Не вернёмся, не свернём - Дмитрий Соловей

Второй и не менее важный факт состоит в том, что за детьми не только присматривают, но и дают первичные навыки гигиены, а также следят за здоровьем. Что ни говори, но детская смертность сейчас очень высокая. Тут я не преминул в очередной раз прорекламировать витамины. От темы золотодобычи мы ушли далеко. Витте, похоже, уже смирился с тем, что Веру я в качестве своей невесты не рассматриваю, главное, что наши совместные коммерческие дела идут хорошо. Немного я затронул тему рабочих выступлений. Хоть и получил заверения от Столыпина, но с Обуховским заводом всё было не так просто. Единственное, чего я добился, – это сокращение рабочего дня и небольшое повышение зарплат.

– Николай Иванович, не сравнивайте Обуховский с Иваново-Вознесенскими фабриками староверов, – заметил Витте. – Здесь вам вряд ли удастся привлечь к ответственности генерал-майора.

С этим я согласился и пообещал, что буду разоблачать его работу только в кинолентах. Вдруг да сработает такая критика? Встреча с Витте закончилась к обоюдному удовольствию. Министр обещал и впредь меня поддерживать во всех коммерческих операциях. А насчёт выступлений и митингов решать придётся самим.

Серёга с Артёмом на тему улучшения жизни рабочих много думали, не о наших – этим и так хорошо живётся. Артём напомнил, что в Петербурге не только мещане, но и многие дворяне живут, снимая квартиры в доходных домах. Иметь доходный дом выгодно по всем показателям. И если уж мы решили что-то менять, то почему бы не построить парочку доходных домов упрощенного типа для рабочих? Они же в любом случае снимают жильё. Только в каких условиях живут – словами не передать.

– Давай, пока снега нет, пошлём операторов снимать как было, как жили, а потом новые условия для контраста? – загорелся Артём новой идеей.

– С операторами мне идти придётся, – вздохнул я в ответ. – У меня полномочия главы комиссии. И ты прав, кто его знает, что там, на съезде, изменится, лучше поспешить.

Кроме оператора и помощников, мне дали пять человек охраны. Сразу я и не понял, зачем их столько. В Петербурге начала двадцатого века я ориентировался с трудом. Меня же просветили, что расположен Обуховский в рабочих предместьях, и пусть экономически пригородные участки принадлежали столице, но фактически их статус отличался от «городских».

По административным вопросам пригородные районы подчинялись градоначальству столицы, а по уездным – земским. Это сказывалось на всём: отсутствии водопровода, электричества, канализации, нехватки больниц и школ. Власти, может, и хотели присоединить участки к городу, да только значительная часть рабочего населения не способна была платить городские налоги. Там где бедность, там и криминал. В общем, мне настоятельно рекомендовали особо не высовываться и не отходить от охраны.

Выехали мы на трёх автомобилях «Нева». Я бы вообще предпочёл трактор, но водители заверили, что с утра подмораживает, и мы должны проехать по дорогам.

Ха! Дороги эти – отдельная история. На сам завод поставки осуществлялись в основном со стороны реки Невы, где имелись крепкие причалы. Облагораживать то, что за пределами предприятия, никто не спешил. Там были такие колдобины, что словами не передать. Впрочем, сейчас такое повсеместно, кроме центральной части больших городов, где имеется брусчатка и «чистая публика».

Глядя на ту нищету, что предстала перед моим взором, невольно вспоминал свои хутора на Кубани. Безусловно, такой жизни, как у моих крестьян, местные не скоро достигнут, но то, что творилось на окраине столицы, заставляло сжимать кулаки от бессилия. Как они ещё не передохли все?

Про общую антисанитарию я вообще молчу. Выбрали мы для съёмок выходной день, и народа возле лачуг хватало. На нас косились, но не приставали и не цеплялись с вопросами. Заходить куда-то внутрь я не рискнул. Костик рвался заснять что-то в ночлежке. Еле притормозил его, пояснив, что окон внутри этого заведения нет, снимать он ничего не сможет, зато насекомых и какую-нибудь заразу подцепит легко.

По случаю выходного дня обитатели ночлежки были уже выпивши. Парочка разухабистых мужиков дралась неподалёку, но как-то без особого азарта. Один абориген пинал ногами под зад особь женского пола. Особь удаляться от ночлежки не хотела и цеплялась руками за ступени крыльца.

– Пшла, пшла вон! – не пускал мужчина «даму» внутрь помещения.

Костику сцена показалась занимательной, и он решил, что стоит это запечатлеть, хотя вмешиваться в разборки никто из нас не собирался. Мужчина скорее всего местный начальник ночлежки. Стоимость пребывания в таком заведении колеблется от пяти до пятнадцати копеек. Судя по всему, женщина не заработала столько, оттого её и выгоняют. Чем может промышлять подобная особа, даже гадать не нужно.

Проститутка наконец оставила в покое ступеньку и предприняла попытку встать вертикально. Её заметно шатало, и подняться женщина смогла, только используя подпорку крыльца. Никак всю выручку за сексуальные услуги спустила на выпивку и на оплату ночлежки денег не осталось. Наконец проститутка выпрямилась, смахнула какой-то мусор с юбки и оглянулась.

– Николай Иванович! – неожиданно заголосила эта бомжиха и кинулась ко мне.

Охранники среагировали вовремя, остановив женщину за пару шагов до меня.

– Николай Иванович! Родненький, поможите! – продолжала вопить женщина.

То, что меня многие знают, я предполагал и вначале решил, что конкретно эта женщина видела фильм или слышала обо мне.

– Это я, Груша! – продолжила попытку прорваться ко мне женщина.

– Груша? – искренне изумился, пытаясь в этом оплывшем от синяков лице найти знакомые черты. Честно, не опознал. Разве что седые с рыжей проседью волосы напоминали о той жгучей красавице, что некогда была содержанкой Сергея.

– Костик, собирай аппарат, – скомандовал я.

Мне только сцены со стороны этой проститутки не хватало. Рубль я ей всё же дал. Наверняка пропьёт или отнимут «доброжелатели». Вникать и как-то помогать Груше желания не было. Она имела две возможности изменить свою жизнь. Всё же бывших проституток не бывает. Попробовав один раз то, как проще всего получать деньги, женщина честно работать не смогла.

Вечером я пересказал Серёге сцену встречи.

– Се ля ви, – отмахнулся друг. – Бог ей судья. Всех мы не изменим и не поможем.

Бакинской стачки в декабре не случилось. Артём посчитал это лично своей заслугой. Серёга ворчал, поскольку давно подсчитал, сколько денег ушло на то, чтобы заткнуть всем рты. Почти двести тысяч вбухали непонятно во что. Ладно бы только увеличение зарплат и оснащение консервного завода (не приносящего ни копейки прибыли!), так ещё и каким-то чиновникам взятки пришлось раздавать.

Эта финансовая чёрная дыра никому из нас не нравилась. Дороговато обходилась приостановка революционного движения в Баку. И не факт, что в ближайшем будущем не случатся волнения.

– Артём, как только начнут бузить, закрывай на фиг консервный завод. Да и без бакинской нефти переживём. Из Майкопа хватает поставок, Вера Степановна готова сырую нефть цистернами переправлять, – высказал своё мнение Серёга.