Мэри улыбалась, как заправская фотомодель, прямо в объектив. Через силу, по принуждению так не улыбаются. Личности мужчин, запечатленных на снимках, полиция пока не установила, но это только пока. Кейт нисколько не сомневалась, что Ленни Паркс скоро узнает, кто они. И как только узнает он, узнает и она, ибо ей придется арестовать его за убийство.

Просмотрев фотографии, мать Мэри отреклась от дочери. Она предложила работникам соцслужбы забрать ее с собой. У Кейт не хватило духу сказать матери, что Мэри будут судить за соучастие в серьезном преступлении.

Кейт вздохнула. Завтра, вернее, уже сегодня приезжает детектив Дженни Бартлетт, специалист по расследованию преступлений против детей. Приезжает, чтобы помочь ей. Преступления в Грантли, скорее всего, связаны между собой. Если Кейт удастся раскопать эту связь — считай, полдела уже сделано.

Подъезжая к дому, Кейт печально улыбнулась. Одинокая, она ехала туда, откуда начинала: к своему старому дому, куда, как она думала, ей никогда не захочется вернуться. Войдя в гостиную, Кейт застыла от ужаса.

На диване, весь в крови, спал Патрик Келли.

Каждое утро ровно в 6.15 Джули Мэннинг выгуливала свою собаку, таксу со спокойными карими глазами и послушным характером. Они гуляли одним и тем же маршрутом: через лес к озеру, где располагались площадки для гольфа. Чертенок — так звали собаку — любил бегать по лесу и облаивать все живое.

Когда они вышли на широкую тропинку, по которой местные жители совершали пробежки или прогуливались с собаками, глазам Джули открылась странная картина. Прямо на траве лежал ребенок. Рядом стояли ботиночки и лежали аккуратно сложенные носочки. Девочка, вся посиневшая от холода, тяжело дышала.

Джули сняла с себя теплую куртку и, закутав в нее ребенка, что есть духу побежала домой. На бегу она озиралась по сторонам, словно надеясь увидеть того, кто ей объяснит, какого черта маленькая девочка делает одна в лесу в такое холодное утро, к тому же либо одурманенная, либо тяжело больная. Джули читала о подкидышах, но никогда в жизни не думала, что ей придется самой наткнуться на брошенного ребенка. Чертенок лаял как безумный, но Джули все равно продолжала бежать. Ребенок не шевелился. Она крепче прижала его к груди, пытаясь согреть окоченевшее тельце своим теплом.